Кайл тоже попятился, с трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту.
— Мерзкая тварь… — прошипел Онжилай, глядя на мёртвого Даккара. Кому адресовалось сорвавшееся с губ воина проклятие, не вызывало никаких сомнений — постель Беат была пуста и уже успела остыть…
Кайл расширенными от ужаса глазами смотрел на труп.
Крови почти не было — лишь небольшое, уже подсохшее пятно темнело под наголо обритым затылком Даккара. О том, что его голова более не связана с туловищем, свидетельствовал едва заметный, тонкий как волос, круговой порез на шее.
— Чем это сделано? — вопросительно хмыкнул Онжилай, присев на корточки подле трупа.
Гоум, который понемногу взял себя в руки, пожал плечами.
— Ты должен лучше знать это.
Онжилай покосился на старика.
— Я тут ни при чём, — буркнул он и протянул руку, чтобы прикрыть глаза мёртвого, пока его веки окончательно не одеревенели.
Ему не следовало этого делать — голова Даккара вдруг отделилась от туловища и с неприятным стуком откатилась в сторону, обнажив ровный срез обугленной плоти, какой не могло сделать ни одно известное людям оружие.
Кайла опять замутило, реакция же Гоума оказалась совершенно иной: взглянув на обрубок шеи, он резко толкнул Онжилая в сторону.
— Прочь! — заорал он, второй рукой толкая к дверям оцепеневшего Кайла.
В эти ужасные секунды он успел заметить, что срез, принадлежащий отчленённой голове, выглядит совсем не так, как обрубок, оставшийся на туловище. Там явственно серебрился металл, но что самое жуткое — среди матового мерцания что-то шевелилось.
Первый фонтан микромашинного семени ударил в тот миг, когда все трое уже были в дверях. Онжилай, который успел понять, что происходит, схватил низкий стол, опрокинув стоявшие на нём склянки, и прикрывался им как щитом, отступая последним.
Перепуганный Кайл увидел лишь серебристые брызги, чей стремительный, извергающийся полёт сопровождался влажным, неприятным шипением…
Дверь захлопнулась.
— О Селен!..
Гоум в изнеможении сполз по косяку.
Онжилай держал на вытянутых руках столик, вырезанный из податливой породы вулканического камня. Его крышка серебрилась тусклыми кляксами. Старик глазами указал на очаг, в котором тлели раскалённые куски металлизированных кустов:
— В огонь. Брось его в огонь!
Воин кивнул. Приблизившись к очагу, он бросил туда свой импровизированный, забрызганный ртутными каплями щит.
— Что это было? — смог наконец выдавить Кайл.
Испачканная серебром каменная столешница с треском зашипела, соприкоснувшись с угольями.
— Микромашины… — не то с отвращением, не то со страхом произнёс Онжилай, глядя, как всеочищающий жар заставляет корчиться и усыхать ртутные кляксы.
— А девочка не так глупа, как показалось, — неожиданно произнёс Гоум, не меняя своей позы. Он сидел на корточках, свесив между колен изборождённые морщинами руки. Кайл, переводивший взгляд с воина на лекаря и обратно, с удивлением заметил, что пальцы старика мелко дрожат. — Я ведь не сумел вчера распознать, что внутри черепной коробки Даккара созрело семя…
Онжилай, хмурясь, смотрел в огонь.
— Непонятные вещи происходят. — Он повернул голову. — Мне надо было оставить её подыхать в развалинах, под тем кустом. Дурацкая жалость…
— Не кори себя, — ответил Гоум, вставая. — Думаю, Беат тут ни при чём.
— Ну да, а голова Даккара отвалилась сама по себе? — фыркнул воин.
— Нет, конечно, — согласился Гоум. — Но девочка по каким-то признакам сумела понять, что плод созрел. Даже мне не дано было этого увидеть. Скажи, Онжилай, она при тебе пользовалась своими изменёнными участками?
— Нет, — скупо ответил воин.
— Странная девочка… Я бы хотел догнать её. — Гоум посмотрел на Онжилая и спросил: — Ты поможешь мне?
Воин немного подумал, потом кивнул.
— Мне самому не нравятся некоторые происходящие в последнее время изменения, — угрюмо сознался он. — Пока это не касалось меня лично, я… — Он вдруг устало махнул рукой… — Слишком много загадок. Сервы начинают вести себя неподобающим образом, жизнь как-то неуловимо меняется. Не по душе мне всё это.
Гоум, внимательно слушавший его речь, кивнул.
— Я тоже замечал некоторые странности, но в последнее время ко мне мало кто забредал, а сам я не люблю путешествовать, годы уже не те. Но девочку надо догнать. У меня к ней сформировалось несколько вопросов.
— А он? — Онжилай недвусмысленно кивнул в сторону Кайла.
— Пойдёт с нами. — Гоум обернулся к юноше: — Ты ведь не возражаешь против маленького путешествия?
Кайл, сильно обескураженный событиями последних суток, был вынужден кивнуть. А что ему ещё делать? Не оставаться же тут?
К тому же он, не менее чем Онжилай или Гоум, хотел догнать Беат, но предпочёл держать этот мотив при себе.
* * *
Они вышли спустя несколько часов. Сборы не заняли много времени. Гоум выдал одежду из своих запасов, собрал кое-какое имущество и напоследок прошёлся вокруг оазиса, втыкая в рыхлый грунт таблички, на которых красовалась одна и та же надпись:
«Не входить. Здания заражены».
— Думаешь, это остановит грабителей? — усмехнулся Онжилай.
— Я пекусь не об имуществе, — коротко ответил ему Гоум. — Умный человек не станет пренебрегать предупреждением, а глупцу я уже ничем не смогу помочь.
— Ты что, не собираешься вернуться сюда?
— Собираюсь, конечно, — энергично кивнул Гоум, втыкая в рыхлый грунт очередную табличку. — Но ведь здания действительно заражены, — выпрямляясь, напомнил он. — После случившегося с Даккаром нетрудно сделать вывод, что те микромашины, которые проникли в его организм, отнюдь не безвредны. Мне неизвестен такой тип, но размножаются они стандартным образом… хоть это успокаивает.
— Выходит, что я приволок тебе настоящие проблемы, — сокрушённо покачал головой Онжилай, глядя на окна строения, в котором погиб его заражённый спутник.
— Ничего… Если ты поможешь мне догнать и расспросить Беат, всё остальное я как-нибудь переживу. Пара заражённых комнат — это ещё не самая худшая из бед, — философски заметил старик.
— Помочь-то я тебе помогу, только не выросла бы тут в твоё отсутствие какая-нибудь пакость посерьёзнее…
— Не вырастет, — успокоил его Гоум. — Думаю, что и эта дрянь долго не протянет. Все строения обработаны особым составом, и семя должно погибнуть, не дав никаких всходов. Для этого потребуется лишь несколько дней.
Онжилай, конечно, отдал должное оптимизму Гоума, но всё же покачал головой с явным сомнением во взгляде.
