«Неплохо тебя там пообветрит» - подкалывает кто-то – наверное, Кас. Внезапно аватар Лили, до сих пор бывший одетым в блестящий металлический плавательный костюм, приобретает текстуру жареного мяса и пытается изобразить предупредительный жест вихляющимися сосисками-пальцами.
«И тебе того же, тем же концом и по тому же месту!» Вдруг виртуальный вакуум за окном оказывается полон дергающихся, извивающихся и трансформирующихся тел (в большинстве своем человеческих) – половина детей рванули туда во «Все против всех». Это – жест напоказ, в лицо острому страху перед тем, что лежит по ту сторону тонких стенок приюта: средой действительно настолько враждебной, насколько можно судить, глядя на поджаренный аватар Лили.
Амбер возвращается к делам: она продирается сквозь ворох документов, с которыми необходимо разобраться перед началом экспедиции. Устрашающие графики и головоломные факты, извлечены из дальних уголков сознания и призваны в фокус. Юпитер весит 1,9*1027 килограмм. Имеются также двадцать девять юпитерианских лун и еще, согласно оценкам, две сотни тысяч малых тел - летающих вокруг обломков скал и кусков мусора, размерами превосходящих фрагменты кольца (а у Юпитера есть кольцо, хотя и не такое заметное, как у Сатурна). Досюда добрались, полным счетом, шесть больших государственных орбитальных платформ, и еще двести семнадцать микропроб, из которых все, кроме шести – частные и развлекательные. Первая пилотируемая экспедиция была снаряжена шесть лет назад лабораториями ESA; за ней последовали парочка сумасшедших космодобытчиков и коммерческая станция, которая разбросала полмиллиона пикопроб[142] по всей юпитерианской системе. Теперь прибыл и Сангер, а вместе с ним – и еще три банки с приматами (одна с Марса, а две других - с низкой околоземной). Похоже, вот-вот начнется бурная колонизация, хотя немного и смущает наличие четырех взаимно-исключающих Больших Планов насчет того, на что в конце концов употребить массу старого доброго Юпитера...
Кто-то пихает ее. «Эй, Амбер, что делаешь?»
Она открывает глаза. «Домашнее задание». Это Су Ан. «Слушай, мы идем к Амальтее, да? Но мы сдаем отчетность в Рено, и надо разделаться со всеми бумажками. Моника попросила помочь... Ужасно».
Ан наклоняется и читает кверх ногами: «Агентство по охране окружающей среды?»
“Ага. Прямой анализ предположительного воздействия на окружающую среду, пункт 204.6 (б), вторая страница. Они хотят, чтобы я перечислила все стоячие водоемы в пределах пяти километров от предполагаемой зоны добычи. Если раскопки ведутся ниже водного горизонта, определите радиус зоны учета как расстояние, равное максимальной глубине раскопок в метрах, умноженной на пятьсот, но не более десяти километров вниз по течению, и перечислите все подземные источники, резервуары и ручьи в указанной зоне. Для каждого водоема перечислите подвергающиеся опасности виды птиц, рыб, млекопитающих, рептилий, беспозвоночных и растений, обитающих в водоеме в пределах участка, ограниченного десятью километрами в направлении вниз по течению...»
«…от рудника на Амальтее. Которая вращается в ста восьмидесяти тысячах километров от Юпитера, у которой нет атмосферы, и где можно подхватить дозу радиации в десять грей за пол-часа на поверхности[143]». Ан качает головой. Потом она хихикает над чем-то, безнадежно портя свой серьезный вид. Амбер поднимает взгляд.
Кто-то - наверное, Ники или Борис, швырнул в виртуальную битву на стене карикатуру на ее собственный аватар. Там ее обнимает сзади гигантский картонный пес с заячьими ушами и неправдоподобно огромной эрекцией. Он намекающе поглаживает себя и нараспев декламирует анатомически неправдоподобные предположения. «Пошли вы!» Амбер, вырванная из сосредоточения и рассерженная, задвигает электронную стопку бумаг и кидает новый аватар на экран. Это один из агентов, порожденных ею во сне прошлой ночью. Его зовут Шип, и он не слишком дружелюбен. Шип отрывает псу голову и мочится ему в трахею (анатомически правдоподобную, но притом человеческую). Пока происходит действо, она разглядывает окружающих, пытаясь определить, кто из ржущих придурков и оцепеневших ботанов вокруг мог отправить столь неприятное послание.
«Дети, успокойтесь!» Она оглядывается; кто-то из Франклинов (это темнокожая женщина лет двадцати с чем-то), нахмурясь, смотрит на них. «Неужели вы никак не способны не подраться, если вас оставить одних на полтысячи секунд?»
Амбер дуется: «Это не драка, это силовой обмен мнениями».
«Ха». Франклин со скрещенными руками и чопорно-покровительственным выражением на ее-их лице отклоняется назад, вися в воздухе. «Слышал уже. В любом случае...» Она-они машет рукой, и экран отключается. «...У меня для вас новости, несносные детки. Нашу заявку подтвердили! Завод начинает работу, как только мы прекратим цапаться и закончим пересылать все эти бумаги нотариусам. Наше время пришло, и мы отплатим за содержание...»
***
Амбер предается воспоминаниям о далеком-далеком прошлом – целых пять лет назад по ее субъективному времени. Кадры из просмотра: двухэтажное ранчо на американском Западе, где они поселились, пока Мать занимается ревизорской проверкой устаревающей конвейерной линии, штампующей трухлявые СБИС[144]-процессоры для снабжения тех проектов Пентагона, которые все-таки избежали выкоса при сокращениях бюджета. Мать нависает над ней, пугающе взрослая в своем черном деловом костюме и со своими сережками-камерами. «Да, ты пойдешь в школу. Я так сказала».
Ее Мать – светловолосая мадонна изо льда, и она - одна из самых результативных охотников за головами в Налоговом управлении. Она может заставить смертельно побледнеть бывалого исполнительного директора какой-нибудь компании одним только взглядом искоса. Амбер – восьмилетняя оторва с копной непослушных волос и противоречивой смесью личностей, не способная пока из-за недостатка опыта ощущать границу между собой и сетью, и она не знает, что и ответить. За пару секунд в слова оформляется только слабенький протест. «Не хочу-у-у...» Один из ее защитных демонов[145] шепчет ей на ухо, что это не лучший подход, и она добавляет улучшения. «Они будут травить меня, мам. Я слишком отличаюсь. И потом, я знаю, ты хочешь, чтобы я социализировалась, глядя на метрику в классе, но зачем тогда дополнительный сетевой канал? Я могу социализироваться и из дома, правда-правда хорошо…»
Тут Мать делает кое-что непривычное. Она опускается на колени, так, чтобы смотреть Амбер в глаза. Комната – ретро семидесятых годов, коричневый рубчатый вельвет и кислотно-оранжевые обои с турецкими узорами. Домашние роботы попрятались, чтобы не мешать людям вершить свои дела, и они остались вдвоем на ковре. «Послушай меня, моя драгоценная». Голос Матушки, заряжен эмоциями не меньше, чем воздух в ее офисе - одеколоном, скрывающим запах страха клиентов, и полон придыхания. «Я знаю, так пишет тебе твой папа, но это неправда. Тебе нужна компания – настоящая компания, дети твоего возраста. Ты натуральна - ты не какой-нибудь сконструированный выродок, Амбер, несмотря даже на головной набор. А натуральным детям твоего возраста нужна компания, иначе они вырастают не пойми кем. Амбер, социализация - это не только переписка с себе подобными. Тебе понадобится умение обходиться с ними – в том числе с теми, кто от тебя отличается. Я хочу, чтобы ты росла счастливой, а этого не получится, если ты не научишься быть с детьми своего возраста. Ты не станешь кибер-отаку[146]-фриком, Амбер, но чтобы быть здоровым, полагается ходить в школу – иначе ты не выстроишь свою ментальную иммунную систему. В любом случае – все, что нас не убивает, делает нас сильнее, верно?»
