Общая картина событий из разных источников складывалась такая: суша была затоплена полностью, за исключением гор. Ветер был такой силы, что против него не смогли выстоять самые крепкие здания. Соленая вода, смешиваемая с почвой, органикой животного и растительного происхождения, перетертыми в труху продуктами человеческой цивилизации, приобрела почти черный цвет. Астрономы из Чили спаслись в пещере. Когда закончился ураган и они вышли наружу, то подумали, что перенеслись на другую планету. Все стало другим.
Чем яснее становились последствия катастрофы, тем отчетливее приходило понимание, что родные, оставшиеся дома, погибли. Но все равно, каждого тянуло вернуться домой, чтобы лично убедиться в этом. Хрупкая надежда на то, что именно его родным удалось как-то избежать смерти, была у каждого. Даже Виктор Терехин, считал, что его семья придумала, как избежать смерти. Он не мог и не хотел представить себя без своих дочек и жены. Это было слишком несправедливо. До катастрофы у него были планы уволиться, как подойдет срок и заняться воспитанием дочерей. Возить их на секции после школы, готовить завтраки по утрам, ездить летом на отдых. Капитан просто не мог допустить того, что этим планам не суждено сбыться.
На входе в Норвежское море случилось наблюдать интересную картину. Выступившая отмель встала буквально на пути субмарины. Пока искали путь, как обойти ее, Терехин выбрался на палубу, чтобы визуально оценить масштабы препятствия. Он был крайне удивлен, когда перед ним открылся вид, крайне похожий на пустыню. Огромные барханы белого песка, перемежавшиеся озерцами между ними, простирались до самого горизонта.
Это было настолько удивительно видеть в северных широтах, что Терехин позвал офицеров, чтобы разделить с ними свое удивление.
— А мы точно не к Африке приплыли? Не удивлюсь, если магнитные полюса земли поменялись, как и предсказывали, и мы плывем совсем не в ту сторону? — Гренц шутил, но то, что они видели перед собой, было сильно похоже на африканскую пустыню.
— Я считаю, что песок намело после того, как смыло всю воду. — Предположил Бурега. — Смотрите, какая высота у этих барханов.
Барханы на самом деле выглядели эпически. Вершины большинства из них запросто достигали сотни метров.
— Надо занести на карту эту аномалию. — Предложил Татарчук.
Лодка обогнула «Сахару». Северная Атлантика сильно потеряла в глубине. Чтобы попасть в Норвежское море пришлось тщательно планировать маршрут. Все глубины, которые были меньше четырехсот метров, считались сушью. Крадучись, на самом тихом ходу, «Пересвет» прошелся вдоль побережья Исландии. Выступившие из воды скалы и открытые участки дна, вызывали некоторое неприятие у команды. Не верилось, что так сильно можно было изменить привычный пейзаж.
Подлодка зашла в район предположительного нахождения российской дизельной субмарины. Радио без перерыва передавало сигнал на военной частоте, акустики пытались уловить мельчайшие намеки на работу дизельного двигателя. Пять дней «Пересвет» бороздил квадрат и все безрезультатно.
— Всё! — Командир подлодки рубанул воздух. — Считаю, что поиски нашей подлодки надо прекратить.
Команда молча согласилась с командиром. Убедительным доводом для этого стали два корпуса небольших судов, обнаруженные на отмелях. Один корабль был наполовину засыпан песком. Но по той части, что торчала из песка, хватило понять, что кораблю досталось от стихии неслабо. Второй корабль был расплющен о скалы. Возможно, когда уровень воды был еще достаточно высок, судно разогнало ветром и впечатало в камни. Сейчас он находился над водой метрах в ста от поверхности. Корпус судна был изрешечен, как машина с гангстерами.
«Пересвет» направился к берегам Норвегии. Согласно плану, озвученному Татарчуком, они собирались вдоль норвежского побережья зайти в Баренцево море, чтобы затем взять курс на Мурманск. Кружалин Игорь убедил их, что в северных широтах стихия была слабее, подарив надежду, на то, что северный город останется более менее цел.
На палубе лодки всегда находился вахтенный матрос. Его задача состояла в том, чтобы визуально оценивать препятствия перед лодкой. Ими могли оказаться, как неожиданные отмели, так и погибшие суда, которые локатор мог заметить в самый последний момент. Подлодка шла прямо к фьорду. Он еще не показался, до него было около двадцати миль.
Матрос Перелыгин кутался в черную шинель на холодном ветру. Шинель передавалась от вахтенного к вахтенному. Она была на пару размеров больше чем надо, и хлипкий матрос походил в ней на пугало. Время зимней формы одежды еще не подошло, поэтому пришлось снять ее с вешалки корабельного музея. В этой шинели в Великую Отечественную воевали офицеры-подводники. Но их слава грела душу, но не тело матроса Перелыгина.
Матрос кутался в шинель с головой, оставляя открытым один глаз, между расстегнутыми пуговицами. В таком состоянии переносить трудности солдатской службы было гораздо легче. Возможно, поэтому он не сразу заметил изменения, происходящие вокруг. Вода вокруг стал еще темнее, и самое удивительное, что она стала гуще. Вода скорее всего походила на обычную грязь, какая появляется в подсыхающей луже.
Перелыгину нужно было время, чтобы понять, дальнейшее движение вперед может привести к необратимым последствиям. Вода вязко вздымалась перед носом подлодки, оставляя грязные разводья на бортах. Тут до матроса дошло и он со всех ног кинулся к шлюзу.
— Эй, вахтенный, передай в рубку, что мы попали в грязюку. Пусть сдают назад!
Терехин находился на вахте, когда ему передали сообщение от наружного вахтенного матроса. Он быстро сопоставил возросшую несколько минут назад потребность двигателя в сохранении скорости и приказ делать разворот в обратном направлении.
Его самого очень заинтересовала эта аномалия, и он решил выбраться наружу. Матрос приплясывал под порывами ветра. Лодка, начавшая разворот зачерпнула носом густую жидкость. Виктору стало абсолютно ясно, что ни о каком заходе во фьорд не может быть и речи. Эта мысль добавила негатива мыслям о доме, что в Мурманске будут немногим лучше, чем здесь.
Терехин услышал возглас испуганного матроса. Перелыгин забирался по ступенькам на отлив.
— Товарищ капитан второго ранга, а мы что, на глубину уходим? — Спросил матрос.
— С чего ты взял, Перелыгин? Я не отдавал такого приказа.
— А чего тогда лодка погружается?
— В смысле? — Не понял Терехин.
— Да мы уже наполовину погрузились, от прежнего.
Терехин присмотрелся и понял, что лодка на самом деле находится глубже, чем нужно.
