Одноклассники жалуются, как их давят родители. А Даша пережила дома форменную бойню, отстаивая право носить джинсы. Из-за модного телефона, который ей подарила на первое сентября Мария, отец чуть на стенку не влез. Хорошо, вспомнил, что они с Машкой еще с детского сада вместе, и не взятка это, соблазн дьявольский, а вполне дружеский дар.
Еще один в школе такой страдалец – бедный Лешка, из которого сумасшедшая мамочка инвалида делает. Он заметно изменился с тех пор, как пришел в Нанотех. Плечи у него расправились. Плечи и раньше были загляденье, но теперь видно, что он внутренне свободен… Может, и ей не увольняться? Работа – маленький островок свободы. Но она сжирает тот крошечный резерв личного времени, что еще оставался. Кончится все понятно, чем: Даша завалит учебу, а этого отец не простит. Будет бить. А она устала терпеть, быть скотиной бессловесной, возьмет сковородку и так в ответ врежет, что папа с костылей грохнется – и чего дальше? Бедный несчастный папа. Бедная мама. Бедные мы все.
А Машка взбесится, если бросить работу. Она всегда знает, как человеку лучше – и старается помочь, и не отвертишься. Тоже изменилась, попав в Нанотех. Нехорошо изменилась.
Он будто соковыжималка, этот чертов институт, давит из человека наружу то, чего в нем больше всего. Из Марии полезло честолюбие, да с такой силой, прямо страшно. Этот Михалборисыч, гладенький, скользкий, неприятный человек пообещал сделать ее «лицом Нанотеха» – и все. День за днем ее в пресс-службе натаскивают, как ловчее пудрить людям мозги, а она и рада. Всегда была уверена, что два-три простеньких трюка принесут ей на блюдечке чью угодно голову, всегда знала, как побеждать в споре, как склонить человека на свою сторону – а теперь ей объяснили, что это правильно, что так и надо. И Мария стала жесткой и какой-то злой, нетерпимой. Либо она вобьет в тебя свое мнение, либо… Все равно вобьет. Как гвоздь загонит. Она права обычно, но это ведь неприятно, когда в тебя гвозди заколачивают.
Как бы удрать от всего этого? Как вырваться? Леша от такой безысходности научился бегать по стенам – а ей куда бежать?
Для начала, увы, с работы. Не потянет она, не потянет.
– Не то, чтобы совсем не нравится…
– Ты сказала «у нас в лабах», – напомнила Мария. – Ты чувствуешь себя частью команды. Это же прекрасно!
– Ой, потом, все потом. Когда школу закончу.
– Потом будет поздно! Дурочка моя милая, ты сама не знаешь, как тебе повезло. Мы рядом с таким человеком, который очень далеко пойдет. И мы с ним вместе!
– Извини, без меня, – сказала Даша, снова утыкаясь в «читалку».
– Нет, дорогая, как раз с тобой! Скажу… Только это секрет, Даш. Тебя во время той съемки заметили. Ты очень телегеничная. Представляешь, как тебе повезло? Мало, кому выпадает такая удача.
Даша сделала несчастное лицо и перелистнула страницу.
– Нам сейчас обеим надо ловить удачу за хвост. В политику нужно входить в пятнадцать, а не в двадцать! – заявила Мария. – К двадцати ты должна все решения принимать на одной интуиции. В двадцать такой менталитет не наработаешь. Это все равно, что учить французский в шестьдесят. Учи не учи, нормально говорить не будешь.
– Не знаю… И папе не нравится, что я работаю. Он говорит, я эгоистка и семью забыла.
– Ишь ты! А он эту семью обеспечить не пробовал?
Даша сочла за лучшее промолчать.
– Знаешь, давно хотела тебе сказать, да все стеснялась, жалела тебя…
– Вот и не надо, – пробормотала Даша. Ей вдруг стало страшно.
Но Мария шагнула к ней вплотную и очень спокойно, размеренно, даже холодно, начала говорить.
– Ты – жертва манипуляций. Родители играют на твоем чувстве долга, на твоей доброте. Они превратили тебя в рабыню. О чем они думали, когда нарожали столько детей? А я тебе скажу. Они и не думали сами их поднимать. Они знали, что община им поможет. И точно. Им помогало государство, соседи, Лёхин дед, замечательный дядька. Это мой отец выбил твоему повышенную пенсию – не знала? И твои все приняли, как должное. Как будто так и надо. А уж до чего удобно с церковью получилось! В церковь стекается много денег, и конечно она поможет многодетной семье! Особенно если эти деньги передают специально для семьи добрые богатенькие буратины вроде моего папули!
– Маш, хватит!
– …Они сосали помощь отовсюду все эти годы. А теперь они эксплуатируют тебя. Ну да, старшие дети помогают растить младших. Только тебя спросили, когда рожали такую ораву? На тебя смотрят, как на бесплатную прислугу. И самый большой их страх – что ты снимешь косынку, отрежешь дурацкую косу, наденешь мини-юбку и сделаешь карьеру. Им не нужны деньги, которые ты заработаешь. Им нужна рабочая сила. Они получают удовольствие от власти над тобой.
– Маш, не надо! – умоляюще воскликнула Даша.
– Почему? – спокойно и все так же холодно спросила Мария. – Ведь это правда.
Очень вовремя раздался звонок.
– Я ничего не успела из-за тебя! – выкрикнула Даша и бросилась в класс.
По закону подлости, в конце урока ее вызвали к доске. Даша так мучительно «плавала» в предмете, что класс, обычно встречавший промахи у доски радостным гоготом, похоронно молчал: ну жалко ведь, когда тонет у тебя на глазах человек. Принц едва не вывихнул челюсть, пытаясь что-то подсказывать с задней парты, но без толку. Мария глядела в стену. Леха читал статью про микробов и вообще ничего не заметил. Даша получила даже не единицу, а ноль, и вернулась на свое место чуть не плача.
Урок закончился, все вскочили, только Леха прилип к «читалке», а Даша уронила голову на руки и так осталась сидеть. Мария, проходя мимо, легонько тронула ее за плечо.
– Чего случилось-то? – спросил Леха в пространство, отрываясь от «читалки». Статья про микробов была из научного журнала, Леха понял в ней почти все слова и чувствовал себя героем.
– Дашка по нолям, – сказал Принц, толкая его рюкзаком: пошли.
– Подумаешь, – Леха пренебрежительно фыркнул. – Если бы меня спросили, я бы вообще в минус ушел.
– Ловлю на слове, Васильев!
Леха оглянулся на учительницу и хотел объяснить, что пошутил, но перед столом преподавателя уже стояла Мария.
– Пожалуйста, не надо ноль. Даша не успела подготовиться, у нее мама болеет, сейчас вся семья на ней. Я обещаю, что она сдаст вам тему завтра на большой перемене. На все десять.
Учительница помедлила секунду.
– Хорошо. Но ты понимаешь, что один балл я срежу.
– Конечно. Спасибо.
– Подходите завтра в учительскую. Васильев!
– Я!
– Готовься. Кстати, и ты, Коваленко, тоже. Давно мы тебя не слушали. Вдруг узнаем что-то интересное.
– Я-то отвечу, – гордо заявил Принц. – Видали, как я подсказывал? Без учебника!
