"Может, тогда он от меня отстанет", - подумал он. Винер ему не нравился, но он стыдился признаться себе в этом.
- Уже рассказал, - с готовностью отозвался Винер. - Интересная гипотеза, знаешь... Мутации постепенно накапливались в изолированной местности, вытесняя первоначальную популяцию. Все местное население... Мы имеем дело не с людьми, Симон.
- Внешне они люди, - твердо сказал Симон. - И никто из них, насколько мне известно, не является вампиром.
- Это - скрытая мутация, - упрямо сказал Винер. - Чтобы она проявилась, нужны определенные условия. Будь они люди... мы бы не испытывали сейчас таких трудностей.
- Ты так говоришь, как будто у Лагранжа не то же самое, - Симон пожал плечами, - они-то приземлились в степной зоне. Там, мой милый, все точно так же, хотя это никакой не изолят. Степь открыта, поселений много, практикуются экзогамные браки... опять же, набеги кочевников - с одной стороны, сплошное смертоубийство, с другой - все же какой-то прилив свежей крови...
- Спонтанная мутация, - не уступал Винер, - все население изменилось.
Симон непроизвольно поежился: ветер не проникал в жилую зону благодаря куполу защитного поля, но все равно под перекрытиями замка почему-то продолжали гулять сквозняки.
- Почему бы тебе не взять образцы тканей, - предложил он,-и не проверить...
- Так они меня и подпустят с анализатором, - угрюмо сказал Винер. - Да это и...
Он запнулся и смолк. Симону стало его жаль... "Что это я, - подумал он, он же хочет, как лучше".
- Тебе образцы крови нужны, - сказал он, - пойдем... Я взял образец крови. Анализатором...
- Как ты ухитрился? - удивился Винер.
- Да никак. Просто взял и все. Нужно было поставить диагноз - там, в деревне, больная лежачая, вот я и...
- Она была не против?
- Она и не видела, что я делаю - ослепла тдвадцать лет назад. Не в этом дело, Винер. Ты же знаешь, будь там любые отклонения от нормы - вплоть до генетических аномалий - анализатор их засек бы. Нет там ничего. Точнее, из ряда вон выходящего.
- Никакой мутации?
- Никакой. Физически они не изменились.
- А... психически?
- Это вне компетенции анализатора.
- Если они остались прежними, - задумчиво сказал Винер, - возможно, тогда...
-Что-тогда?
- Изменился кто-то еще.
- Вертикальная эволюция? Брось!
- Чем она тебе не нравится?
-- Да тем, что... Что же, большая часть населения мутировала, превратилась невесть во что, а остальных бросила на произвол судьбы?
- Знаешь, в чем твоя беда, Симон? Ты исходишь из прекраснодушного постулата, что высший разум по природе добр.
- А ты - нет?
- Ты, вроде полагаешь себя вполне гуманным человеком. Но ты же не подкармливаешь местных муравьев.
- Понял. Но тогда бы мы видели следы их деятельности, этих, высокоразвитых - ведь так?
- Если они сохранили прежнюю свою природу, тогда безусловно - да. Видели бы.
- Но они, по-твоему, не сохранили.
-Разве такого не может быть?
- И чем они стали? Разумным сгустком силовых полей, так? И как же ты наладишь осмысленный контакт с силовым полем? Ладно, твоя идея, ты и работай...
- Так я возьму распечатки? - упрямо спросил Винер.
- Да, - согласился Симон, - разумеется.
* * *
В аппаратной было тихо. Гидеон, правда, был уже там, но сидел молча, сосредоточенно подкручивая верньеры следящей аппаратуры. Симон запустил сигнал вызова и тоже стал ждать, откинувшись на спинку массивного кресла - музейное кресло, с гнутыми ножками и львиными лапами на ручках, тут, среди мерцающих экранов, смотрелось все-таки слегка диковато.
Ближайший экран несколько раз мигнул, и на нем появилось лицо Улисса.
- А, привет,- сказал он, - ты сегодня дежуришь?
- Да. Я поменялся с Винером - он занят своими пробами. Как у вас дела? Улисс пожал плечами.
- Продвигаются.
- Как ваша девочка? Думаешь, из этого что-то выйдет?
- Пока непонятно. Девочка вроде неглупая. Но что она одна может...
- Слишком слабые импульсы?
- Какие там импульсы. Вот если бы они все... Если их подтолкнуть...
- На это уйдет слишком много времени. У нас его нет, ты же знаешь. Но все-таки, пусть попробует... А как твои?
- Суеверны до крайности. Всего боятся.
- Вас тоже?
- Нас терпят. Мы сильнее.
- Всегда одно и то же. Эти, по крайней мере, не боятся ничего. А что толку?
- Ладно, - сказал Симон, - не хандри. Что передать Коменски?
- Что все идет по плану, - ответил Улисс. - То есть... какой это план? Так, импровизация.
- Ну и импровизируй, - пожал плечами Симон.
- Ты же знаешь... это мое слабое место.
- Не только твое.
- Ох, боюсь, не наделали бы мы глупостей!
- Брось, - сказал Симон, - мы просто не успеем.
Он отключил связь и огляделся. Неведомые предки сурово смотрели на него с настенных портретов - темные, покрытые патиной времени лица.
Оливия догнала его в коридоре. Симон обернулся, хотя ему не нужно было оборачиваться, чтобы узнать Оливию. Больше никто не ходил так легко, никто больше не заставлял его вздрагивать, прикасаясь к его плечу.
- Хорошо, что вы вернулись, - сказала она, - я беспокоилась.
- Ну что ты, - улыбнулся Симон, - это же дежурная вылазка
- Гидеон сказал, ты ходишь без оружия.
- Просто- потому, что я не хочу случайно им воспользоваться, понимаешь?
- Причинить вред кому-нибудь из них? Но разве с ними можно договориться? Они же совсем дикие.
- Вот в этом ты ошибаешься. Обычные люди. Таких и во времена звездных перелетов наверняка хватало. Суеверия, предрассудки...
- Гидеон ходит такой гордый...
- Поучаствовал в древних обрядах? Пожалуй, в следующий раз я пойду без него.
- Ты расстроился? - спросила она. Он покачал головой.
- Расстроился? Нет, пожалуй, нет... Разочарован... Да, скорее, так.
- Я думала, - тихонько сказала она, - все будет совсем не так.
- Мы все так думали, - ответил он. - А теперь мы все... переживаем это разочарование, каждый по-своему.
- Когда мы решили вернуться, - ее вздох был похож на всхлип, - мы думали... нае встретят...
Он вздохнул.
- Толпы народа и фанфары... море цветов и великолепные города... человечество...
- Да, - сказала она. - Человечество...
- За это время они должны были уйти далеко вперед. Материнская цивилизация всегда развивается быстрее изолированных колоний.
- Но мы бы все равно рано или поздно вернулись домой, правда? А возможно и не одни... кто-то бы еще захотел...
- Да, - согласился Симон, - обязательно. - А теперь... с чем мы прилетим обратно? С чем мы вернемся?
Симон вздохнул. Он боялся за нее, боялся с самого начала. Оливия - она такая беззащитная. Так легко поддается внушению... "Все мы так, - подумал он. Твердим что-то свое, и упорно отказываемся замечать очевидное". Иногда ему казалось, что на него это не распространяется. А если распространяется тогда... что он, Симон, отказывается видеть?
