По свадебному контракту Сэнди принесла Паулу в приданое три богатейшие планеты: Вулон, Пегас и Софру, которые фактически отображали его собственную систему, состоящую также из трех планет — Мидона, Мифона и Манстера, и находились в одном районе на небольшом расстоянии, двенадцать часов на экспресс рейсе.
Паул тут же сдал их в аренду синдикату «Селенга» к обоюдному удовольствию. Они бездумно разоряли природные ресурсы планет, превратили их в рабовладельческие колонии, зарабатывая колоссальные суммы, но и хозяин получал огромные дивиденды.
Невдалеке находился огромный Аштар и два его спутника. Один из них, Кресс, достался в наследство королеве Лине, матери Ричарда, второй, Сулла, ее больному брату, Аштаром правил родной дед Черного короля. После смерти королевы Лины, Крес стал принадлежать отцу Ричарда. Когда старый король Дангур, чувствуя приближение смерти, подписал указ о назначении своим приемником младшего сына, Ричарда, в обход старших, его средний сын, Паул, узурпировал власть, и чтобы не потерять ее, заключил взаимовыгодный контракт с Сириусом. Ему доставались три планеты и поддержка авторитетных родственников, а Сэнди — Мифон и спутник Аштара, тот самый Крес, небольшая, но стратегически важная планета, причем по тому же контракту в случаи бездетного брака и смерти одного из супругов, имущество покойного переходило в полную, неограниченную собственность живого. Паул умер, и только Сэнди могла претендовать на свое законное имущество, но никак не короли Сириуса.
Девушка накинула куртку, поежилась и неторопливо зашагала по ночному городу. На улице было тепло, лето вступило в свои права месяц назад и щедро одаривало зноем. Ночи стояли тихие, жаркие, только лишь морской бриз снимал с города летнее марево, безжалостно разрывая липкую духоту. Сэнди не чувствовала, как морской проказник-ветер стал крепчать и сердиться, звонко спотыкаясь о стволы, запутавшись в кронах деревьев. Она и дороги-то не видела, таращилась в темнеющие под ногами тени, терзала воспоминаниями израненную душу и думала, что бы было, если бы тогда она не пошла на поводу у братьев, наплевала на родственные чувства? Не дала долгу и обязанности скрутить себя?
А Танжер… так безжалостно не оттолкнул ее?
Глава 13
— …. Твоей руки просит принц Паул, наследник Мидона, — Иржи оторвался от окна и повернулся к ней, заложив руки за спину. — Он из прекрасного древнего рода, красив, молод, богат. Его старший брат тяжело и безнадежно болен, да и отец, по всему видно, не проживет долго, так что скоро он станет королем по праву наследования. При этом принц образован, умен, обаятелен и обладает массой других достоинств. На этом фантазия брата видимо иссякла, и он замолчал, настороженно поглядывая на сестру. Анжина оторвалась от книги и удивленно воззрилась на него. — Ты шутишь?
— Нисколько, — покачал головой брат, — рано или поздно тебе все равно придется выйти замуж, так почему бы не за него? Это прекрасная партия, отвечающая всем требованиям. — Каким требованиям? Чьим? Я никогда не видела этого, допускаю, достойного молодого человека, и поэтому, извини, замуж за него даже мысленно не собираюсь. Видишь ли, у меня свои планы на будущее и виртуальному Паулу, вряд ли найдет в них место. — И все-таки я прошу, присмотрись к нему. Уверен, он тебе понравится. Завтра состоится бал, и принц в числе приглашенных. Не упрямься, пожалуйста. — Иржи нежно поцеловал сестру в щеку и вышел. Анжина скептически выгнула бровь, как это обычно делает Ян, и скорчила рожицу закрывшейся двери. У нее уже есть любимый, да такой, что все эти Паулы и рядом не стояли вместе со своими Мидонами.
Танжер, Танжер, Танжер — пело ее сердечко. Мужественный профиль, по-собачьи преданные, умные глаза, стальные мышцы, крепкие руки, манящие, чувственные губы. Когда-нибудь она обязательно узнает их вкус. Наверняка это будет чудесно, незабываемо. Трепет первого поцелуя, крепкие объятья любимого…
Анжина закружилась по библиотеке с томиком биологии вместо Танжера под воображаемую музыку. Пора бы господину Порвелу стать смелее. Иржи подал ей хорошую идею, как вынудить капитана к действиям.
Что она только не придумывала раньше, чтобы сдвинуть его с места, заставить признаться в любви, но тщетно, любая провокация с треском проваливалась. Она откровенно заигрывала, загорала и купалась вместе с ним, с замиранием сердца проверяла рукой изгибы его мышц, вызывала ревность и даже притворно падала в обморок, но Танжер лишь смотрел жаркими, влюбленными, как ей казалось, глазами и молчал, не делая никаких попыток обнять, объясниться.
Ах, как Анжина ждала, как часто представляла себе по ночам, что он сначала просит ее руки у братьев, потом на руках несет к алтарю, счастливый, в белом элегантном костюме. И она в белом воздушном платье, усыпанном жемчугом и бриллиантами, на голове венчик, лицо скрывает многослойная газовая вуалька, которую жених слой за слоем будет осторожно приподнимать, чтобы увидеть счастливые глаза любимой и запечатлеть нежный поцелуй на ее губах. А потом они отправятся в свадебное путешествие куда-нибудь на Санту или Хиласпи и будут в обнимку стоять над горной рекой, восхищаясь величием водопадов…
Ничего, что пока это были лишь мечты, может, сегодняшняя уловка и поможет их осуществить.
Девушка лукаво улыбнулась, совершенно довольная собой, и, кинув ненужный томик на стол, побежала надевать купальник. Через полчаса она попросила первого попавшегося охранника пригласить Танжера и уселась в шезлонг с бокалом фруктового коктейля. Капитан не заставил себя долго ждать и через пять минут уже низко склонял перед ней голову в знак приветствия.
— А меня выдают замуж, — без предисловий выложила Анжина, загадочно улыбаясь, и посмотрела ему в глаза. Танжер застыл, превратившись в соляной столб, каменное изваяние капитанов всех времен и народов, но глаза выдали тревогу и растерянность. "Проняло!" — мысленно возликовала девушка.
— За кого? — с непонятной тревогой прошептал он.
— Хотят за принца Паула… братья, а я хочу за другого, за тебя, — брякнула она и вдруг, испугавшись своей несдержанности, стремительно вскочила и отошла к краю бассейна. Глаза, полные тоски и непонятного страха, обожгли Анжине душу, породив смутную тревогу и беспокойство. Через секунду капитан оказался у нее за спиной, так близко, что его дыхание касалось затылка и, казалось, обнял ее, не касаясь. Волна нежности и животного, мужского желания, еле сдерживаемая неимоверным усилием воли, обволакивала ее с ног до головы, успокаивая и даря надежду. "Получилось! Он выдал себя. Я любима, желанна и абсолютно счастлива. Пусть бы этот вечер никогда не кончался!" — думала девушка, глядя на закат. Наивная, детская мечта парила в темнеющем небе, пытаясь остановить солнце.
