Корабль был атакован, тут и говорить нечего. Но как? Кем? Жуки никогда не появлялись в космосе, их личинки использовали пространство только для доставки "принцессы" на планету.
Но кто-то определенно штурмовал переходы "Гордости". И, как видно, захватил их. Кто? Когда? Орбитальную платформу невозможно посадить на землю! Значит, их уже брали на абордаж?
После встречи с "Танком" впереди группы выдвинулся солдат с многозарядным гранатометом. Боец медленно плыл по центру коридора и метрономом выстреливал в каждый черный зев по гранате. От взрывов у Аши заложило уши, но она все равно, как зачарованная, наблюдала, как после каждого разрыва в коридор выплывают детали заброшенного быта. Один раз из каюты вынесло оторванную голову плюшевой игрушки.
Очень неожиданная находка на борту платформы. Скорее всего, раньше принадлежала дочке кого-нибудь из офицеров.
Что с ними стало?
До самой рубки никаких происшествий больше не случилось. Тот "Танк" оказался единственным защитником платформы, попавшимся им на пути.
Шлюзы в командный отсек оказались закрыты и заблокированы. Аша и Соль разошлись в стороны, прилепившись к стенкам коридора. Вперед из тыла отряда выдвинулся обладатель тяжелого резака. Группа за его спиной рассеялась, и от десятка стволов, нацелившихся на лепестки шлюза, у Реддины по спине пробежали мурашки возбуждения. Пересохший язык царапнул небо, и Аша пожевала губами резиновый шланг подачи воды. Живительная влага показалась ей слаще самого божественного нектара.
Плечистый абордажник деловито выпиливал дверь. Струйки металла сформировывались в капли, которые тут же сносило в сторону потоком воздуха. Серебристые шарики скапливались в правом углу от входа, собираясь в одну переливающуюся металлом сферу. За спиной бойца терпеливо ждали остальные "Фанатики".
Аша единственная знала что увидит, после того как штурмовик закончит свою работу. Перед глазами уже стояла родная рубка, в которой она провела немало вахтенных ночей. Воспоминания были так свежи, так четки, будто только вчера она покинула очередную смену, и оставила родной пост за спиной.
Этот командирский пульт на возвышении, огороженный прозрачной перегородкой, эти консоли поменьше, расположенные вокруг командирского мостика, десятки мониторов, сотни датчиков. Двадцать лет назад здесь никогда не бывало пусто. И даже запуск автономной охранной системы был невозможен без наличия оператора.
Так что в ней наверняка кто-то есть.
Когда дверь поддалась и отплыла в сторону, первыми в рубке оказались опять Соль и Аша. Они плавно разошлись по краям от входа. Двигатели, вмонтированные в ботинки, плавно подняли "Фанатиков" над решетчатым полом, на высоту семи ярдов. Так было проще взять на прицел фигуру, застывшую на мостике.
Остальные абордажники молча втекали в зал, распределяясь вдоль стен и не сводя безучастных взглядов с цели.
Это был могучий великан-солокерец. С копной рыжих волос, спадающих ему на спину, с бугрящейся мускулами спиной. На ворвавшихся в рубку "Фанатиков" он даже не обернулся, продолжая отдавать команды пульту.
— Найден человек, — доложил Соль.
— Обезвредить и взять живым, — немедленно ответил Шорс.
— Именем Императора вы арестованы! — безучастно включил громкую связь Соль.
Человек обернулся к ним, поднял взгляд на парящих под потолком солдат, и улыбнулся, увидев смайлик на забрале "Фанатика". У солокерца было широкое, располагающее к себе лицо. Россыпь веснушек, озорной взгляд, широкий рот. Аша сразу его узнала. На командирском мостике стоял боевой лорд под прозвищем "Мститель". Старый друг Воннерута.
Они все-таки вернулись. Но…
Гигант демонстративно скрестил на груди руки. Одну, крепкую, мускулистую, и вторую — черную, шипастую, покрытую хитиновым панцирем.
— Святой Лоден, — прошептала Аша и осеклась. Она умудрилась сказать это в общий канал. Проклятье! Что же теперь ее ждет? Нутан точно отметит промах подчиненной. И наверняка сдаст ее в лапы жрецам. Что же она наделала!
Мститель медленно поднял руки вверх, сдаваясь. Но улыбка с его лица так и не исчезла.
РЭМ КОНСВОРТ
Поздний вечер восьмого дня
Окно комнаты выводило во внутренний сад, где вечно засиживался старик из соседней квартиры. Сад как сад, ничего необычного. Ровный зеленый газон в шаге от проема, пара пестрых клумб, дорожки от балконных дверей, несколько скамеек для отдыха, десяток ламп на потолке. С наступлением вечера их гасили, меняя на матовые ночники в стенах.
Безлюдное место отдыха, в котором так не хватало свежего воздуха, но которое позволяло хоть ненадолго расслабиться перед сном. Паршивая имитация природы. Рэм этот сад не любил.
Но именно он и оказался единственным шансом для перепуганного Славея, потому что штатным образом уходить было опасно, Рэм еще не забыл то подозрительное чувство на нижнем переулке. За ним определенно следили. И если наблюдатель торчит у лифтов, контролируя выход, то лучше всего Маду выбираться с другой стороны.
Квартира на противоположном краю сада пустовала уже много дней. Рэм знал, что она принадлежала молодой паре, отправившейся то ли в путешествие, то ли…
Адова канитель, да какая разница? Главное, что крытый сад раскинулся на стыке двух кварталов, а юноша из той парочки вечно забывал ключи от балкона, пока не стал хранить их в небольшой вазочке, у дальней клумбы. Так что, если они на месте, то у Славея есть шансы не попасться на глаза наблюдателям.
Теоретически.
Славей всхлипывал, ныл и клялся, что он не виновен, спрашивал у Рэма как же быть дальше, но приятель ничем помочь не мог. Запрос на арест означал, что ориентировка на Мада уже ушла в базу Калькуляторов, и те наверняка успели разослать ее по отделениям дружин.
Толстяк знал кухню Дома Раскаянья не хуже Рэма, но, наверное, все еще надеялся, что Глубина разжалобится от его страданий, и повернет историю вспять.
— Уходи через нижние уровни. Спрячься, пережди несколько дней. Затаись. Попытайся выйти на нелегалов. Подними свои связи, в конце-концов, — нервно инструктировал его Рэм, прекрасно понимая, что вряд ли это поможет Славею. Поздно бросаться в бега, когда тебя избрали для ареста. Днем другим раньше — были бы все шансы, а так…
Но кто знает? Чудеса иногда случаются!
— Я же не виновен. Я не убивал ее, Рэм. Правда, не убивал! — проскулил толстяк, когда Рэм открыл дверь на балкон.
Консворт крадучись вышел в темный сад. Под ногами зашуршала галька дорожки, и в ночной тишине этот звук будто усилился, превратился в скрежет. Рэм замер, прислушиваясь, и огляделся. Бородатый старик-сосед давно уже ушел спать, свет в его квартире не горел. Да и в остальных тоже.
