- Невероятно, - сказала она, - это всего лишь красивая сказка.
- Что?
- Все ваши придумки с Пирамидой и с Наполеоном.
- Это не придумки, это...
- Да знаю я, знаю!.. Но это не укладывается в голове.
Наконец мы вырвались на простор загородного шоссе.
- Куда сегодня?- спросил я, выискивая на карте маршрут нашего
движения.
Чем дальше мы жили и узнавали друг друга, тем настойчивее Аня меня допытывала. После поворота на кольцевую дорогу, она пошла в наступление.
- Ты и в самом деле веришь в то, что тебе удастся вырастить
Наполеона? Или Ленина, Сталина, Тутанхамона?.. В клонирование Ленина я готова поверить, но оживить фараона, мумию, кусок воска...
Я ни словом не обмолвился о том, что клеточки крайней плоти вождя пролетариата давно были в Америке и уже дали первые всходы. Может быть, я проболтался под действием паров коньяка? Или Аня назвала только тех, кто в тот момент пришел ей на ум?
- А ты?- ответил я вопросом на вопрос.- Разве ты не веришь? Разве мы с тобой уже не вырастили его тогда в бане? Ты же помнишь Азу?
Вскоре мы выехали за городскую черту. Аня вдруг резко приняла вправо, так что раздался скрип тормозов и на нас понеслись крикливые гудки клаксонов. Машина подрулила к высокому, одиноко стоявшему дереву и остановилась в его тени.
- Давай, в конце концов, поговорим, - сказала она, - выкладывай все свои идеи и предложения, мне надоела вся эта мышиная возня, разговоры вокруг да около...
Мне казалось, что все уже сказано: Аза, Ленин, Тутанхамон... И Пирамида! И Пирамида!.. Я же подробно о Ней рассказывал. Но Аня до сих пор мне не верила. Была среда, кажется, среда. Я начал издалека, из самой бани. Я, как разведчик легенду, выучил наизусть свой рассказ. Конечно же, мне не надо было ничего учить, вся история была у меня в голове, и мне доставляло удовольствие разматывать клубок задуманного, чтобы его нить, как нить Ариадны, вывела Аню из лабиринта неведения. Время от времени Аня спрашивала, я отвечал. Мимо проносились машины, мы их не замечали. Я вглядывался в бесконечную изумрудную даль виноградных полей и, как и день тому назад, с задором пылкого юноши лепил на ее глазах из глины своей мечты Пирамиду жизни.
- Но зачем тебе я?
Я не слышал вопросов. Я пер, как танк.
- Ты просто... Ты не слышишь меня.
- От тебя требуется всего-ничего - бросить все к чертовой матери и последовать слепо за мной.
- Для этого мне нужно сначала сдуреть.
- Кто тебе мешает? Порадуй меня.
- Ты - Иисус? Слепо следовать можно только поверив...
- Верь же, верь!
- Ну, хорошо, хорошо! Допустим, тебе удастся...
- Нам!
- Я не уверена, что подхожу для таких дел.
- От тебя требуется только одно - быть рядом, быть другом!..
Аня, казалось, пропустила эту фразу мимо ушей.
- У меня нет друзей, - грустно сказала она.- Но как, скажи, ты себе представляешь?..
Она спрашивала и спрашивала, задавала даже совсем нелепые вопросы, но я видел, что и глаза, и уши ее полны одной-единственной моей фразой - «быть рядом»! Мы вышли из машины и теперь бродили по густой траве.
- Ты живешь в своем мире, рисуешь картины, на которых все люди друг другу улыбаются, где нет места зависти, и не за что зацепиться предательству. Тебе кажется, что из твоих картин вылетают волшебные птицы и селятся в кронах деревьев твоего райского сада...
Теперь говорила она, я отбивался, как мог.
- Мой мир не нов, - произнес я, пытаясь защитить свою Пирамиду.- На земле уже были Лемурия и Атлантида, и страна Му, ты же помнишь: рай был на земле! И человечество снова живет ожиданием прихода мессии. Люди бредят Золотым веком и Царством Небесным. Разве не так?..
Аня сдвинула свои темные очки на самый кончик носа и подозрительно посмотрела поверх них на меня.
- Да, но в твоей Пирамиде невозможно жить!
- Я - живу.
- Ты не живешь, ты летаешь. Но настанет время, и ты приземлишься, грохнешься как сноп, и тогда...
- И тогда?..
- И тогда люди свернут тебе шею, - произнесла она, чеканя каждое слово. И, уперев указательный палец в дужку очков, снова водрузила их на переносицу.
- Вполне вероятно, - легко согласился я, - и это не исключается.
Мы какое-то время молчали. Слышны были только шум ветра и шуршание шин проносившихся мимо нас на большой скорости автомобилей. Аня первая нарушила молчание.
- Ты живешь как ребенок, - негромко сказала она.
Но я и не думал отступать:
- Завтра так захотят жить другие.
- Создал свой теплый мир, построил свой виртуальный город, населил его ангелами и теперь затягиваешь туда и меня...
- Всегда существует прекрасное завтра, - наступал я, - нужно только набраться сил, сил и духа. И крепкой веры...
- Существует только вечное сегодня, сейчас.
- Зачем тогда жить?
Теперь мы шли рядом, держась за руки, по заросшей тропинке. А затем уселись на теплые круглые валуны. Прошло столько лет, и я с удовольствием отметил, что Аня ничего не забыла, что она легко принимает мои идеи и планы, а отдельные ее вопросы ставили меня в тупик. Она не переспрашивала, как многие, с кем мне приходилось обсуждать эту тему, она предлагала свои варианты решения.
- Ты и в самом деле уверен, что твои стимуляторы роста?..
- Ни капельки не сомневаюсь! Мы испытали их на насекомых, на мышках, собаках и обезьянах. Сейчас по нашим схемам идут испытания на волонтерах в Китае, Индии, на Филиппинах и в Африке. Предварительные результаты ошеломляющи.
- Я слышала, что эти стимуляторы вредны не только...
- Жертвы неизбежны. Мир чем-то рискует каждую секунду...
Потом мы вернулись к машине.
- Ладно, поехали, садись в машину. Скажи, у тебя есть семья?
- Конечно! Хотя я не так удачлив, как большинство из людей.
Аня посмотрела на меня и ничего не сказала. Какое-то время мы ехали молча. Я снова сверил по карте маршрут нашего движения. Вдруг Аня произнесла:
- Нет, нет, это невозможно, непостижимо... Это - утопия. Как вообще можно жить, когда в твоей голове такой кавардак?
- Там царит абсолютный порядок! Я все продумал. И не только я, думала целая уйма умников...
- Со слов Жоры ты - гений.
- Когда он успел тебе это сказать?
- Он все успевает.
Я вдруг вспомнил Юлю. Она точно так же отзывалась о Жоре.
- Что он еще успел?
- И что же придумала уйма умников?
- Семь лет коллективный мозг, - сказал я, - разрабатывал стратегию и тактику воплощения этой мечты. Целых семь трудных лет... Мы купили остров...
- Я-то вам зачем?
- Ты же знаешь.
- Да. Дальше.
- Что «Дальше»? Дальше все - как по маслу.
- Слушай, - вдруг вырвалось у меня, - а ты точно Тину не знаешь?
Аня посмотрела на меня как на полоумного:
- Ты со своим Жорой точно... того...
- Аня права, - говорит Лена, - точно, что точно... Того...
Несколько минут было слышно только шуршание шин и свист ветра в ушах. А ведь Аня права: эта Тина нас просто достала! Мне стало на самом деле невыносимо жарко! Чтобы выйти из темы, я набрал номер Людочки.
- Привет!..
Людочка была рада этому звонку.
- Ты где?
- Поздравляю! - проорал я в мобилку.
- Я слышу, слышу... Не ори так. Ты где?
- Я в Париже, Париже!.. Я скоро!..
- Мне вылетать?
- Нет-нет... Я тут... Ну, потом... Ну, пока... Поздравляю!..
- Спасибо, что к вечеру вспомнил...
- Разве уже вечер?..
- Ну, пока-пока...
Людочка отключила телефон.
Аня не проронила ни слова. Мы слушали только свист ветра...
- Слушай, - сказал я, - еще ж не вечер?
Аня только улыбнулась.
Потом я снова рассказывал, рассказывал, чуть не крича, споря с ветром и шуршанием шин, сидя вполоборота и уже привычно, помогая пальцами обеих рук, обретать своим словам убедительность и правдивость. В конце концов, я сказал, что это - дело моей жизни.
- И если у нас есть хоть капля гордости за свой народ и свою страну, хоть грамм национального достоинства, гран! - заключил я, - мы должны положить его на алтарь отечества...
- Да ладно тебе, - остановила она поток моего высокого красноречия, - нельзя быть патриотом страны, где идет поголовный мор, где... Ну, да ладно, ты все это знаешь, ты скажи: почему ты считаешь это делом своей жизни? Пройдет год или два, ты добьешься каких-то результатов и придет к тебе какой-то успех, мир признает тебя, но достигнуть того, о чем ты мне так страстно рассказываешь, согласись, невозможно.
- Как ты не поймешь...
- Я понимаю, что я в этой игре - просто никто, но, ты послушай меня: и никто может быть прав. Тебе вскоре наскучит вся эта кутерьма с улучшением человеческой породы и ты захочешь стать известным картежным шулером или неизвестным вором, или режиссером кино, а то и отцом большого семейства.
- Что все это значит?
