– Вы с тираннозавром удивительно разговорчивы, – раздался голос.
Маура повернулась и увидела улыбающегося ей привлекательного темноволосого мужчину. Хотя она и надела туфли с четырехдюймовым каблуком, незнакомец смотрел на нее сверху вниз с высоты своего роста, он казался хорошо сложенным и спортивным в сшитом на заказ смокинге. Она прочла имя на беджике – Эли Килгур. Золотая точка над именем подсказала, что мистер Килгур жертвует музею крупные суммы.
– Я вижу, вы член организационного комитета, – сказал он, прочтя ее имя на беджике точно так же, как она прочла его. – Превосходное мероприятие, доктор Айлз.
Она улыбнулась в ответ:
– Моей заслуги в этом нет. Я только выписала чек и одолжила мероприятию свое имя. – Она пожала ему руку. – Спасибо за ваши щедрые дары музею. Нужно у всех детишек в городе разжечь любовь к науке.
– А докторская степень перед вашим именем… – Он показал на ее беджик. – Вы доктор медицины или философии?
– Медицины. Я патологоанатом. А вы?
Он скромно пожал плечами:
– Ничего столь впечатляющего. Пожалуй, мое основное занятие – поддержка начинаний, которые кажутся мне важными.
Его слова и объясняли золотую точку на беджике. У него не было работы, потому что явно были деньги.
– А какие начинания кажутся вам важными? – спросила она.
– Ну например, привлечение молодых людей к занятию наукой. Потому-то мы с вами сегодня здесь в наших танцевальных туфлях.
– Танцевальных? – Она поморщилась. – Скорее хромательных. Это туфли на два часа.
Он посмотрел на ее высокие каблуки:
– А что происходит через два часа?
– Либо я их скидываю, либо кому-то приходится нести меня домой.
– Обе перспективы представляются мне довольно волнующими.
Маура рассмеялась, удивляясь тому, что флиртует с привлекательным незнакомцем. Она быстро убедилась: обручального кольца на его пальце нет. И вечер тут же стал интереснее: шампанское вдруг повкуснело, приятное тепло залило щеки.
– Так вы здесь одна? – спросил он, оглядывая зал в поисках ее спутника.
– Да. Выполняю свой гражданский долг.
– А мистер Айлз существует?
– Нет, к сожалению, – вздохнула она. – А миссис Килгур?
– Если не считать моей матушки, другой миссис Килгур нет. И слава богу, потому что сегодня я, не испытывая чувства вины, могу насладиться разговором с красивой женщиной в ошеломительном платье.
– Похоже на отработанный прием, – с улыбкой сказала Маура.
– Сегодня я говорю искренне. – Он посмотрел на ее пустой бокал. – Позвольте, я принесу вам выпить. Если вы пообещаете не исчезнуть.
Она протянула ему бокал:
– Спасибо, вы избавили меня от необходимости хромать к бару.
– Вернусь через секунду. Скажите ти-рексу, чтобы не шалил.
Он зашагал прочь с ее бокалом с уверенностью человека, который знает, как себя держать среди толпы, облаченной в смокинги. Как только он исчез из виду, ожила система громкоговорителей:
– Добрый вечер, леди и джентльмены! Меня зовут Джордж Гилман, я председатель организационного комитета. Я рад – сегодня здесь так много людей, небезразличных к судьбе музея и тем возможностям, которыми он обогащает наш город, пробуждает интерес в наших детях и удивляет нас чудесами науки…
Двухчасовые туфли Мауры почти выбрали свой лимит. Маура прислонилась к колонне, пытаясь снизить нагрузку на занемевшие пальцы ног. Джордж Гилман закончил вступительную речь. Микрофон взял директор музея и заговорил о просветительской и научной миссии – обо всем том, во что истово верила Маура. Она не сводила глаз с выступающего, но слов его почти не воспринимала – ее отвлекал гул толпы, жар собственной кожи. И внимание некоего незнакомца.
Он неожиданно вернулся.
– Прошу, – прошептал он, передавая ей наполненный бокал. – Что я пропустил?
– Вступительную речь.
– Ти-рекс не пытался с вами флиртовать?
– Он был паинькой, – сказала она, сделав глоток шампанского.
– Вы обедали?
– Канапе оказались довольно сытными.
– Я пришел с опозданием – мне не досталось. А потому…
– Да? – Она посмотрела на него.
– Когда речи закончатся, позвольте мне отвезти вас куда-нибудь перекусить.
Он смотрел на нее так, будто ее и собирался съесть. Шампанское придало ей храбрости, даже бесшабашности, но некий блеск в его глазах заставил ее задуматься. Она отхлебнула еще шампанского, давая себе время взвесить приглашение.
– Мы едва познакомились, Эли.
– Верно. Но у меня особая золотая точка. – Он указал на свой беджик. – Разве это не в счет?
Теперь она не могла не улыбнуться. Если где и можно познакомиться с респектабельным человеком, так это на приеме в Музее науки. Какой бы блеск ни видела она в его глазах, что бы ни включало ее внутреннего сторожа, теперь оно исчезло.
– Когда закончатся речи, – сказала она.
– Конечно. Мы и пришли сюда их послушать.
– А потом я хочу узнать о вас побольше. Чем вы еще занимаетесь, кроме благотворительности?
– Расскажу за десертом. И я знаю подходящее местечко. Французское кафе неподалеку. Клубничные пирожные там ничуть не хуже, чем в Париже. Совсем рядом – можно и пешком.
– Ой-ой. – Она посмотрела на свои туфли. – Даже и не произносите этого слова.
Он сочувственно кивнул:
– Могу предложить другой способ добраться туда. Тыкву. Лимузин. Носилки.
– Даже тыква меня устроит.
Теперь к микрофону подошел основной докладчик. Известный ученый-климатолог из Массачусетского технологического института. Маура допила шампанское, готовясь к блестящей лекции о неминуемом близком конце – к рассказу о тающих ледяных шапках на полюсах и исчезновении фитопланктона. Хотя она и была в шелковом платье на бретельках, ей показалось, что в зале вдруг потеплело, а воздух словно застыл.
– …И как эта страна может адекватно реагировать на глобальные вызовы, если экзаменационные баллы наших школьников так упали?
Она почувствовала руку на своем локте и заглянула в лицо Эли.
Тот взял ее пустой бокал и поставил на ближайший поднос.
– Я думаю, вам нужно подышать свежим воздухом, – сказал он.
– …И вот где мы оказались сегодня – в стране, которую быстро затмевают научные школы, набирающие силу в Азии, где…
Свет пробивался сквозь опущенные веки. Маура отвернулась от слепящего сияния, но солнце все равно светило ей в лицо, как инфракрасная лампа, грозя обжечь кожу. Во рту было так сухо, что казалось, будто от жажды даже болит голова. И треклятый телефон все звонил и звонил.
Она открыла глаза и прищурилась – солнечный свет проникал сквозь окно гостиной. «Почему я не в кровати?» Она попыталась сосредоточиться на окружающей обстановке, увидела свой журнальный столик, персидский ковер, книжный шкаф. Все на своих местах. Кроме ее самой. «Как же я умудрилась уснуть на диване?»
Телефон затих.
Застонав, Маура села, но ей тут же пришлось уронить голову – комната закружилась перед глазами. Она села, согнувшись пополам и поддерживая голову руками, и только теперь поняла: на ней все еще вечернее платье, которое она надевала вчера на прием в музее. Шелковая материя смялась за ночь, одна туфля на высоком каблуке лежала под столиком. Куда подевалась вторая, она понятия не имела.
Она снова медленно выпрямилась, и теперь комната не поплыла. Маура увидела на полу свою сумочку и лежащий рядом ключ. «Вероятно, я сумела доехать до дому, – подумала она. – Отперла дверь и рухнула на диван. Только почему я ничего не помню?»
Она встала. Ее шатало как пьяную, но на нетвердых ногах она все же добрела до кухни, выпила два стакана воды – глотала жадно, капли стекали по подбородку на шелковое платье. Ее это ничуть не волновало. Утолив наконец жажду, Маура оперлась на стол и так почувствовала себя устойчивее. Сильнее. В голове по-прежнему пульсировало, но она уже в достаточной мере проснулась, чтобы ощутить первые уколы страха. Кухонные часы показывали тридцать пять минут двенадцатого. Она вспомнила: сегодня воскресенье, но даже по выходным она никогда не спала так долго.
«Что случилось со мной вчера вечером? Почему я ничего не помню?»
Она посмотрела на свое платье. Оно помялось и местами пропиталось водой, но в остальном казалось целым. Ее не ограбили, ведь сумочка и ключи…
«Моя сумочка».
Она метнулась в гостиную, принялась рыться в вечерней сумочке: визитница, губная помада и кошелек. Застегнутый кошелек. С возрастающим чувством паники она открыла его, с облегчением увидела на месте все свои кредитки. Отсутствовали только права. Нет, права не пропали – они лежали на дне сумочки.
Раздался звонок в дверь.
Маура повернулась, сердце ее вдруг забилось как сумасшедшее. Может быть, ответы ждут ее на крыльце? Хотя она только что и выпила два стакана воды, горло, когда она открывала дверь, по-прежнему жгло, на сей раз от тревоги.
Детектив Джейн Риццоли сняла солнцезащитные очки и нахмурилась, оглядывая наряд Мауры.
