— Вилли! — закричал Тропайл. — Эти восемь — пропавшие Пирамиды?..
Голос Вилли с грустью произнес:
— Да, верно. Они вернулись.
И именно потому, что они вернулись, следующая глава этой книги так никогда и не была написана. Восемь Специальных вернулись неожиданно. Они поняли, что нет больше станций питания, что на них охотятся, что, кроме них, на планете больше нет Всеобращающих. Тогда они приступили к истреблению людей, используя пучки электронов, горячие плазмоиды, прямое давление. Когда это было выполнено, они построили свои собственные станции питания, а потом и приборы, обслуживающие эти станции, и приборы, обслуживающие эти приборы, до тех пор пока не дошли до конечной, абсурдной стадии: люди соединялись вместе в цепи, чтобы служить машинам. В Пирамидах было слишком много от человека, чтобы на этом остановиться, слишком много человеческого, и они сохранили место, которое было для них счастливым, законным, воплощало все хорошее, «fas» — на Северном полюсе, и место, которое было опасным, которого они боялись, «nefas» — на Южном. И это место было действительно опасным, оно хранило разгадку тайны станций питания.
Эти огромные закрытые с трех сторон будки на экваторе были началом и концом всего на планете-свалке. Они были средоточием труб всего ареала, где создавались продукты обмена. На них замыкались механизмы, которые передвигали планету. Они были центром войскового обоза, который окружал флот космических кораблей, зажигавших Солнце. На них сосредоточивались планирующие и программирующие машины и Компоненты, которые оценивали и распределяли требования на энергию и материалы от конкурирующих систем.
Телеглаз Снежинки, направленный на Север, сообщал, что восьмиугольник мгновенно сломался и был заменен неправильным семиугольником — одна из Пирамид получала питание. Какое значение имело мгновение в этой генерации по истреблению всего живого? Однако же имела; один из пауков-шпионов, почти бессмысленно ожидавший неизвестно чего и запрограммированный на то, чтобы не разрушать себя, удрал на Юг в тот момент, когда восьмиугольник перестраивался в семиугольник и когда голубое пламя не преграждало ему путь. Он, по счастью, натолкнулся на телевизионный кабель, подсоединился к нему и разрядил свою магнитную память. Его донесение было следующим: люди выжили. Я видел, что они выжили в пламени и идут на Север.
— Вот оно, — сказал Спирос Гульбенкян, его голос дрожал.
— Вот оно, — сказала Алла Нарова. — Задача и ее решение, все было в этом.
Сказал Джанго Тембо:
— Кто из нас пойдет?
Вопрос был задан в стенографической форме. Он означал следующее: «Единственное, как мы можем бороться сейчас, это отделиться кому-то от Снежинки физически и продолжить путь в своем человеческом обличье». А под словами «отделиться физически» имелось в виду следующее: «Предать! Отказаться от нашего нерасторжимого, неотвратимого, необходимого союза навсегда». И вряд ли физическое отторжение будет легче, чем было хирургическое соединение вначале.
— Это нужно делать мне, — с горечью сказал Тропайл. — Здесь больше всего моих людей, Принстонская команда в полном составе. Самое время дать им вертолет и взрывчатые вещества. Настало время дать им вожака, который знает, что нужно делать. Вызовите хирургическую машину.
Эти слова означали для него то же самое, что для обычного человека означало бы нажать курок пистолета, нацеленного в висок, или броситься вниз с горного уступа. Они не спорили с ним, хотя одна седьмая их умирала.
Нейрохирургическая машина, вся состоящая из сверкающих металлических рук, которая когда-то соединила их вместе, была частью их массивного комплекса оборудования. Трубка от нее была вставлена ему в ноздри, по ней пошел обезболивающий газ, который усыпил его. Прежде чем уснуть, он попрощался со всеми. Это был его первый сон с момента пробуждения шесть месяцев назад.
То, что осталось от Вилли, сказало тому, что осталось от Снежинки:
— Я не могу сделать много, но я могу поддерживать его контакт с вами до тех пор, пока…
— Мы благодарим вас, — сказала Снежинка. — Не затрудняйте себя ради нас.
Разум зеленого монстра был озадачен.
— Вы бесчеловечны, — пожаловался он. — И все же, чтобы уладить старое недовольство…
— Мы понимаем.
Племя было покрыто ожогами и волдырями и при помощи глицерина лечило свои раны. Прежде чем начать передвижение в северный сектор ареала по производству продуктов обмена, они, чтобы выжить, прибегли к ужасному средству. Голодные, они дошли до компьютерного центра, который представлял собой отдельные цистерны, в которых в жидкости плавали сотни человеческих тел; от их висков отходили провода. Некоторых они узнали — там двоюродный брат, здесь — Магистр Риса. Один из немногих среди них, дураков, которым удалось выжить, проломил цистерну и прямо из ладоней напился жидкости. Они не остановили его. Он не умер. А они уже настолько превратились в дикарей, что припали к пробоине и осушили всю цистерну. Питательный раствор насытил их и на удивление быстро восстановил их истощенные тела. Его хватило на день, но они отправились в путь, восстановив свои силы, предпочитая не думать о том, что они оставили в пустых цистернах. А спустя еще один часовой день они подкрепились в заквасочной бухте, нашли водные и спиртовые магистрали. Они вновь ожили.
Незнакомца, который, шатаясь, вошел в большую, освещенную долговыми лампами комнату на следующий день, узнали не сразу. Он был так же сильно обожжен, как и любой из них; женщины закричали, когда увидели его, они подумали, что он, должно быть, один из тех, кого они бросили в разбитых цистернах.
Потрескавшимися губами он непрерывно бормотал: Тропайл. Нужен Иннисон. Хендл. Джермин.
Они привели ему Хендла.
— Тропайл, — сказал Волк, пристально глядя на него. — Ты хочешь, чтобы я послал за твоей женой?
— Женой? — пробормотал обожженный человек. — У нас нет жены. Следуй за мной. За нами. За мной.
— Ты бредишь. Мы не можем следовать за человеком, который бредит, — сказал Хендл спокойно. — Отдохни несколько дней; у нас есть кое-что, чем подлечить тебя…
— Принеси. Мы будем лечиться в пути. Мы предлагаем вести вас к вашему оружию. — Он смотрел прямо Хендлу в глаза.
Человек из Принстона провел рукой по его лицу.
— Тропайл! Ты на самом деле Тропайл? Я думал… Даже не знаю, что я подумал. — Он резко бросил через плечо, обращаясь к Иннисону и Джермину:
— Ну, вы слышали, что он сказал? Собирайте людей.
Позднее, гораздо позднее, он пытался объяснить:
