Зеленый Дом никогда не предпринимал особых усилий по защите своих магических школ: старинное соглашение, подписанное тысячи лет назад, категорически запрещало военным не то чтобы врываться, но даже заходить на территорию учебных заведений. В Тайном Городе считалось неприличным воевать против гражданских, а уж против детей — что и говорить.
— Школы эвакуируют во время войн?
— Зачем?
— Это не по правилам, — почти по складам произнес догадавшийся об идее Вероники Гюнтер. — Кодекс запрещает вести боевые действия против гражданского населения. Тем более против детей.
— Школы эвакуируют?
— Капитан гвардии уже ответил тебе, ведьма, — жестко отрезал Леонард. — Мы не воюем с детьми.
— Мы не будем с ними воевать, — пожала плечами девушка. — Мы будем их менять. На лабораторию.
— Этот вопрос не обсуждается!
— Ну, значит, так, великий магистр, — голос Вероники был не менее жесток, чем у де Сент-Каре. — Все наши договоренности предполагают одну мелочь: наличие у Ордена постоянно возобновляемых запасов Золотого Корня. Сейчас лаборатория в руках врага, у тебя всего двадцать литров «стима», зато много обещаний. Мы готовы воевать, мы готовы умирать, но нам нужны гарантии. Мы должны быть уверены, что у тебя есть то, что нам надо.
— Всеслава отдаст лабораторию после того…
— Я не хочу и не буду так рисковать, — закончила Вероника. — Я хочу получить лабораторию как можно скорее.
— Не забывайся!
— Она не забывается! — Элигор впервые открыто встал на сторону ведьмы. — Она говорит от имени Кадаф. Нам нужны гарантии.
Повисла неловкая пауза.
— В сущности, что мы теряем? — Гюнтер исподлобья посмотрел на великого магистра. — Мы же не будем воевать с детьми.
— Рыцари не пойдут на захват школы.
— Пойдут гиперборейцы.
— Когорта Тощих Всадников и Гомори, — ухмыльнулся Элигор. — Старому здоровяку нравятся малолетние блондинки.
— Никакого насилия! — ощерился Леонард.
— Будьте терпимее к союзникам, — краснокожий продолжал ухмыляться.
И де Сент-Каре вдруг подумал, что за золотыми глазами гиперборейца может скрываться много неприятных вещей. Очень много. В памяти всплыли предупреждения Франца. Как же сейчас не хватает прежнего мастера войны! Де Гир никогда бы не допустил подобной наглости от тварей Кадаф. А Гюнтер…
— Ты слишком много себе позволяешь, Элигор.
Металл в тихом голосе великого магистра был едва уловим, но это был металл меча. Впадающий в бешенство старик был готов растерзать гиперборейца, наплевав на все. Гюнтер растерянно открыл рот: он не знал, что делать.
— В моих словах не было желания оскорбить или унизить тебя, повелитель, — неожиданно произнес Элигор, опускаясь на колени. — Если ты воспринял их так, то пусть пламя твоей ярости потушит костер моей ненависти. Я передаю свою судьбу на суд твоей мудрости.
Шайне ошеломленно крякнул. Коленопреклоненный гипербореец поцеловал сапог Леонарда и замер.
Для любого жителя Тайного Города, начиная от последнего оса и заканчивая князем Темного Двора, лишенные белков и зрачков золотые глаза иерархов Кадаф были абсолютно непроницаемы. Никто не мог не то чтобы прочесть в них хоть что-нибудь, но даже понять, куда в настоящий момент смотрит гипербореец. Они были абсолютно закрыты от всех. Кроме других гиперборейцев. В те несколько мгновений, пока великий магистр произносил свою гневную фразу, Элигор, оставаясь неподвижным, посмотрел в глаза Вероники, и то, что краснокожий прочел в яростном взгляде наложницы, и заставило его выразить рабскую преданность Леонарду.
— Готовьтесь к открытию больших врат в Глубокий Бестиарий, — глухо произнес де Сент-Каре. — Необходимое количество «стима» будет доставлено гвардейцами. — Великий магистр помолчал, ему явно удалось подавить свой гнев. — Пусть Гомори и Тощие Всадники предпримут рейд в одну из школ Зеленого Дома.
Чуть позже, когда гиперборейцы покинули комнату, а молчаливый Гюнтер принялся сворачивать испещренную пометками карту Тайного Города, Леонард угрюмо буркнул:
— Нападение на школу может переполнить чашу терпения навов.
— Если ее не переполнит вызов тварей Кадаф, то навы слопают и все остальное, — пожал плечами Шайне. — Они не в том положении, чтобы подавать голос.
— Это-то меня и беспокоит, — вздохнул де Сент-Каре. — Темный Двор подозрительно миролюбив. Не получится ли так, что мы получим удар в спину? Что говорят аналитики?
— Все уверены, что Источник навов переживает сезонное снижение мощности, — доложил Гюнтер. — Мастер предсказаний высказался за начало войны… — Капитан гвардии покосился на великого магистра. — Повелитель, вы распорядились только готовиться к открытию, но если мы хотим нанести удар до истечения срока ультиматума, то надо приказать Веронике открыть врата. У нас не так много времени, а надо еще накачать всех тварей Кадаф «стимом»…
— Я знаю. — Леонард прошелся по комнате.
— Мы все продумали…
— Пусть аналитики продолжают рассчитывать модели поведения навов, — перебил мастера войны де Сент-Каре. — Пока у меня не будет полной уверенности в том, что Темный Двор безопасен, я не отдам приказ на открытие врат.
— А если аналитики предскажут, что навы сильны и способны ударить нам в спину, вы не отдадите приказ вообще?
— Не отдам, — кивнул великий магистр. — Если аналитики придут к мнению, что Темный Двор хитрит, я арестую гиперборейцев и начну переговоры с навами. — Глаза старика встретились с горящим взглядом капитана гвардии. — Пойми, Гюнтер, я хочу этой войны не меньше, чем ты. Я ждал ее всю жизнь. Я думал, что уйду, так и не дождавшись победы Ордена, но… — Губы де Сент-Каре скривились в мучительной гримасе. — Я обязан предусмотреть все. Я должен быть уверен в успехе. Это мой долг перед Чудью!
«Старая сволочь!» — Гюнтер скрипнул зубами.
Ресторан «Эльдорадо».
Москва, улица Большая Полянка, 4 августа, суббота, 09:21
Так же, как и члены любого другого уважающего себя современного общества, жители Тайного Города не терпели информационного вакуума. Разумеется, они слушали радио и смотрели телевизоры, пользовались Интернетом и читали газеты, то есть были в курсе мировых новостей, но при этом, что вполне естественно, живо интересовались событиями, происходящими непосредственно в Тайном Городе. Узнать о них при помощи человских источников не представлялось возможным, а потому в Москве действовала ОТС, объединенная телекоммуникационная сеть, предназначенная только для жителей Тайного Города. Одной из ее задач была поставка новостей, и на этом поприще шас Карим Томба был настоящей звездой. Он начинал рядовым репортером «Тиградкома», но дорос до ведущего журналиста Тайного Города, чьи аналитические. обзоры высоко ценились как простыми слушателями, так и Великими Домами. Кроме того, Карим работал на «обычном» телевидении и вел колонку в «Известиях».
