Мысли в голове Боба жили, как всегда, своей собственной жизнью, а он только отлавливал то одну, то другую, и опять отпускал их в свободное плавание. Одна из них явно прилетела с запада: она была о цветовой многослойности заката и о чудовищной толще физического мира, пролегшего между глазом наблюдателя и Солнцем, – а глаз-то видит не эту толщу, а всего лишь игру цвета в верхних слоях атмосферы! И эта же мысль, уловив идею Боба о «свободном плавании», тут же нырнула в океан и обнаружила, что бескрайние просторы, видимые глазу, не составляют и доли процента от его истинных размеров и прочих параметров.
Но в то же время в голове его шёл просчёт маршрута: решил лететь на восток. «К утреннему солнышку буду уже над Атлантикой, оттуда – вдоль меридиана 30 градусов, за Азорами взять восточнее; а так уже и Родина недалече».
Долетевший до ноздрей аромат погашенного костерка, тонкой нитью вплетающийся во всё подавляющий могучий запах океана, напомнил Бобу о многослойности мира запахов…
И тут он услышал шелест шагов, и обернулся: к нему приближались трое мужчин, смуглые парни в жёлтых шортах, у одного на шляпе красная ленточка, у двух других – синие. Видать, не расслышал он за шумом волн звука мотора их катера.
Боб вскочил.
Парни в шортах представились таможенниками и сразу кинулись к куче мусора, которую экологически подкованный Боб заранее сгрёб, собираясь перед отбытием закопать. А они устроили ревизию, и, выяснив, что он понимает по-английски, предъявили претензии: съедено три моллюска и четыре яйца. На рыбу, кокосовую скорлупу и ещё одну шкуру растительного происхождения они внимания не обратили, и документами Боба не интересовались.
– Вам следует заплатить штраф, три тысячи двести американских долларов, – сказал тот, что с красной ленточкой.
– Не беспокойтесь, я всё закопаю, – дипломатично улыбнулся Боб, пятясь спиной к МиГу.
– Дело не в этом, – возразил туземец. – А в том, что не гражданам королевства Бомонза нельзя промышлять моллюсков и птицу. Остров на рекреации. Здесь вообще запрещено находиться посторонним, особенно с оружием.
– А у меня нет оружия, – сказал Боб, и упёрся спиной в тех двоих, с синими ленточками; они загородили ему путь к бегству.
– Так вы намерены платить штраф?
– Я могу, но вы не предъявили своих полномочий.
– Зачем, если на нас жёлтые шорты? – удивился туземец. – Я лейтенант, – и он потрогал красную ленточку, – а эти двое сержанты.
– А если я надену жёлтые шорты и повяжу ленточку?
– Вам нельзя, вы не таможенник.
– А как вы узнали, что я здесь?
– Дым от костра.
На его поясе заверещал телефон спутниковой связи. Лейтенант вытащил трубку, поквакал в неё, послушал, снова поквакал. Убрал на место и сказал Бобу:
– С вами хочет говорить король Бомонза. Садитесь в катер.
– А далеко это?
– К полуночи доплывём.
Боб подумал и предложил, чтобы лейтенант летел с ним, а сержанты пусть приплывут к полуночи. Так и сделали. И хотя лёта на эквиполе оказалось только семь минут, Боб успел задать кое-какие вопросы.
– Почему вы не спросили мои документы?
– Нам не интересно, – ответил лейтенант.
– Не понимаю. Задерживаете, берёте штраф, везёте к королю, и даже не интересуетесь, кто я, откуда…
– Вы больше никогда сюда не попадёте, – объяснил лейтенант. – Нам нет смысла копить ненужную информацию. Если же вы опять нарушите закон и вторгнетесь к нам, то мы легко вас опознаем. И отвезём на остров Кунзу.
– Зачем?
– Там у нас живут крокодилы.
– И что?
– И всё.
Этот маленький архипелаг из пяти островов, двух больших и трёх крошечных, открыли только в пятидесятых годах ХХ века. Бог весть, почему не открыли раньше; достаточно оживлённая трасса ещё в XVII веке проходила менее чем в двухстах милях западнее. Но вот факт: эпоха Великих географических открытий началась и закончилась; исчезли с карты мира белые пятна; промчались две мировые войны; создалась ООН; рухнула мировая колониальная система; а островное королевство Бомонза жило в каменном веке.
Все здешние короли от начала времён носили имя Бомонза, и нумерации королей не велось. Тут было одно лишь вечное лето с неизменной температурой воздуха + 22°С, будь то ночью или днём. Островитяне сто тысяч лет подряд помаленьку шаманили, ловили рыбку сютку, пекли в раскалённых камнях яйца вкусных крачек, да и самих крачек тоже, делали посуду из панцирей сухопутных крабов и за всё за это восхваляли короля Бомонзу. Любой день был полной копией любого другого, менялись только люди. Короче, время на островах не то, что остановилось, а вообще никогда и никуда не двигалось.
И вот в пятидесятых острова открыли! И встали в тупик. В отличие от прошлых веков, когда, открыв новый остров, европейцы устраивали войнушку между собой, и он доставался победителю, в середине ХХ века такое решение выглядело анахронизмом. Мир уже раскололся на два лагеря под водительством двух сверхдержав, и любая войнушка грозила стать мировой. Проблему замариновали, бросив Бомонзу на обочине прогресса.
Однако, если политики существуют, то должны же они что-то делать. Они и делали: пять лет подспудно разрабатывали варианты будущего этого архипелага.
Американцы предложили испытать над островами атомную бомбу. Из тех соображений, что раз они ничьи, то никто и возражать не будет. А иначе Штаты построят там военную базу. Никита же Хрущёв, который как раз тогда бродил по коридорам ООН, сняв ботинок с натёртой ноги, полагал полезным в качестве модели для всего мира построить на островах коммунизм, разом проскочив стадии рабовладения, феодализма, капитализма и даже социализма. Из тех соображений, что первобытный коммунизм там уже есть, осталось отшлифовать мелкие детали. Например, отменить монархию.
Реализация какого из этих вариантов оказалась бы для островитян страшнее, не мог сказать никто. К счастью, некий международный прощелыга неожиданно предложил совершенно новое решение: объявить архипелаг Бомонза мировым заповедником, с запретом строить и военные базы, и коммунизм. И он же представил на утверждение ООН целую кучу социальных программ для Бомонзы. От ООН всего и требовалось, поддержать их финансами.
Дипломаты обрадовались и подписали всё, что предложил прощелыга, потому что их пугали насупленные брови представителей США и СССР: они при упоминании спорного архипелага теряли разум. Того гляди, начнут взрывать атомные бомбы не над Бомонзой, а друг над другом, и обеспечат быстрый переход в первобытный коммунизм всего человечества.
Ещё через пять лет выяснилось, что деньги, щедро выписанные на реализацию программ, утекают из кассы ООН прямо в карманы того самого международного прощелыги, его сына и двух любовниц. А островитяне ни о чём не знают, по-прежнему шаманят, ловят сютку, жарят крачек и делают посуду из панцирей крабов. А в качестве средства обмена используют сушёных голотурий.
