Сам–то он почти не изменился за эти годы. Поменялся характер задач.
– Здесь Боровский, сэр. У нас проблема?
– Ждать, – в который раз сказал Рашен. На этот раз – благодарно.
– Понял? – спросил в ходовой рубке Боровский расстроенного капитана, принявшего «скотину» в свой адрес. – Давай, все пересчитывай к едрене матери. В первую очередь посчитай–ка разворот к Земле. И на всякий случай – выход к Поясу. Да, на крайняк посмотри еще обход Марса по касательной с пролетом над точкой. Осознал? И расслабься. Сам нарвался. Мог бы и самостоятельно все решить, не задавая дурацких вопросов.
– Хотел бы я знать, что случилось, – заметил приободрившийся капитан, вводя задачи в ходовой процессор.
– Ну какая тебе разница?! – простонал Боровский, заводя глаза к потолку. – Все узнаешь в свое время.
– Интересно, когда нам рассказывали это самое «все»? – ехидно спросил капитан.
– Интересно, когда ты в последний раз был лейтенантом, – не очень понятно, но с явной угрозой произнес вместо ответа Боровский.
Капитан оторопело зыркнул на старпома и рефлекторно ссутулился.
Рашен в своей каюте подался вперед и впился глазами в монитор.
– Ого! – только и сказал он.
Приказ отменял заказанную Адмиралтейством операцию по зачистке поверхности. Вдумчивая пальба с безопасных дистанций потеряла актуальность. Ни с того ни с сего Дядя Гуннар потребовал от группы F стремительной атаки. В древности это называлось «кавалерийский наскок».
Новый маневр, предписанный Адмиралтейством группе F, был из разряда фигур элементарного пилотажа. Штурмовка – проход над поверхностью по касательной на минимально допустимой высоте с максимально возможной для ведения прицельного огня скоростью. Обычно такие маневры выполняются, когда внизу тебя ждут мощные зенитные вооружения. Появляешься внезапно, даешь залп, и немногим уцелевшим даже стрелять некуда, потому что вспышка лазера была с одной стороны, а ты уже с другой и преспокойненько улетаешь дальше по своим делам. Попасть в решившийся на штурмовой заход круизер или дестроер почти нереально.
Никаких аналогий с пулей – ты летишь гораздо быстрее.
Главное – идти как можно ниже, чтобы зенитные лазеры не успели развернуться тебе вслед. Мощная наземная установка легко продырявит обшивку корабля. Но повернуть ее зеркало на большой угол – задача на десятки секунд. А ты проскакиваешь верхнюю полусферу за несколько. И пока эта дура внизу крутится, второй такой же отчаянный, как ты, заходит откуда–нибудь сбоку. А третьего, как правило, и не требуется.
При условии, что ты не царапнул поверхность брюхом и не влетел прямо во вражеское расположение вперед ногами. Выхлоп у корабля не всегда стабильный, и судно чуть–чуть рыскает. В космосе это неважно, а над поверхностью отклонение в десяток метров бывает смертельным. Еще на сверхнизких высотах иногда барахлит авионика. Короче говоря, штурмовой заход – развлечение для асов, в руках которых хорошо отлаженные суда.
Конечно, в плотных атмосферах Земли или Венеры этакие фокусы вообще не проходят – сгоришь. А если идти на авиационных скоростях, то заметят тебя издали, просчитают траекторию и вполне успеют зацепить хотя бы по удаляющейся корме. Над атмосферными планетами умнее висеть невидимкой и постреливать с высоты километров в пятьсот. Выстрелил – отпрыгнул. Снова выстрелил. Пусть у их компьютеров мозги трещат в попытке догадаться, куда именно ты отскочил. Эту тактику земляне применяли над Венерой, и она вполне себя оправдала.
Но марсианский квазивоздух штурмовой заход позволял, атмосфера там была разрежена и имела ерундовую по земным меркам глубину. Рашен выполнял штурмовые маневры над Красной планетой неоднократно, как в одиночку, так и в составе эскадрильи. Однажды пришлось даже целым крылом атаковать оборонительные сооружения Ред–Сити. Потери ограничились дестроером, который все равно уполз по инерции на орбиту, хотя корма у него была как решето. Зато вовремя катапультированный реактор с пробитым охлаждением падал на головы марсианам, и позже говорили, что эта импровизированная атомная бомбардировка сыграла в штурме Ред–Сити не последнюю роль. Правда, реактор так и не взорвался, что тоже записали группе F в плюс – не испортили трофейный город.
Только вот теперь дело было не в зенитных установках. Дело было в подлетном времени.
Судя по сообщению Адмиралтейства, марсиане вдруг заартачились, отказались от услуг земного десантника и решили захватывать базу контрабандистов собственными войсками. Очень уж много разрушений производил земной десант, к тому же убивал направо и налево, и это марсиане затвердили накрепко. Во всяком случае, такова была их аргументация. За группой F оставалась артподготовка, а все остальное марсиане собирались делать сами.
– Интересно, – пробормотал Рашен. Его не волновало, кого именно такого для марсиан ценного могли захватить или пристрелить земляне внизу. Или что такое необычное пряталось от земных глаз в подземном городе вокруг шахты. В Адмиралтействе это должны были понимать. Но, видимо, имели приказ Директоров не вмешиваться в дела суверенной планеты. Тем более что марсиане уже активно стягивали войска к атакуемой базе, и группе F теперь приходилось не спешить, а догонять.
Так или иначе, Рашен получил категорическое распоряжение отправить домой за ненадобностью мегадестроер «Старк», десантник «Декард–2» и все свои четыре бэттлшипа с приданным им эскортом, а остальными силами продолжать разгон. Пройдя по кромке атмосферы, отстреляться по площадям и по широкой дуге уйти к Поясу на соединение с полицейской эскадрой Рабиновича, где и ожидать дальнейших указаний.
Под конец Адмиралтейство напоминало, что группе положено хранить строгое радиомолчание и не пытаться контактировать с Сетью. Для входа в Сеть у группы был отдельный канал, и сейчас на нем висел ложный пользователь, имитирующий рутинную перекачку данных. Предполагалось, что группа F все еще находится в окрестностях Земли. Это было стандартное прикрытие секретной операции. Во–первых, с удалением группы от наземных информационных станций менялся характер сигнала, и мало–мальски сведущий оператор мог бы сообразить, что корабли уходят в космос. Во–вторых, в боевой обстановке флот традиционно отсекался от публичной информации, дабы общественное мнение не влияло на характер его действий. В подтверждение верности такой политики Адмиралтейство всегда приводило случай с капитаном Ризом, который, начитавшись перед боем пацифистских опусов, поддался комплексу вины и сорвал важную десантную операцию.
