Давление ослабевает, теперь я могу управлять всплытием. Я осматриваюсь по сторонам и понимаю, что могу видеть.
Со всех сторон нависает серая пустота, лишь один предмет нарушает ее однообразие. Это большой шар, угольно—черный и одновременно сверкающий. Я не чувствую исходящей от него угрозы, но на этом уровне мне почему-то некомфортно. Я поднимаюсь выше.
Серое становится черным. В первую секунду темнота абсолютна, затем я начинаю различать более темные и менее темные участки, попадаются даже фрагменты, которые темнее абсолютной тьмы, я понимаю, что это невозможно, но я вижу их своими глазами, нет, не глазами, глаз нет, но я все равно вижу. А может, и не вижу, не знаю, можно ли употреблять слово «вижу» в отношении того, что я чувствую. Каким-то образом я их ощущаю, а каким именно – кого это волнует?
Один из сверхтемных участков привлекает мое внимание. Он идеально круглый и в отличие от остальных равномерно пульсирует. Я подплываю к нему, чтобы рассмотреть поближе, что в нем необычно.
«Открой глаза», – говорит кто-то в моей голове, это не Сеть и не Вудсток, это кто-то третий.
Я открываю глаза, и ничего не меняется. Та же самая неравномерная тьма и ничего, кроме нее.
«Никогда не видел такой черной души», – сообщает голос.
Я обижаюсь.
– Почему это моя душа черная? – спрашиваю я. – Да кто ты такой, вообще?
«Не знаю, – говорит голос. – Но хотел бы узнать».
– Так узнай! – восклицаю я.
«Я попробую, – говорит голос. – Закрой глаза».
Я закрываю глаза, и снова нет ничего, кроме дыхания. Я дышу, и каждый вдох чуть—чуть короче предыдущего, а каждый выдох чуть—чуть длиннее. Какая-то нематериальная субстанция покидает меня с каждым выдохом, но я не становлюсь слабее.
И тут я понимаю, что вокруг меня снова материальная Вселенная. Я открываю глаза.
Я нахожусь в своей собственной квартире, лежу на кровати, меня окружает привычный интерьер единственной комнаты моей московской квартиры, но что-то в нем необычно, я не сразу понимаю, что именно. А потом понимаю, что в комнате больше нет ни двери, ни окна, все четыре стены равномерно оклеены обоями.
– Что это? – спрашиваю я.
«Безопасное место, – отвечает голос. – Ты искал безопасное место?»
– Искал.
«Вот и нашел. Расслабься и ощути безопасность и уверенность».
– Что это за место?
«Убежище. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько необходимо. Здесь тебе ничто не грозит».
– Что это за планета?
«Это не планета, это Убежище».
– А ты кто такой?
«Я хранитель этого места».
– Ты разумное существо или машина? Долгая пауза. Наконец голос констатирует с сожалением: «Я не могу выразить корректный ответ в твоей системе понятий».
– Жаль.
«Мне тоже жаль».
– Значит, ты разумное существо. Машины не могут испытывать эмоции.
«Ты не прав».
Ну и ладно. Мне нет дела до того, может ли машина испытывать эмоции, есть заботы и поважнее.
– Здесь есть терминал? – спрашиваю я. «Конечно».
– Где?
«Везде. Тебе необходима визуализация?»
– Необязательно. Я могу обратиться к Сети прямо сейчас?
«Конечно».
Я посмотрел в потолок и представил себе, что терминал находится где-то над люстрой.
– Связь с Гиви, режим телефона, – приказал я. «Вы не авторизованы, – отозвался голос. – Послать запрос на авторизацию?»
– Да, пожалуйста.
«Запрос отправлен. Ждите ответа абонента».
– Ты – тот самый голос, с Которым я говорил до этого? «Да».
– Но твой теперешний голос принадлежит Сети. Значит, это убежище существует непосредственно внутри Сети? Это не планета?
«Я не могу выразить корректный ответ в твоей системе понятий».
– Жаль. Ответа долго ждать? «Какого ответа?»
– На запрос об авторизации.
«Абонент получит запрос при ближайшем подключении к Сети. Когда он ответит, зависит только от него».
– Он сейчас не в Сети? «Информация конфиденциальна».
Что ж, придется подождать. Жаль, что дверь на кухню замурована.
– Послушай, – обратился я к потолку, – ты можешь добавить к этой комнате кухню? Мне надо поесть.
«Запрос отклонен».
– Почему?
«Ты не нуждаешься в еде».
– Если я не буду есть, я умру!
«Ты не умрешь. В убежище нельзя умереть».
– Я буду чувствовать голод. Это очень неприятное чувство.
«Ты не будешь чувствовать голод».
– Мне нужно в туалет, в конце концов! «Ты лжешь».
– Ну… сейчас не нужно. Но потом обязательно будет нужно.
«Не будет. В Убежище блокируются все потребности, кроме абсолютно необходимых».
– А что такое абсолютно необходимые потребности? Если потребность справить нужду не считается необходимой…
«Абсолютно необходима та потребность, без которой невозможно долгосрочное существование души. У твоей расы к таким потребностям относится только одна – в пространственно—временной идентификации. В убежище удовлетворяется только она».
– То есть, пока я нахожусь здесь, я не почувствую ни голода, ни жажды и не захочу в туалет? «Да».
– А поспать здесь можно? «Можно».
– И то хорошо.
Я встал с кровати и подошел к столу. Интересно, компьютер работает?
Компьютер не работал, это была просто имитация, как телефон—автомат из чистого мрамора, сотворенный стариком Хоттабычем. Книги в шкафу тоже были имитацией, собственно, их там и не было, были только переплеты с надписями. Жаль.
Что ж, неприятно, но логично. Как говорится, здесь вам не тут, это не санаторий, а убежище. А убежище не должно быть слишком комфортным, потому что иначе посетитель захочет остаться в нем навсегда.
Ничего не поделаешь, придется ждать, пока Гиви войдет в Сеть и получит мое сообщение. Как бы не свихнуться со скуки…
Убивая время, я попытался связаться по Сети с Эзерлей и Неем Уфин Або. Это оказалось невозможно – Сеть просто не поняла, каких абонентов я имею в виду. Я задавал поисковой машине сотни разных вопросов, но от безумия выдаваемых ответов хотелось лезть на стенку. Когда зазвонил телефон, я был уже готов выть от злости.
Зазвонил именно телефон, офисный «Панасоник» с трубкой на шнуре, определителем номера и автоответчиком, именно такой стоит у меня дома рядом с компьютером. Я схватил трубку и заорал в нее:
– Гиви, наконец-то! Что так долго не отвечал?! В трубке кто-то хмыкнул и сообщил:
– Боюсь, ты ошибся номером. Меня зовут Гиви Эзолохола, я первый инженер приборостроительного завода верфей Сэона. Если ты обращаешься именно ко мне, смиренно прошу напомнить обстоятельства, обусловившие беседу.
