– Вполне. А кого кидают крокодилам?
– Крокодилам?.. Ах, крокодилам! Да это просто такая фигура речи. У нас они даже не водятся… У нас вообще нет опасных хищников. Но продолжим. Итак, европейцы назвали моего отца словом king, но в понимании народа Бомонзы король Бомонза есть размышляющий о воле бога Бомонзы.[13]
Боб усмехнулся:
– Я смотрю, у вас тут всё – и острова, и народ, и бог, а также тот, кто говорит за бога, – Бомонза.
– Правильно! Функцией мужчин моей семьи всегда было жречество. Теперь добавились административные дела… Понимаешь?
– Понимаю, Ваше величество.
– Зови меня Бомонзой. «Величество», это чуждо нашей культуре. Бомонза, с одной стороны, много выше, чем king, а с другой, и вовсе не king. Мы тут не государство, мы одновременно бог, природа и народ. Все живущие здесь – одна семья. И мне бы хотелось, чтобы ты стал членом нашей семьи.
С этими словами король сел и выжидающе уставился на Боба.
Странное завершение его речи сбило Шилина с толку. Что за дела? Сначала его из-за несчастной яичницы и тройки не очень вкусных мидий-переростков пытаются оштрафовать на такую сумму, будто он съел живьём как минимум бенгальского тигра. Потом пугают, что его самого за так скормят крокодилам. Затем допрашивают как шпиона, читают лекцию о языческой культуре, а в итоге зовут в «члены семьи»!
Зачем?
Он так прямо и спросил:
– Зачем это вам?
И король столь же прямо ответил:
– Бомонза сказал.
Боб не понял, и переспросил вторично. На этот раз король-толкователь бога терпеливо объяснил, что бог Бомонза дал ясные знаки: прибудет чужеземец, нужный народу Бомонзы. И теперь, поговорив с этим чужеземцем, он, король Бомонза, убедился в этом, и приглашает чужеземца присоединиться к ним. Тогда в третий раз, почти теряя терпение, вопросил Боб: – Ну, и зачем?! – и из ответа узнал, что точное выяснение того, что, зачем и когда происходит, не только не важно, но и не нужно…
Пришла тропическая ночь. Громадные, как плафоны в ванной, звёзды покрыли небо от края до края. И они же – точнее, их отражения – плясали в волнах, превращая весь окружающий мир в зыбкое световое колыхание, сопровождаемое резкими и громкими криками птиц и зверей, тихими и шелестящими звуками волн и леса, а также запахами – свежими и пряными, гнилостными и тяжёлыми. И глядя на этот зыбкий мир, обоняя и слушая его, Боб неожиданно для себя стал рассказывать совершенно чужому человеку, племенному королю затерянных в Тихом океане островков, шаману с дипломами нескольких университетов о своём личном конфликте с могучим российским государством. О том, как на любимой Родине никто не желает его слушать, как разочаровался он во всех и всяческих властях и начальниках.
– Какая-то вокруг меня пустота, – вдохнул он напоённый йодом океанический воздух. – Никому я не интересен. А вы, впервые меня увидев, зовёте к себе. Почему так происходит?
– Бомонза, – ответил король, пожав плечами…
На ночь Бобу предоставили комнату с удобной кроватью, и… со свободным выходом на площадку, где стоял его МиГ. И охраны не приставили! Он мог спокойно покинуть остров, но остался. Ему было интересно понять, чего хочет от него король-шаман. И утром он обнаружил, что утренний король – это совсем не то, что король вечерний или ночной. Для начала, пока они завтракали и пили кофе, Бомонза поведал Бобу историю взаимоотношений архипелага с миром, за несколько лет прошедших путь от полного зеро к уникальной гармонии.
– …Подписал мой отец этот договор. С тех пор мир и Бомонза равноправны. Мы обязались не вмешиваться в дела мира, а мир, взамен, обязался заботиться о нашем благосостоянии. Они считают, что создали демилитаризованную зону, а мы…
– Блеск! – не выдержал Боб. – Вот бы мне так устроиться, чтобы родимое государство не лезло бы в мои дела, но обеспечивало моё благосостояние.
– …а мы знали, что бог Бомонза нарочно помрачил их разум. В своём безумии они поручились оплачивать наши затраты на образование и медицину, культурные и бытовые нужды. Но! В стремлении защитить себя от нас они дошли до крайностей, до требования запрета на въезд к нам любых представителей других государств. И этот запрет строго выполняется нами, хотя… – он махнул рукой, – …бывают разные случаи.
– Как я, – услужливо предложил Боб пример такого случая.
– Да, – согласился король. – И мы оказались в положении ребёнка, которому родители сказали: «Мы оплачиваем твою учёбу, а в остальном крутись, как можешь».
Он поднялся и протянул Бобу руку, помогая встать:
– Предлагаю немного пройтись.
Они неспешно двинулись от берега вглубь острова; по пути Бомонза продолжал свой рассказ. Он совсем перестал быть шаманом, превратился в деловитого администратора. Он раскланивался со всеми встречными и поперечными, а при виде интересных, на его взгляд, зданий и людей прерывал разговор комментариями.
– Редко, но к нам попадают чужие люди. Обычно в результате ошибки навигации или поломки судна. Мы их отправляем прочь, предварительно попугав крокодилами, – и он с усмешкой глянул на Боба. Попутно указал на красивое здание, очень гармонично встроенное в ландшафт:
– Обрати внимание, чужеземец, здесь музей и библиотека. У нас довольно богатая коллекция…
– Тут поработал знатный архитектор, – отметил Боб.
– У нас несколько архитекторов, – кивнул Бомонза, – и все они мирового уровня. Тот, кто проектировал это здание, сейчас в отъезде, строит ратушу в Бразилии. А ещё он построил у нас школу, она вон за теми скалами, я её потом покажу. В нашей школе преподают самые лучшие, имеющие научные степени специалисты. Да. Так вот, возникли проблемы. Учёбу нам оплатят, вздумай наши люди учиться хоть в Москве, хоть в Париже. Но как попасть в Москву или Париж? Никакие пассажирские суда к нам не ходят, согласно тому же пункту договора. А чтобы завести свой флот, нужны деньги. Не сушёные голотурии, а другие деньги, понятно?
– Естественно.
– Для заработка мы могли бы продавать фосфориты, образовавшиеся из древних залежей птичьего гуано. Да и само гуано могли бы продавать. Этого у нас много. Но… Фирма Дюпон, при всём её могуществе, не добилась от ООН разрешения на добычу и вывоз, поскольку пришлось бы впустить к нам посторонних. А просто дать нам технику и сухогруз Дюпон не рискует, потому что контролировать нас не имеет права. Что делать? Пробавляемся мелочами. Например, все юноши, уезжающие во внешний мир, везут с собой жемчуг и раковины. У нас, между прочим, раковины – лучшие в мире для производства пуговиц…
– На это флот не построишь, – засмеялся Боб. Он начал понимать, зачем Бомонза уговаривает его стать «членом семьи». Купить-то эквиполь он не сможет. Судя по всему, в денежном отношении Боб куда богаче, нежели король «абсолютно свободного от мира» архипелага…
