Может, стереотип сложился. Я похолодел. Нет, нет, мы все, вместе, не можем ошибаться.
Аскет, против ожидания, не раскис. Кто-то запел, и он, пребывая в неподвижности, подхватил мотив, нечленораздельно загудел, флегматично прикрыв глаза.
Вскоре все пели. Местная знать исполняла хором крестьянскую песню с несложным заграничным мотивом.
Миф не пел, хотя, я уверен, хорошо знал слова этой песни. Поймав мой взгляд, он приподнял бокал, и Топ присоединилась.
Миф пил умеренно, в отличие от меня. Я чувствовал, что набираюсь среди кукол.
Я пошел на поиски бренда. Чучела поганые, подумал я. Я выразился культурно. Отличить, не отличить…
С человеком вздумали тягаться? Я произнес это вслух и при звуке своего голоса остановился. Стены были влажными от сырости. Салон был каменный, построен на века. На века… Зачем?
Я обнаружил Кредо в его спальне. Он забился, как в берлогу, в самый укромный уголок, за ширму. Я приподнял ее, и Кредо сжался, вдавился в стену. В таком состоянии он мог и броситься. Меня он совсем не признавал. В его глазах гнездился страх. Он даже зашипел от возбуждения, как кот.
— Идите в зал, — сказал я ему. — Слышишь? Зачем ты сюда залез?
Это было бесполезно. Глаза Кредо излучали страх.
В другом углу рыдал от ужаса шут Штамп.
Я вернулся обратно, наказав прокурорам никого не впускать к Кредо.
Гости были основательно на взводе. Я тоже.
Топ разговаривала с Мифом. Не нужно ей с ним разговаривать, подумал я.
— Вы так хорошо танцуете…
— Вам это кажется удивительным? — Брокер призывно прищурился.
Я не верил своим глазам. Он явно считал себя неотразимым и определенно нравился ей.
Юбилей шутил. Куклы смеялись. Они смеялись так, что я усомнился в их происхождении.
Я подозвал искусствоведа, как личность, напичканную знаниями.
— У бренда ипохондрия. Дурно стало. Я распорядился, чтобы его не беспокоили.
Я сел рядом со смеющейся Топ. Юбилей всех смешил каламбурами, а казалось, что все веселье исходит от Мифа.
Миф способен был произнести за весь вечер считанные фразы и при этом оставить стойкое впечатление на редкость общительного парня. Но сейчас он был на самом деле оживлен и мил. От близости звезды, от уютного вечера. Его устройство уверенно вступало в диалог.
— Природа, — говорил брокер, — удивительная вещь. В ней есть место всему — и червям, и звездам. Звезды удалены от нас на неисчислимые расстояния, но я хотел бы дотянуться до одной из них.
Меня вдруг кольнуло враждебное чувство.
Как смеет кукла, при полном отсутствии интеллекта, рассуждать о природе?
Они не виноваты, одернул я себя. Они ничего не понимают, они слепо копируют нас. А может, Миф и не догадывается об отношении Топ к нему? Какая чепуха, подумал я. Симпатичный малый, он всем нравится. И ничего серьезного. Ну что серьезного может быть с куклой?
В это время Миф посмотрел на меня и улыбнулся. Я тоже посмотрел, как он всему радуется, и сказал:
— Нас ждут разбойники.
Будто пар спустили. Счастливый ухажер уцененно заморгал. Он повернулся к Топ.
— Пойдем, — сказал он ей, сентиментально сложив брови шалашиком.
Я поднял голову. Я решил, что он надумал сразу вести ее в театр.
— Куда?
— Мы… погуляем. — Миф функционально что-то скрывал.
Я покачал головой.
— Нет. — Плевал я на модель. Не позволю. Будь ты, хоть кем. При мысли, что они могли остаться наедине, меня вдруг обдало жаром.
— Почему? — Миф держал брови поднятыми.
— Нельзя, — неизобретательно сказал я.
— Дружище, — сказал Миф, — нет оснований для беспокойства. — Он по-прежнему был уверен в себе.
Но и я не сомневался в истинных взаимных чувствах с Топ. Зачем проверять то, в чем не сомневаешься? Я посмотрел на отрешенную Топ, огляделся и от себя скорректировал:
— Да.
Ничего не произошло. Миф неловко усмехнулся, как человек, незаслуженно наткнувшийся на непонимание. Но и ссориться ему, я видел, было не с руки. А может, он и не хотел. Я был непреклонен.
— Я ухожу, — вдруг сказал Миф. — Возвращаюсь к себе.
В траве виднелись трубы. Миф присел на одну из них. Его губы что-то беззвучно произнесли. В глазах отражался закат. Губы у него слегка раздвинулись. Издали казалось, что он улыбается.
— Как красиво, — сказал он очень тихо. Он сидел неподвижно, немного откинув голову, как слепой. Мне показалось, что Топ немного подвинулась к нему.
— Мы еще увидимся, — сказала она. — Ты приезжай к нам.
— Договорились. — Он приник губами к ее руке.
Топ величественно удалилась, как пава. Настоящая звезда. Миф выпрямился. Я бы многое дал, чтобы узнать, что у него на уме.
Кабаре было рядом. В помещении стоял мерный шум. Нас встречала смуглая девушка с глазами, похожими на две маленькие луны. За ней появился Витамин.
— Это мой компаньон Манжета, — сказал он. Она прямо-таки обвилась вокруг него, как лиана. — А это мое дело. Как видишь, — с гордостью сказал он, — я времени даром не теряю. — И он с чувством громыхнул счетами.
Любил Витамин считать. Нравилось ему посчитать что-нибудь, по-крестьянски, не спеша, чтобы все сходилось.
Он цепко оглядывал каждого клиента, при этом внутри него происходила неслышная, но приятная работа, будто монета падает на поднос с тихим звоном.
Я заметил Лагуну. Он коротко махнул мне и сбил свой чепчик на брови. Он был в компании. У бочки уткнулся в кружку Ядро.
— Нет связи — все вверх ногами.
— Ведь что выдумал! — воскликнул Витамин. — Что виноград так хорош специально для нас.
— А зачем еще он так сладок.
— Больше никакого сиропа. Только реальное пойло. Напитки, конечно, не те, — проинформировал меня Витамин. — Но платят золотом. Что слышно насчет налогов?
— Не знаю, — сказал я.
Бурда в моей кружке оставляла желать лучшего. Это была не «Вонь».
— Ты спроси у Топ, — сказал Витамин.
— Зачем?
— А она спросит у своего… папаши.
— Ах, папаши, — сказал я.
— Ты спроси, — рассердился Витамин. — Раз она тебе во всем уступает. Понял? А потом поделимся. Наваром. Когда вернемся.
Ядро встрепенулся.
— Насчет когда вернемся…
В углу разгорелась потасовка. Лагуна выбросил буянов за дверь. Витамин одобрительно кивнул ему через зал. Несокрушимый союз торговли и разбоя. У них своя модель.
Лагуна, изображая пьяного, столкнулся с нами на выходе.
— Когда и где? — спросил он, не шевеля губами.
Миф растерялся, не понимая, откуда злодей взялся.
— Пропусти.
— Ты! — тихо прикрикнул на него Лагуна. — На волосок был от выбора. Слово дал. Когда и где? — повторил он с настойчивостью.
— В театре, — сказал я. — Ночью.
— Сейчас.
— Нет, — сказал я. — Не успеваем.
— Не успеваем, — как эхо, повторил Миф. Я взглянул на него, и он покраснел.
— И без кренделей! — Лагуна состроил зверскую мину. — Обману!
Я чуть было не отправил его куда подальше. В изъян. Но дальше некуда. Мы на месте. Вошел в роль, называется.
Перед салоном к нам учтиво обратился Боб.
— Никому из гостей не рекомендуется покидать город, — сказал он.
— Надеюсь, ко мне это не имеет отношения? — вдруг вспылил Миф. Я впервые увидел его таким — возмущенным. Похоже, ему это самому не нравилось — спорить. Но сейчас он не считался ни с чем.
Боб приблизился к новоселам. Он начал им что-то объяснять.
— Окрестности наводнены меценатами…
Миф запахнул свой плащ и, не прощаясь, зашагал в темноту. Больше он никого не слушался. Некоторое время я смотрел ему вслед. Потом отвернулся.
Я поднялся на крышу салона и вытащил фонарик. Рядом раздался кашель. Из башни высовывалось юное лицо столичного синоптика с бородой.
— Что вы здесь делаете? — спросил я.
— Смотрю на звезды. Сегодня полнолуние.
Луны не было.
— Хотите взглянуть? — предложил астролог.
Я приник к окуляру ненастоящего телескопа.
Яркие звезды неожиданно вплыли в поле зрения. Я сместил трубу к горизонту.
