- Н-да, Нлезину это не нравится.
Уэс, сидевший на постели, рассматривал свои пальцы.
- Я говорил вам.
Арвон заходил по комнате.
- На чудеса надеяться нечего. Этот мир еще не создал пилотируемых людьми космических кораблей и создаст их разве что через сто лет. А до межзвездного двигателя здесь додумаются не раньше чем через два столетия. Мы проиграли.
Нлезин повернулся к Уэсу:
- Мне сдается, Уэс, что вы нам сочувствуете. По-моему, вы не потребуете нашего ареста за похищение - или как это у вас называется. Я обещал, что мы отпустим вас, если потерпим неудачу в наших розысках. Мы потерпели полный крах. И теперь мы рискуем только собственной жизнью. - Он криво усмехнулся. - Так отправляйтесь к своей семье.
Уэс вздрогнул, но сразу овладел собой.
- А как же вы?
Нлезин пожал плечами.
- Мы проиграли. Выхода нет и на Лортас нам не вернуться. Едва ли нам кто-нибудь поверит, хотя Уайк, несомненно, попытается рассказать здешним жителям про наш мир и про то, что привело нас сюда. Это вызовет только смех - какой благодарный материал для клоунов! Но если нам все-таки удастся привлечь к себе внимание, может быть, кто-нибудь припомнит наш рассказ, когда выяснится, что ожидает вас во вселенной. - Нлезин помолчал. - А что касается меня, я, наверное, подыщу себе красивую подружку и попробую сочинить роман о будущем. Получится, конечно, редкая дрянь - человек должен иметь корни, а у меня их здесь нет. Ну, да что беспокоиться об этом заранее!
И вдруг Уэс почувствовал, что их дальнейшая судьба его не интересует. Он думал теперь только о Джо - о Джо, о доме, о знакомой, привычной жизни. Как он стосковался по ним! А о космосе, неотвратимой гибели Земли и о всем прочем надо забыть - поскорее и навсегда.
Уэс даже не простился с Арвоном и Нлезином как следует.
Он просто выбежал из мотеля, сел в машину и поехал назад по бульвару Сансет.
Так просто!
Он ни о чем не думал, он только ехал.
А город вокруг пел: «Джо, Джо, Джо…»
Беверли-Глен - странная, полная противоречий улица и в то же время характерная для Лос-Анжелеса. От Пико до Уилшира тянется довольно безликий строй почти одинаковых жилых домов. От Уилшира до бульвара Сансет она уподобляется Бельэр-роуд и щеголяет обширными лужайками, огромными клумбами, над которыми трудились японские садовники, и роскошными скучными особняками. После пересечения с бульваром облик Беверли-Глен опять резко меняется.
Уэс ехал по бульвару Сансет со стороны океана и поэтому сделал левый поворот, влившись в непрерывный поток машин, устремлявшихся вверх по Беверли-Глен к Долине.
С той минуты, как Уэс повернул на Беверли-Глен, он был уже дома. Он улыбнулся при виде улицы, которую избрал местом своего обитания. Джо не любила ее, и он вполне понимал почему: это была нелепая улица.
Но зато Уэсу она нравилась.
Денег в эту часть Беверли-Глен было вложено немного, но воображения - более чем достаточно. А главное, здесь наблюдалось разнообразие - элемент, которого вообще не хватает Лос-Анжелесу, где, по мнению Уэса, каждый так старался отличаться от других, что результаты этих стараний оказывались удивительно схожими.
Здесь над узкой улицей нависали причудливые балкончики, гараж строился, как студия, скромный деревянный дом завершался средневековой каменной башней. Современные дома из стекла и красных деревянных панелей, обитатели которых жили словно в витрине, иногда задергивая занавески, а иногда и нет, чередовались с лачугами, сдаваемыми юнцам из колледжей за семьдесят пять долларов в месяц.
Уэсу нравилось настроение этой улицы. Она была тенистая и сравнительно тихая, и рядом сохранилось удивительно много незастроенных склонов, по-прежнему прекрасных, так как до них еще не успели добраться деятели городского благоустройства. На задний двор Уэса порой забредали олени, забегали кролики, в брызгах вертящегося фонтана порхали зеленоватые колибри, а в листве всегда копошились приветливые калифорнийские ящерицы.
Уэс мог бы ехать по Беверли-Глен с закрытыми глазами, даже в этом форде. У него возникло странное ощущение, будто он вовсе не отсутствовал несколько месяцев, а просто, как обычно, возвращается домой после приема больных.
На Беверли-Глен не было космических кораблей.
Уэс переехал надпись, намалеванную посреди мостовой громадными красными буквами: «Билл, не забудь про велосипед Джимми».
Уэс улыбнулся, попытался припомнить, не знает ли Билла, и представил себе, как тот, щелкнув пальцами, поворачивает и мчится куда-то за велосипедом Джимми.
Это была хорошая улица.
Уэс свернул в переулок, который взбирался прямо по склону холма, минуту-две ехал на второй передаче и наконец свернул в проезд, почти скрытый яркой зеленью живой изгороди.
Наконец он дома.
Уэс ощутил на глазах слезы и обругал себя сентиментальным дураком. Он остановил машину и вылез, по-хозяйски вдыхая влажный от обилия густой листвы воздух. Вон стоит в гараже его машина. Вот дом из дикого камня и красных панелей - ничего оригинального, но это его дом, во всяком случае будет его, как только он выплатит последние взносы.
Уэс прислушался и услыхал только лай собаки под горой.
Джо одна.
Он побежал по газону к входной двери, всунул ключ в замок и распахнул дверь.
Он заглянул в кухню, в гостиную, во внутренний дворик, выложенный кирпичом. Затем, взволнованный, как ребенок, пробежал по коридору и открыл дверь спальни.
- Джо, - окликнул он.
И остановился.
С кровати поднялся Норман Скотт - его лицо было белее простынь.
- Уэс, - прошептала Джо. - Боже мой, Уэс!
Она натянула на себя простыню, спрятала лицо в подушку и зарыдала.
- Слушай, старина, - очень быстро заговорил Норман. - Слушай, старина… - и умолк, не зная, что сказать.
Уэс стоял неподвижно. Ему нечем было дышать, голова кружилась. Он как будто ослеп. И ничего не чувствовал, ровно ничего.
- Я… мы думали, что ты погиб, - прошептал Норман. - Хоть бы одно слово, а то ничего. Что нам было думать? Мы не знали, не могли знать…
- Замолчи, - сказал Уэс. Он сказал это мягко, беззлобно. Просто ему не хотелось слышать голос Норма.
Джо не отрывала лица от подушки.
- Я, пожалуй, пойду, - глупо оказал Норм.
- Да, конечно.
Уэс не заметил, как тот ушел, но понял, что они с Джо остались вдвоем.
Он коснулся ее голого плеча почти ласково. Плечо было холодное, как мрамор.
- Замолчи, - сказал он.
Джо, всхлипнув, затихла. Она лежала, вздрагивая всем телом, и по-прежнему не смотрела на него.
- Ты его любишь? - спросил Уэс. Он задал этот вопрос просто так - ему было все равно.
