— Петя, а люди там живут? — спросила Светлана.
— Раньше жили. А сейчас — не знаю.
— Вот и посмотрим, — сказал Сергей и стал спускаться по склону, но остановился и позвал Алекса:
— Пошли со мной. А вы останьтесь здесь. На всякий случай.
Что означает «на всякий случай», Света не поняла. Если в деревне дендроиды, не спрячутся же они в домах? Здесь, в лесу, она чувствовала себя в большей опасности. Но промолчала. Все‑таки она не одна.
На первый взгляд деревня была оставлена: не лаяли собаки, возле домов никого. Деревня вытянулась вдоль каменистого берега параллельно реке, и почти у каждого дома располагался свой крошечный причал или мостки. Мужчины прошли мимо нескольких домов и ни в одном не увидели света. Никого.
Позади что‑то стукнуло. Сергей и Алекс одновременно повернулись и увидели старушку, стоявшую у забора.
— Здравствуйте! — сказала она.
— Здрасьте, — коротко ответил Сергей и быстро приблизился к бабке:
— В деревне еще кто‑нибудь есть?
— Никого нет, сынок, одна я тут, — сказала бабуля совершенно спокойно. Поборцев даже изумился: одна, старая, в такой глуши — и не боится!
— А вы кто будете?
— Туристы, — ответил командир, многозначительно взглянув на Поборцева. Тот едва не поперхнулся. Конспиратор! Да кому эта старуха что расскажет? Нашел, кого опасаться!
— А у вас переночевать можно? — спросил Алекс.
— Отчего же нельзя? Вон, в тот дом идите. Там никто не живет.
— Сходи, позови остальных, — приказал Сергей.
Алекс вернулся и позвал:
— Э–эй! Давайте сюда!
Через минуту остальные «туристы» спустились вниз. Когда они подошли к дому, командир все еще беседовал с единственной обитательницей Холмов.
— Я и говорю… Здравствуйте, — поздоровалась бабка, косясь на новоприбывших. — Были тут деревья эти живые. Были, да ушли. И наши, кто жил тут, все. Боялись. А я куда пойду? Старая уже.
— Как же вас родственники оставили? — спросил Поборцев.
— Нет у меня никого.
— И деревья вас не тронули? — спросил Картавин.
— Ничего не тронули! — всплеснула руками бабуся. — Я, когда их увидела, сперва испужалась, конечно. Да и перекрестила этих… — Она явно не знала, как называть дендроидов. — Они и ушли! Креста, значит, боятся! Целую ночь потом молилась, чтобы оградил Господь. И только одно такое дерево осталось. И то стоит, не ходит.
— Где стоит? — спросил Сергей.
— Вон там, — махнула старушка, — у реки стоит.
— Пойдем‑ка, посмотрим.
Все пятеро отправились к реке. Едва зашли за последний дом, как увидели мутанта. Лес тут не подступал к воде, и дендроид виднелся как на ладони, как солдат, шагнувший из ряда вон. Приземистый толстый ствол, восемь длинных корней, раскинувшихся по речному песку, словно лучи черной морской звезды. Несомненно, дендроид. Но только неподвижный. Люди приблизились. Не дойдя с десяток шагов, Сергей поднял камень и бросил в дерево. Снаряд ударился в бугристый ствол и отлетел. Дерево не шелохнулось.
— Может, матка? — спросил Нефедов. Он достал фотоаппарат и сделал пару снимков.
— Темнеет уже, плохо видно, — ответил Картавин. — Но непохоже. Помнишь, у матки почти все листья осыпались, а это вон, зеленое. Красавец!
— Тогда почему не двигается? — спросила Света.
— Нас ждет. Когда подойдем поближе, — сказал Поборцев. Он, конечно, шутил, но возражать ни‑кто не стал. Слишком хорошо помнили страшную смерть солдат–охранников.
— Не подходите! — предостерег командир. Но никто и не собирался.
— А может, он от крестного знамения окаменел? — усмехнулся Алекс. — Вот что крест животворящий делает!
— Сейчас не до шуток! — сказал Сергей. — Как мы можем спокойно спать, если эта хреновина стоит под боком? Ладно, у меня осталась одна граната. Отойдите в лес!
— По–моему, оно не опасней любого дерева, — сказал Поборцев. Он вспомнил, как ночью в Дымове подходил к такому же дереву, и оно не тронуло его. Алекс сделал несколько уверенных шагов вперед. Позади тихо ахнула Света, но он уже прикасался рукой к гладкому стволу. Дендроид не реагировал. Алекс несильно надавил на ствол ладонью. Ничего. Тот дендроид тоже почему‑то не двигался, в отличие от своих агрессивных собратьев. И наутро его преспокойно уничтожили солдаты, срубив бензопилой. Мутант не сопротивлялся. Странно.
— Вот видите. И не надо никаких гранат.
Алекс встретил неприязненный взгляд майора, выдержал и махнул рукой остальным:
— Идите сюда!
Картавин осторожно приблизился, но его опередил командир, видимо, не желавший оказаться в последних рядах.
— Может, оно умерло? — сказал он, потыкав пальцем в ствол. — Кажется, ствол потверже, чем был у того.
— Мертвое бы засохло, — возразил Павел, — или упало. А это стоит!
— Странно, — отозвался Нефедов. — Знать бы, отчего оно задеревенело. Надо бы пробы взять.
— Давайте не будем ничего делать, по крайней мере до утра, — сказал Поборцев. — Не буди лихо, пока оно тихо. Мне кажется, если его не трогать, то и оно нас не тронет.
— И правда, — поддержала его Света. — Поздно уже, темно становится. Давайте лучше спать пойдем. Надо отдохнуть.
Она догадывалась, что все устали не меньше нее, но просить о привале у командира стеснялись. А слабому полу не зазорно. Все направились к домам, лишь Света задержалась, поравнявшись с идущим последним Поборцевым.
— Вы, что, совсем ничего не боитесь?
Поборцев посмотрел на нее и улыбнулся:
— Такие вопросы мужчинам не задают. Это все равно, что спросить женщину о возрасте. Кто же признается, что он трус?
— Вы очень смелый человек. Я видела, как вы пытались спасти того парня, и дерево сломало ваше ружье. И теперь не побоялись…
Алекс был польщен похвалой, но понимал, что это был лишь с виду безрассудный поступок. После той ночи в Дымове он знал, что дендроиды иногда становятся как обычные деревья. Конечно, он рисковал, но это была не безрассудная смелость. И еще интуиция.
— Да! Не боюсь ни шагающих деревьев, ни мировой революции, ни черта в ступе! — ответил он.
— Вы интересный человек, Петр. Но всегда ерничаете. Вы можете хоть раз сказать открыто и честно?
— Когда я говорю открыто, это никому не нравится, — усмехнулся Поборцев.
— А вы попробуйте!
— Хм. Знаете, что мне в вас нравится?
— Нет. Что?
— Ваша грудь. Черт, так жалко, что вы носите лифчик!
— Вы сумасшедший, Петр! — засмеялась Света, невольно опустив глаза на рубашку. Таких комплиментов ей слышать не доводилось.
— Теперь могу сказать, что мне в вас не нравится, — проговорил Алекс. Света кивнула:
— Говорите.
— То, что меня на «вы» называете. Не люблю этого.
— И все? — улыбнулась Света.
— И все. В остальном вы совершенны.
