– Катенька, ты решила весь дом с собой увезти?
– Я бы увезла, но в контейнер не войдёт. Дом придётся оставить!
– И много ещё места в контейнере осталось?
– Нет, любимый. Но подвалы мы вычистили основательно. Завтра и послезавтра выходные. Никто работать не станет. В понедельник погрузку закончим. В контейнере места немного уже. Посуда, постельное бельё, люстры. К обеду должны управиться. А как с самолётом?
– Да тоже дел не больше чем на полдня осталось. Обшить контейнер, погрузить на трал. И вперёд, к новым землям.
– А у тебя много свободного места остаётся?
Прикинул я, сколько у меня ЗИП займёт.
– Да, ещё немало места будет.
– Ты самолёт сюда привези! Хорошо? Мы туда ещё кое-что загрузим!
Я только головой помотал, в восхищении любимой пребывая.
– С тобой не пропадёшь!
– Разумеется дорогой! Я не позволю тебе пропасть!
– А я тебе!
Ну и так далее. До сладких стонов. Ночевали мы опять у бассейна. До самого утра. И все выходные там провели. Никуда не ездили. Кушали и плавали. Плавали и винишко попивали. Вино попивали и целовались без стыда и совести. Ну, и не только. Не без ЭТОГО. Подробности и отдельные детали – в ранее упомянутом фильме. Очень поучительный фильм. Кстати, посмотрела Катя обещанное "Белое солнце пустыни". С моим переводом и комментариями. Очень ей понравились письма. И Саид, которого Спартак Мишулин играл. А Верещагина она так жалела, что даже заплакала. Но наповал её сразил тазик с чёрной икрой.
Вечерком опять я навестить господина поверенного собрался. Катя компанию мне решила составить. Не особенно я на результат рассчитывал. Поэтому согласился. На двух скутерах поехали, для повышения мобильности. Не дай Бог, не так сложится, так я на себя неприятности оттяну, а она смоется. Ну, и я постараюсь.
Приехали мы на место, прошли к дому и в кустиках скрылись. Просмотрел я камеру. Есть! Объявился карась. В 14:27 привёл какую-то барышню в ажурных колготках. А через полтора часа, ушли они вместе. Дама шутила и заигрывала, а искомый выглядел как-то мрачновато. Не стоит наверное. Ушли они и больше никто мимо не проходил. Но если объявился он в городе, то вполне может дома ночевать. Бум ждать. Устроились в кустах поудобнее, я кусок полиэтилена на землю кинул, чтобы лишнего не топтать. Ловись рыбка, большая и маленькая. Ждём.
В половине первого машина подъехала. Дверка хлопнула. Потом шаги и тёмный длинный силуэт на двери тень бросил. Пока шёл, Катя меня локтем в бок саданула. Опознала. Повозился у порога прохиндей, замком щёлкнул и дверь распахнул. И тут я, весь в чёрном, за спиной у него вынырнул, аки ангел мщения, да под коленку ему в сгиб стопой и засадил сзади от всей души. Он на колено рухнул, я за шею его прихватил, на удушающий пожёстче, плотно так, и в дом поволок. За нами Катя двери прикрыла.
Тащу его, думаю, чем бы по башке ему чпокнуть, чтоб не трепыхался. Стою посреди комнаты за спиной левой рукой пистолет нашариваю, имея целью по маковке его треснуть. А перец этот потрепыхался в захвате у меня, потом дёрнулся сильно и затих неподвижно. Опустил на пол, чтоб связать да поспрошать, да и подоить с него деньги, у Кати уворованные. Хотя в успех последнего, верил я не особенно. Не в тумбочке же он их содержит. Попробуй, отыми! Но попытаюсь.
Смотрю, а под ним лужица запашистая расплывается, и вид у него неживой уже какой-то. Пульс пощупал – фигвам! Нету! И дыхания нету. Вот те и поспрошал! Это выходит, захватом я ему сонные артерии резко перехватил, а он с того и ласты склеил и кони кинул. Катя подошла, бледная такая в полутьме от фонарей уличных. Показывает на него мне молча, слово молвить боится.
– А всё уже, Катя! Кончилась наша война. Не скажет нам он ничего уже. Удавил я его ненароком. Совсем Катя побледнела да и обомлела на месте. Кидаться я к ней не стал сразу, и так всё понятно. Пусть горизонтально полежит. При обмороке самое первое дело – горизонтально полежать. Трупчик на диванчик на руках отнёс и приспособил в естественной позе, пока он не закоченел, майкой своей ламинат досуха подтёр и в пакет для дениг припасённый засунул, а потом уже Катей занялся. Она в себя быстро пришла и на меня испуганными глазами смотрит. Ну, я и повторил. Не поленился. А она на второй заход нацелилась.
– Куда?! Стоять! А ну, кончай дурковать. Дома в обмороки будешь падать. Всё! Управились мы тут. Смываться пора. Всех дел на пять минут оказалось.
Хвататься мы ни за что не хватались. Протёр я ручки дверные, на всякий случай. И удалились мы под покровом тьмы никем не замеченные. Не забыв и подстилку забрать и видеокамеру мою шпионскую. По дороге в закуточке переоделись в свежее. Что на нас было, в узел увязали да крюк до побережья сделали, выбросив тряпки в морские волны и булдыган в них запихав. И в таверну к Димитриосу поехали. За столик уселись. Я у хозяина "Смирновки" испросил, влил в Катю стопку залпом. Сам такую же засадил. Смотрю – розовеет подруга моя полегоньку. В себя приходит. Окосела она слегка, но моментально и говорит мне:
– Ну, Виталос, ну ты энимал какой-то просто… Он не пикнул даже.
– А вот об этом мы просто никогда говорить не будем. По крайней мере, не на этой планете.
– Покушали чего-то безвкусного, с хозяином попрощались, забрал я в сумку на память блюдечко Морсиково, с портретом его, и домой отправились. Совсем чуток не доехали, тут меня и прихватило. Фарой поморгал, остановился. Слез со скутера, и ну меня полоскать. Всем, что было съедено и выпито. Нихрена я не каменный! Такой же, как все. Катя подбежала, меня гладит по голове, успокаивает, а меня полощет раз за разом. Еле угомонился. Приедем, я ещё водки садану, да побольше.
Приехали домой, молчим скорбно. Отыскал я в баре водку и ну наливать, да тосты произносить. Про всё хорошее. Да раз за разом да в хорошем темпе. И насосались мы с Катериной до полного изумления и положения риз. Как уснули и не упомню.
Проснулся я с лёгкой головной болью, но на матрасе надувном, рядом с Катей. Раздетый совершенно, как и она. Это мы ещё поди и того? Секисом стресс снимали? Посмотрел я на любимую женщину, спит без задних ног. На полу безобразие разлито и запашина стоит, хоть топор вешай. Распахнул окно, тряпку нашёл, ведёрко. Убрался, пол помыл, Катю в порядок осторожно привёл, чтобы не разбудить. Простынку она особо не загваздала. Сойдёт, на первый раз. Что сделано – то сделано. Переделать не удастся. И нехрен тут ежа топтать голыми пятками. И нервничать попусту – тоже. Нервничать начинать будем, когда нас брать придут.
Потом завтрак приготовил. В своём стиле. Чищеного кальмара в микроволновке разморозил и в мясорубке электрической провернул, да котлет нажарил. Потом кофе сварил и Катюху будить принялся. С понятием "бодун" Катя раньше точно не встречалась. Первый раз у неё. Лечить пришлось пивом. Вино уже в недрах контейнера укрыто. Но пиво ещё в баре ещё нашлось. А вот и глазки у нас заблестели. И в членах у нас тремор исчез. А вот уже и жизнь не такая ужасная стала! Учись, Европа!
