— Прибыль? — с абсолютно бесстрастным лицом проговорил Фрэнк. — Не понимаю, о чем ты ведешь речь, Оуэн.
Засунув два коротких пальца в нагрудный карман, торговец выудил оттуда мешочек из коричневой замши, завязанный хитроумным узлом. Развязав узелок, он аккуратно вытряхнул содержимое наружу. Из мешочка на стол выкатилось нечто, внешне напоминавшее морскую гальку. Но никакая галька не могла бы излучать такое пульсирующее розовато-огненное сияние. От одного взгляда на драгоценный камень Фрэнк ощутил легкое головокружение; внезапно он почувствовал, что погружается в странный голубоватый полумрак. Его сознание уплыло куда-то очень далеко от тела и теперь находилось вблизи чего-то в высшей степени необычного, имени чему он не знал.
— Что это за чертовщина? — спросил он.
Оуэн сдвинул камень на середину стола.
— Это огненный камень Грея, — пояснил он, осторожно коснувшись его пальцем. — Одна из редчайших вещей во Вселенной — психоотражающий минерал, способный усиливать или преобразовывать душевное состояние человека. Обрати внимание, как меняется его цвет когда я подношу руку. Для каждого, кто его носит, он излучает свое неповторимое сочетание цветов. Ученые до сих пор не могут объяснить этот феномен.
— Никогда ни о чем подобном не слышал, — увлеченно произнес Фрэнк.
— А все потому, что ты не интересуешься новостями моды, — продолжал Оуэн. — Кольца с этими камнями вызвали небывалый ажиотаж в модных салонах. В этом году нет украшения престижнее — по крайней мере, так утверждает журнал «Мода гуманоидов Вселенной».
Фрэнк взял камень и сразу же ощутил, как тот пульсирует в его руке.
— Они, что, очень редки? — поинтересовался он.
— В год их добывается всего несколько сотен. Можешь себе представить, какую цену предлагают за них ювелиры.
— И где их добывают? — спросил Фрэнк.
— Долгое время это оставалось загадкой, и только в прошлом году было точно установлено, что все эти камни добыты на Люминосе.
— На том самом?
— Именно, — ответил Оуэн. — Как видишь Фрэнк, если бы я оказался там, то занялся бы торговлей этими камнями. Я располагаю десятками каналов, по которым мог бы сбывать каждый добытый там камень.
Наступила долгая пауза.
— А почему ты считаешь, что я захочу что-то сделать для тебя? — нарушил наконец молчание Фрэнк.
— Что плохого в том, чтобы нам стать партнерами? Прибыль — пополам.
— Но я же должен что-то предложить им в обмен на эти камни?
— У меня есть кое-что из того, что потребуется сарьянцам в ближайшее время.
— Ты имеешь в виду виски? Огненную воду в обмен на огненные камни?
— Нет, — ответил Оуэн, — хотя не исключено, что в их ситуации это наилучший выход. Я говорю о действительно необходимой для них вещи, учитывая складывающиеся обстоятельства.
— Ну и что же это?
— Я имею в виду двигатели для космических кораблей, мой друг. Это то, что сарьянцам сильно понадобится, так как очень скоро дьявольская орда ихтонов свалится на их головы.
— Где ты достал ракетные двигатели? — спросил Фрэнк.
— Мой кузен работает в управлении по реализации устаревшей военной техники, а у него есть друг в подразделении по модернизации. Они только что начали заменять компоненты L5.
Фрэнк прекрасно знал, что L5 являлись ключевым компонентом систем для создания защитного силового поля. Вместе с деструктором холодного синтеза они позволяли перемещаться в пространстве со сверхсветовой скоростью. Это были довольно старые модели, производившиеся уже почти десять лет Фрэнка удивило не то, что устаревшая модель заменялась на новую, а то, как быстро Оуэн наложил на них лапу. Он должен был закупить их через несколько часов после списания, до того, как крупные планетные дилеры получат шанс участвовать в торгах.
Или он каким-то образом умудрился остаться единственным покупателем?
— И что же ты собираешься делать с L5? — спросил он Оуэна.
— Я же сказал, — ответил Оуэн, — что собираюсь передать их тебе, в качестве груза. Я останусь здесь, на «Хоукинге», и буду ждать твоего возвращения. Ты поместишь эти двигатели в трюм — там для них места вполне достаточно. У меня их всего тридцать один, и каждый из них весит не более ста килограммов. Ты привезешь их на Люминос, где они превратятся в самый ходкий товар, как только ты объявишь сарьянцам о содержимом твоего трюма. После этого ты обменяешь двигатели на драгоценные камни по максимально возможному курсу. Затем привезешь камни назад, и мы оба неплохо заработаем.
— Хорошенькое дельце получается, — сказал Фрэнк без особенного энтузиазма.
— А самое важное — наш договор вполне открытый и честный.
— Ты, кажется, забыл, что я офицер Флота, а не штатский.
— Нет закона, который бы запрещал офицеру Флота торговать и получать за это прибыль.
— Как раз именно такой закон и есть.
— А, этот, — сказал Оуэн. — На этот запыленный клочок бумаги никто давно уже не обращает никакого внимания.
— Я обращаю, — сказал Фрэнк.
— Вот за это ты мне и нравишься, Фрэнк, — сказал Оуэн. — Ты честный парень, а это значит, что я могу положиться на тебя Поэтому я собираюсь погрузить тридцать один очень дорогой двигатель в трюм твоего корабля без всяких расписок. Я знаю тебя, Фрэнк, и знаю, что ты будешь абсолютно честен со мной.
— Не возьму я твоих двигателей, — ответил Фрэнк, — и это мое последнее слово.
— Ты что, боишься оказать гуманитарную помощь?
— С каких это пор продажу двигателей ты стал называть гуманитарной помощью?
— Потому что, продавая их, мы с тобой оказываем сарьянцам помощь; а эти несчастные создания отчаянно нуждаются сейчас в любой поддержке.
— Почему бы в таком случае не отдать им эти двигатели даром?
— Но я же заплатил за них, — объяснил Оуэн. — Я не смогу делать добрые дела задаром.
— Не нравится мне наживаться на чужом несчастье. — сказал Фрэнк.
— Тогда раздай свою долю на милостыни, я тебе мешать не буду, — ответил Оуэн. — Только будь уверен — свою долю я возьму себе. Серьезно, Фрэнк, это единственный реальный путь помочь сарьянцам. Ты дашь им шанс защитить себя и нанести ответный удар по ихтонам.
Сама предложенная идея не очень понравилась Фрэнку, но он нашел логику безупречной. Поразмыслив хорошенько, он согласился, что, продав двигатели сарьянцам, хоть что-то сделает для них. К тому же это ничем не противоречило полученному им заданию предупредить сарьянцев о нависшей над ними угрозе нападения. Пожалуй, он мог бы принять план Оуэна — выполнить порученную миссию, а заодно и обеспечить себя в старости. Что уж такого страшного в том, чтобы немного подзаработать? Все к этому стремятся. Почему он должен быть исключением? И что плохого в том, чтобы стать партнером Оуэна Стейджинга?
