— Это не все? — Спросил Бус, усаживаясь прямо на пол.
— Вы устали, — с укоризной ответила Бат, — это не разговор, а пытка. Нужно отдохнуть.
— Нет, — отмахнулся Бус, — отдых подождет. Я должен услышать все. Рассказывай.
Гай, а за ним и Марта также сели на пол, молча соглашаясь. Я осталась стоять, чем заслужила еще один пристальный взгляд Бат. Она потерла виски ладонями:
— Знаете, как говорил один близкий мне человек — пока живем, надеемся. Те, кто не хотел доживать отмеренный срок жизни с покорностью обреченного, пытались хоть что-то делать. Как умели. Те дети, что родились в последних поколениях, а их были единицы, кое-чем отличались от обычных младенцев. Их реакции, способность к восприятию и усвоению информации, интуиция были гораздо выше обыкновенного. Опытные проводники, охотники, стали учить таких детей выживанию в условиях леса. Обычные люди с большим жизненным опытом. И когда младенцы вырастали, то и сами становились охотниками. Очищали городской периметр от разных тварей из леса. А еще в лесу жили мороки.
Бат кивнула в мою сторону:
— Вот такие. Мы тогда мало что знали о них. Одни считали их аборигенами, другие духами смерти. Те, кто пообщался с ними, обычно вскоре исчезали. Долгое время считалось, что мороки натравливают тварей из леса на города. Мы думали, они пытаются выжить нас, уничтожить. Но постепенно информации становилось больше. Сами мороки подбрасывали нам разные факты своей жизни, но хоть убейте, не знаю зачем. Многие люди не верили слухам, но находились и те, кто начинал прислушиваться. Поэтому мы говорим — заморачивают. Да и потом, они действительно умеют внушать всякое разное. Очень хорошо умеют.
Бус нахмурился:
— Откуда известно, что куклы и мороки одно и то же?
— О, — Бат хрипло рассмеялась, — уж поверьте мне. Я была у них в когда-то гостях.
Видите ли, на самом деле мороки никакие не дикари. Совершенно точно и не духи. Они весьма цивилизованные, очень умелые и чрезвычайно скрытные существа. Все, что мы знаем о них — сплошной миф.
— Как это понимать? — во взгляде Гая, который был направлен на Бат, сквозили нервозность и страх. Он поглядывал на меня не просто с опаской, а с сильным подозрением.
— Не-не, — Бат помотала головой, — она ничего не знает. У нее стерта память. Но те мороки, которых я знала, вот у них с памятью как раз все было в полном порядке. Вы знаете, что куклы живут очень долго?
И тут рот открыла я:
— Не все.
Они повернулись ко мне с такими выражениями на лицах, словно я стала камнем, который внезапно заговорил. Даже Марта очнулась от ступора и удивленно взглянула на меня.
Бат утвердительно закивала:
— Точно, не все. Кто сказал тебе об этом?
— Один друг, — промямлила я, жалея, что вообще открыла рот.
— Он говорил про кукол, при восстановлении личности которых происходили сбои? Неисправные или переделанные на коленке восстановители, слишком долго лежавшие тела? Да. Это там, у вас, где секрет работы исправных машин и их подлинные конструкции утеряны. А у нас, — Бат тяжело вздохнула и замерла, уставившись в пустоту.
Люди молчали, боясь нарушить ее сосредоточенность, а я, потому что напротив, слишком много сказала. Бус хмуро смотрел на руки, Гай теребил штанину, Марта снова замерла в отупении.
Бат повела плечом:
— Об этом поговорим позже, — произнесла она, — куклы или мороки, они не такие, как мы привыкли считать. И не такие, как думаете вы. Впрочем, я и не думаю, что сейчас вам это действительно нужно знать. Будьте уверены, корабль не улетит. Предатель не даст. Так уж вышло. Придется поучаствовать в нашей истории. Скверно?
Она пожала плечами, словно отметала возражения. Возможно, ей действительно плевать. У них на планете между людьми и мороками шла какая-то сложная игра, а мы были пешками. Я начала понимать, что характер Бат куда жестче, чем я думала. В ее рассказе лишь раз мелькнули эмоции, все остальное время она просто изучала наши реакции.
Бат криво улыбнулась:
— Я понимаю, как тяжело оказаться в эпицентре заварушки и ничего не понимать. Эти дневники, они о жизни определенного человека. Описывают длительный промежуток времени. Вы можете прочесть их, тогда большая часть вопросов отпадет сама собой. А завтра, после того, как вы отдохнете и немного освоитесь, мы поговорим еще.
Бус поднялся. Я отметила, что движения его неуклюжи.
— Спасибо, — устало произнес он, — за прямоту. В качестве ответного жеста, хочу расставить приоритетные точки. Я отвечаю за эту команду. И вы должны знать, что каждый из них действительный член экипажа «Астры», а потому, я собираюсь защищать их права и свободы всеми доступными способами. Вы понимаете меня?
Бат кивнула. На ее губах появилась настоящая улыбка, дань уважения достойному противнику. Бус закончил:
— Если так проще, начнем с дневников. А кто их автор?
Бат выпрямилась:
— Это дневники моей тети, — она запнулась, видно раздумывала, добавить ли имя и, помедлив, дополнила, — Агаты.
Бус не предложил читать дневники вместе с ним, но и не бросил команду наедине с невеселыми мыслями. Вежливо, но твердо, он попросил Бат дать нам возможность переговорить наедине. У Бат, наверное, нашлись заботы поважнее, поскольку она отнеслась к просьбе Буса совершенно спокойно. Я думаю, она не доверяла нам так же, как и мы, ей, но почему-то считала, что ничего опасного наша команда затеять не может, и поэтому нет особого смысла следить за разговорами или действиями.
В чем-то Бат, несомненно, оказалась права. Куда податься людям, не приспособленным к жестким природным условиям Капао? Без транспорта, специального оборудования и связи? Мы оказались в центре какой-то интриги, невольно втянутыми в давнее противостояние. Бус в этих непростых обстоятельствах делал то, что посчитал наиболее разумным — пытался сохранить наши жизни. Он решительно пресек панику Гая, который неожиданно потерял самообладание. В конце трудного дня его нервы все же сдали, и Гай признался, что никогда не бывал в таких заварушках, а происходящее пугает его неопределенностью перспектив. К тому же, морда слэй-ю до сих пор стоит у него перед глазами. Я не паниковала, но чувствовала неуверенность и смущение. Марта зависла в апатии. Лишь Бус держался молодцом.
Люди, узнавшие вкус беды, крови или смерти, уже не такие, как те, кому не довелось попадать в серьезные неприятности. Пожив на «Звезде Альтаира», я хорошо запомнила разницу. Сейчас мне достаточно было взглянуть на то, как Бус вел себя, что говорил и делал, чтобы понять, ему знакомы ситуации подобные нашей. Марте, скорее всего, тоже, но личное горе выбило у нее почву из-под ног.
