Кэтрин Куртц - «Если», 1996 № 04

— Гоблины?

— Точно. Откуда вы?..

— Кое-что я знаю, кое-чего не знаю. Вам тоже кое-что ведомо, но вы не знаете, что именно не известно мне. — Я вынул нож и принялся вычищать грязь из-под ногтей (этот трюк я позаимствовал у Морли Дотса). — Почему бы не рассказать мне все, что вы знаете о Донни Пелл и о тех, кто к ней приходил?

— Стоит мне закричать, и сюда сбежится весь дом. — Прозвучало не очень убедительно, и женщина сама это поняла.

— Наверно, бывший жилец думал точно так же.

Женщина вновь посмотрела на пятна крови.

— Ладно, уговорил. Может, накинешь еще чуток, а? Так о чем тебе рассказать?

— Обо всем. В особенности о том, кто был здесь сегодня утром и где сейчас Донни. — Чтобы не вызвать ненужных подозрений, я прибавил: — Она меня интересует постольку поскольку. Я ищу ее приятелей. Твоя знакомая ввязалась в рискованную игру.

Рискованную и смертельно опасную. Следующей жертвой, готов побиться об заклад, будет именно Донни Пелл. Поэтому ее нужно найти до того, как неведомые преступники устранят очередное уязвимое звено в цепи.

— Я не знаю, куда она подевалась. Удрала, никого не предупредив. Я понятия ни о чем не имела, пока не обнаружили труп. Истинная правда, мистер!

Похоже, женщина действительно говорила правду. Должно быть, видок у меня был еще тот, потому что она явно занервничала. Впрочем, шлюхам доверять нельзя ни в коем случае. Они врут на каждом шагу, причем порой убеждены в собственной искренности.

— Послушайте, мистер…

— Ты говори, милашка, говори. Я намекну, когда заканчивать.

— К ней приходили только трое. Один как раз тот, который зарезал себя нынче утром. — Что ж, если она считает, что Младший покончил с собой, не станем ее разубеждать. — До сих пор я его не встречала. Второй приходил дважды и оба раза был в плаще с капюшоном, какие надевают благородные, когда отправляются развлекаться. Лица я не видела, а по имени к нему не обращались.

Жаль, конечно, однако она явно старается.

— Высокий?

— Пониже тебя, пожалуй. Хотя я могу и ошибаться.

— Старый?

— Говорю тебе, лица я не видела.

— А голос какой?

— Со мной он не заговаривал.

— Когда он приходил сюда? — Я твердо вознамерился вытянуть из женщины хоть что-нибудь.

— Вчера вечером. Пробыл часа два. Думаю, сам понимаешь, чем они тут занимались. А утром приперся снова.

Я засыпал хозяйку вопросами, требуя, чтобы она в точности изложила ход событий, однако женщина заявила, что не помнит, кто за кем пришел.

— По-моему, сначала явился тот, в плаще. А может, другой. Но что третий пожаловал последним, это у меня в голове отложилось. У Донни было двое гостей одновременно, только не помню, кто именно.

Моя собеседница не отличалась глубиной мысли и была сильно напугана. Как выяснилось, напугал ее третий приятель Донни, который захаживал к девушке чуть ли не каждый вечер.

Она была почти уверена, что первым сегодня утром ушел мужчина в плаще.

— Расскажи мне о третьем. Который так тебя напугал. Очень любопытно.

Она считала иначе и не желала ничего о нем рассказывать. Подонок он и есть подонок.

Я понял, что она что-то знает. Если немножко надавить, поиграть ножичком…

— Крошка, мы с ним два сапога пара, но он неизвестно где, а я тут.

— Ладно, Бруно, твоя взяла, только не заводись. В конце концов тебе же хуже. Дружки называли его Красавчиком. Увидишь, сообразишь почему. Он страшнее обкурившегося «травки» оборотня.

— Да ну? — «Может, гоблинья кровь? Я как чувствовал, что без гоблина, пускай даже полукровки, тут не обошлось».

— Вот тебе и да ну! Уродина, каких не сыщешь! Непонятно, откуда он такой вылез. Приходил всякий раз в другой компании. Правда, один при нем ошивался постоянно. Великан, Скредли звать.

Должно быть, мои глаза полыхнули пламенем. Женщина испуганно попятилась, выставила перед собой руку, принялась высматривать, куда бы спрятаться.

— Успокойся, милашка. Скредли, говоришь? Подумать только! Ты уверена?

— Уверена, уверена.

— Сначала ты говорила, что к Донни приходило всего-навсего трое мужчин. А теперь выясняется, что Красавчик приводил с собой целую толпу.

— Они все оставались снаружи. Наверно, охранники. Скредли зашел в дом только сегодня утром. Ой, слушай, а ведь он приходил и раньше, один-единственный раз, сам по себе… Просидел часа два. Совсем забыла. Брр! — Женщина поежилась. — Трахаться с гоблином…

— Где я могу найти этого Скредли?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Может, в городе гоблинов? Учти, где он, там и Красавчик. Да и девка, наверно, с ними, переодетая под мужика. Ступай отсюда, а? Оставь меня в покое.

— Больше тебе нечего сказать?

— Нет.

— Неужели? А кто забрал тело? И куда его увезли?

— По-моему, за ним приехали родичи. Чистоплюи с Холма вместе со своими слугами. Никакой жалости к бедным людям. Если я правильно поняла, тело собирались кремировать.

Я хмыкнул. Кремируют обычно для того, чтобы мертвеца не увидел никто из посторонних. Скажем, женщина, которая произвела его на свет.

Возможно, я становлюсь чересчур подозрителен… В нашем деле это бывает, приходится порой осаживать себя. Ищешь маньяка, строящего гениальные в своей омерзительности планы, замышляющего великие злодейства, а натыкаешься чаще всего на откровенного глупца, которого просто-напросто поставили в безвыходное положение. Кстати, любое преступление кому-то выгодно. Памятуя об этом, не ошибешься восемь раз из десяти.

Между прочим, сейчас вопрос: «Кому это выгодно?» окончательно сбил меня с толку. Дьявол с ним, с золотом, оно рано или поздно отыщется. Но кому было выгодно убить Амиранду Крест? Кому?

Я поглядел на женщину. Нет, она мне не скажет. Ей вряд ли известно больше того, что она рассказала.

— Встань-ка в тот угол. Замечательно. А теперь сядь.

Она побледнела, обхватила трясущимися руками колени.

— Все будет в порядке, — пообещал я. — Простая мера предосторожности, чтобы ты никуда не делась, пока я буду обыскивать комнату.

Нашел я то, что ожидал, то есть ни шиша. Прихватил замшевый мешок и вышел в коридор.

Женщина крикнула мне вслед:

— Эй, мистер, никому из твоих знакомых комната не нужна?

Подыскав себе уютный тенек напротив меблирашки, я стал ждать. Улица опустела — ни людей, ни куда более порядочных собак и кошек. Крики и шум в окрестных зданиях стихли. Отбросы общества набирались сил перед завтрашним днем.

Я терпеливо ждал. Мимо прошмыгнула стайка юнцов, напрашивавшихся на неприятности. Меня они не заметили.