Абстрактно Виктор понимал своё преимущество — запланировал его. Несмотря на недостаток реального боевого опыта, он готовился к этому. На самом-то деле провел многие часы, обдумывая каждый шаг и втихаря тренируясь на симуляторе последние два дня. Он ожидал того, что произошло, а Кощеи всё ещё были наполовину парализованы шоком.
И даже у тех, кто не были парализованы, столь неожиданно хлынувший в кровь адреналин сделал движения слишком резкими, слишком размашистыми. Если они умудрялись выстрелить, то промахивались по цели — или попадали в одного из своих. Вопли и крики превратили кошмарную сцену в чистый бедлам. Шума, в сочетании с бешено мечущимися лучами света, в сочетании с летающими повсюду жуткими брызгами человеческих останков, было достаточно, чтобы переполнить любое сознание, не подготовившееся к такому.
Виктор всё это игнорировал. Как методичный маньяк, он просто шел на них. Практически лицом к лицу с ними, окруженный их дергающимися телами. Дважды отбивал в сторону стволы оружия, чтобы выстрелить самому. Он ожидал немедленной смерти, но и это тоже игнорировал.
Он игнорировал всё, кроме потребности убивать врагов. Игнорировал даже план, на котором они с Кевином Ушером сошлись. Виктор Каша должен был только выпустить в Кощеев единственную очередь. Вполне достаточную, чтобы рассеять их и привести в замешательство, чтобы бойцам Баллрума было легко разобрать цели, пока Виктор будет спасаться.
Поступать по другому было сумасшествием. Хоть Кощеи и не были тренированными солдатами, но всё-таки все они были генетически кондиционированными воинами с превосходными рефлексами и высокомерие их только отражало заложенное в ДНК. “Оставаться на месте — самоубийство, парень, — сказал ему Кевин. — Просто разгони их и беги. Ищи девчонку. Об остальном позаботится Баллрум”.
Но Виктор Каша был вооруженной дланью Революции, а не палачом. Защитником угнетенных, а не убийцей, прячущимся в засаде. Так он думал о себе, и так оно и было.
Мальчик внутри мужчины восстал, мужчина потребовал вернуть ему форму, которую он думал что носит. Говорите что хотите, думайте что хотите.
Офицер Революции. Усмехнись и пошли всё к чёрту!
Виктор ворвался в толпу Кощеев стреляя неумолимо, используя современный дробовик в ближнем бою, как пришедший в неистовство норманн мог использовать свой топор. Снова и снова и снова, как его учили все годы, прошедшие с тех пор, как он вышел из трущоб, чтобы сражаться за свой народ. Он не пытался найти укрытие, не пытался уклониться от ответного огня. Даже не понимая, что незамутненная ярость его атаки была ему лучшей защитой.
Но Виктор больше не думал о тактике. Как берсерк, он был готов встретить врагов нагишом. Красный Террор против Белого Террора, в открытую, на поле битвы. Как ему и обещали .
Он сам этого добьётся . Усмехнись и пошли всё к чёрту!
Выстрелы находили и находили и находили свою цель. Мальчишка из грязных трущоб размазывал сверхчеловеков по стенам; преданный юноша дал выход ужасному возмездию бога войны; а офицер Революции нашёл истину в собственном предательстве.
Усмехнись и пошли всё к чёрту!
Джереми
— Чокнутый пацан! — прошипел Джереми. Он с товарищами следовал за Виктором и его предполагаемыми палачами. Сейчас они прятались в тенях в задней части помещения. Джереми чувствовал, что его соратники по Баллрум поднимают пульсеры. Они целились в толпу вопящих Кощеев, мечущуюся в центре зала. Но возможности выстрелить не задев Виктора не было. Он находился прямо посреди Кощеев.
Того, во всяком случае, что от них осталось. Половина Кощеев уже лежала, разорванные в клочья смертоносно сумасшедшим Каша.
Смертоносным, да, и сумасшедшим притом. Но Джереми Экса достаточно часто обвиняли в том же самом. И были случаи, сказать по правде, когда он сам считал это обвинение пришедшимся не в бровь, а в глаз.
Вот как сейчас.
— Не стрелять! — крикнул он своим товарищам.
С ловкостью акробата, каковым он пришел в этот мир, Джереми перемахнул обломки и мягко приземлился на ноги. Затем, скакнув вперед как шут, он вскинул пистолеты, бывшие его любимым оружием. По одному в каждой руке, как подобало его собственной версии дворцового шута. Радостно прозвучал боевой клич Баллрум.
— Потанцуем?
Кощеи, сумевшие выжить под огнем Каша, только успели заметить скачущего скомороха, прежде чем погибнуть. Шут там или нет, Джереми Экс был по всей вероятности ещё и самым смертоносным из живущих пистолеро. Выстрелы следовали как движения пальцев мастера-пианиста, бегающих по клавишам в финале концерта столь же легко и безошибочно, сколь оглушительны извлекаемые ими звуки. Единственные звуки издавали летящие и попадающие в свою цель дротики. Не было никаких криков, никаких стонов, никаких звуков боли. Каждый выстрел нес мгновенную смерть, и продолжались они не больше нескольких секунд.
Ни один из Кощеев не сумел хотя бы выстрелить в Джереми. Единственный опасный для него момент наступил в самом конце, когда последний Кощей упал наземь. Тело в одну сторону, голова в другую. Выстрел Джереми разорвал ему шею.
Тут Джереми обнаружил, что смотрит прямо в дуло дробовика Каша. Джереми оставался единственным, кто всё ещё стоял на ногах, и юный офицер ГБ, естественно, тут же навел на него смертоносное оружие.
Последовал напряженное мгновение. Юное лицо Каша походило на лицо призрака. Бледное, напряженное, безэмоциональное. Даже его глаза казалось были пусты.
Но мгновение прошло, дуло ружья отвернулось, и Джереми мысленно возблагодарил тренировки .
К тому моменту, как в зал вошли товарищи Джереми, всё было кончено. Неподвижность и тишина. Виктор Каша медленно опустил дробовик. Ещё медленнее, как в тумане, он принялся ощупывать себя. Похоже в изумлении, что остался в живых.
— Легко отделался, — пробормотал Джереми. Фонари, оброненные умирающими Кощеями, светили в случайных направлениях, туда и сюда. Он повел головой, проверяя разбросанные по помещению трупы. Древний каменный зал стал склепом, наполненным кровью и разрушением. Неся собственные фонари, бойцы Баллрума разошлись и начали медленно обходить человеческие останки в поисках выживших.
Они нашли одного ещё живого. Последнее, что тот увидел, был язык его палача.
Затем снова опустилась тишина.
Джереми краем глаза засек движение. Повернулся, поднимая пистолет, но тут же опустил его. Его сверхъестественные рефлексы, рефлексы как тела, так и разума, опознали источник движения. Капитан и учитель боевых искусств медленно вышли на свет.
