Сдвинув брови, он посмотрел на Потемкина.
— А мы не можем помочь ему, подправить модель снаружи? — поинтересовался Жора, также не отрывающий взгляда от колышущегося стекла.
— Или вытащить назад?
— Зачем тогда было загружать его? — спросил Ванькин.
Дмитрий молчал, чувствуя неловкость. Как ни крути, а это он виноват, в создавшемся положении. Именно он едва не уничтожил нынешнюю модель Вселенной своими дурацкими экспериментами. Он не выдержал испытания божественностью, или как выразился Бейрут, — "пробожил ситуацию".
— Одному невозможно уследить за всем миром, пробормотал Дмитрий. — Мы слишком человеки, чтобы отречься от своей сущности. Слишком много параметров: не остается времени, даже на мгновенье задуматься.
Бейрут, похоже, думал о том же.
— Если загрузить несколько сознаний, будет лучше? — спросил он и тут же покачал головой.
— Однажды лебедь, рак… да эта… как ее? — щука! — улыбнулся Ванькин.
Бейрут одобрительно кивнул, и здоровяк расцвел широченной улыбкой: не часто Бейрут соглашался с его мнением.
— Ты представляешь, что с тобой будет, если у тебя печень начнет размышлять, и сердце, и селезенка? Долго ты проживешь, если у каждого органа свое мнение появиться? Организм должен быть единым!
— Вы, хоть убейте меня, — воскликнул Илья, замечая на себе ироничные взгляды товарищей, — но я не пойму, почему нужно заниматься этими вашими программаторами?! У нас, что важнее дел нет? Мир гибнет, кругом плывуны, солнце гаснет, а они… Сознание, ткань мира, сущности, — продолжил здоровяк, кривляясь.
Дмитрий погрузился в кожаную мягкость, но тут же вскочил, как ужаленный. Подпрыгнув, удивленно уставился на новый шикарный диван, занимавший пространство от стены до стены. Он только сейчас заметил, что в комнате появилась мебель. Да и стены больше не пугали своей закопченной мрачностью. Просто серый бетон, чистый, как будто только что с завода. Ни копоти на потолке и стенах, ни сажи, ни хрустящих под ногами углей.
— Это у нас Жора практикуется, познает информационную составляющую, расшифровывает коды мироздания, улучшая окружающий мир в отдельно взятой квартире. Пепелище то он стер… с моей помощью, — добавил Бейрут и кивнул в сторону своей лаборатории, — а вот обои на стенах — прописать не в силах.
— А мебель, он тоже там создавал? — спросил Потемкин серьезно, непроизвольно дернувшись в сторону окна.
— Мебеля он на выигранные в Казино деньги заказал, — пояснил хакер и ядовито добавил. — Пока ты в Бога играл, нам ее привезли и собрали.
— Неужели кто-то в такое время еще бизнесом занимается? — удивился Дмитрий.
Первым среагировал Ванькин. Он громко засмеялся и, не переставая скалиться, заявил:
— Ты что? Сейчас самый бизнес и начался.
Жора видя замешательство Потемкина, пояснил:
— Народ у нас предприимчивый. Кто очки с измененным фокусом и поляризованными линзами предлагает, чтобы видеть сквозь наплывающую несинхронную реальность, кто навигаторы продает, с загруженными картами любого временного плывуна.
Врут, конечно, что карты реальные, но народ ведется — берет. В мире, где каждый час происходят изменения, вера необходима. Если есть карты, значит — кто-то исследует плывуны, значит — ничего в них страшного нет. Сейчас особо ценятся металлические зонты — веса никакого, а прочность, как у бронежилета.
Дмитрий выпучил глаза.
— Железные зонты-то зачем?
Жора понимающе закивал:
— В последнее дни на Москву очень специфичный хроноплывун надвигается. Град больше на щебенку с острыми, как бритва краями, похож; кожу как туалетную бумагу рассекает. Кто не успел, того…
— Того в лохмотья! — подсказал Илья.
— В лохмотья, — согласился Жора, сразу погрустнев.
Дмитрий покосился на Бейрута, который предвосхитил его вопрос.
— Тебя не было, почти четыре месяца, — пояснил он. — Теперь проникающая к нам действительность не просто мираж, — хакер замолчал.
— Это что же, получается? — воскликнул Потемкин. — На дворе уже лето?
За спиной громко хмыкнул Илья, — аж закашлялся.
Бейрут мгновенно появился рядом.
— Думаю, хронодендрид теряет свою структуру, — предположил он. — Разваливается!
— В прежнем пересечение ветвей было невозможно, но сейчас, — многозначно закончил хакер, мрачно понижая голос.
— Уже лето! — не унимавшийся здоровяк, пыхтел и ухал.
Дмитрий, не обращая на него внимания, спросил:
— А люди как?
За спиной опять хмыкнули.
— Что ты там кряхтишь? — недовольно воскликнул Потемкин, оборачиваясь к сопящему атлету.
— Ты на улицу выйди, — тогда и не так закряхтишь! — выкрикнул Илья. — Времени года не существует: выйдешь в лето, вернешься зимой.
Жора согласно закивал.
— И люди — не люди — и даже не звери.
Бейрут молча сжал губы.
Потемкин посмотрел в окно, но понял, что оно давно уже не исполняет главной своей функции и через него так же сложно увидеть улицу, как через входную дверь подъезд.
Стоило ему подумать о двери, как металлический лист закрывающий вход в жилище хакеров вздрогнул. Снаружи кто-то стоял и лупил по нему ногой.
— Анатолий! — обрадовался Потемкин, сквозь стену различая, знакомый эмоциональный силуэт. Он поспешно двинулся к двери, но тут опять услышал хмыканье Ванькина.
— Это он только для вида ломится, — пояснил здоровяк. — Сейчас сам нарисуется.
И, действительно, телохранитель не стал дожидаться, пока хозяева впустят его в комнату. С негромким хлопком он появился в центре комнаты, прямо перед вздрогнувшим от неожиданности Потемкиным.
— А ты как думал, теперь и мы со Вселенной на ты, — Анатолий обнял растерявшегося друга.
— Там сторонники нашего батюшки развлекаются, — вспомнил он, поворачиваясь к Бейруту.
Взгляд его при этом потемнел, наполняясь злой решимостью.
— Всех бы кончал, — прошипел телохранитель. — Они все же нашли последнего козла отпущения из бригады ученых работавших на Адронном коллайдере, — закончил он.
— И? — рявкнул мгновенно рассвирепевший Бейрут.
— Распнули… и камнями… — неохотно ответил Анатолий и тут же добавил, глядя на напрягшегося хакера. — Не суетись! Он умер еще до моего появления. Я бы не дал.
Потемкин сосредоточенно молчал: он вдруг понял, как сильно отстал от идущего вперед времени. Слишком много событий произошло с момента его погружения в причинно-следственный программатор.
— А ты говоришь люди! — Бейрут задохнулся от возбуждения.
— Давайте-ка по порядку, — попросил Потемкин. — С самого моего отключения.
