Иван удовлетворенно кивнул: точно так он и представлял себе бабу-ягу.
— Какой идиот тут чужой избой командует? — раздраженно прошамкала старуха. — Сегодня понедельник, и вообще запись в экскурсбюро!..
Иван деликатно кашлянул.
— Извините, э-э… бабуся, — сказал он. — Я тут, собственно, по делу… и не хотел вас беспокоить.
Старуха с шумом втянула в себя воздух.
— Чую, чую, — забормотала она, — человечьим духом пахнет… Э, — вдруг изумилась бабка, — да ведь я тебя вижу!
Иван не удержался и пожал плечами, хотя и понимал, что проделывает это слишком часто.
— Ну и что здесь удивительного? — спросил он.
— Да так, ничего, — протянула старуха, пристально разглядывая Ивана. Насмотревшись, она жутко улыбнулась и проворковала:
— Вижу, зайти ко мне хочешь? Ну, заходи, заходи, красавчик…
Воркование в ее исполнении прозвучало ворчанием, но Иван интонацию уловил точно, хоть его и слегка покоробило от «красавчика». Однако он решил воспользоваться приглашением.
Согнувшись в три погибели, он вошел в избу. Внутри оказалось темно и грязно; низкий потолок был сплошь залеплен паутиной, по которой проворно сновали здоровенные пауки, мерцая злющими красными глазками. По стенам были развешены связки сушеных грибов, трав, мышей, лягушек, еще какая-то гадость. Пыли и всякого мусора на полу имелось в избытке, возле большой печи громоздились явно давно не чищенные большущие горшки, котлы и сковороды. Один угол помещения был отгорожен грязной занавеской, в другом стояла приличных размеров метла. Посреди стоял стол, подле него — лавки.
Иван остался доволен осмотром помещения: такой вариант обстановки убогой бабусиной жилплощади он сто раз видел еще в детстве — на картинках, в мультиках и кино.
Тем временем бабка проковыляла, кряхтя и охая, к столу и, чем-то скрипнув, уселась.
— Протез? — сочувственно спросил Иван. — Нога-то костяная, говорю?..
Старуха не ответила. Подперев щеку коричневой костлявой рукой, она с одобрением разглядывала остановившегося возле двери Ивана. В глазах бабки заблестели веселые искорки, и еще Ивану не понравилось вожделение в ее взгляде.
Он переступил с ноги на ногу. Поужинать им собралась старая хрычовка, что ли? Хрена с два…
Он уже собрался предупредить бабку о том, чтобы она никаких кулинарных иллюзий на его счет не строила, как старуха заговорила сама.
— Да, — скрипуче сказала она, — интерьер не по гостю, это точно. Отвернись-ка на секундочку, добрый молодец: даме надо себя в порядок привести и в помещении немного прибраться.
Иван чуть было не фыркнул, но удержался и послушно повернулся к двери лицом. Дурью бабка мается. Метлу за рогожную занавеску свою спрятать хочет, что ли? Или умыться первый раз за сто лет? Или просто оглоушить его, дурака, самой большой сковородкой?..
Иван настороженно прислушался. За спиной у него слышались странные звуки: шорохи, легкий скрип, постукивание, нежный мелодичный звон, шуршание отодвигаемой занавески. Иван попытался осторожно оглянуться, но услышал:
— Эй! Не подглядывай!..
Голос доносился как будто издалека, и Иван немного успокоился. Но что все-таки задумала старая карга?..
— Можешь поворачиваться, — услышал он наконец. Криво усмехаясь, Иван повернулся и чуть не упал. Наверное, он все-таки ожидал чего-то необычного, ведь странности здесь в ходу, но чтобы такое!..
Замызганное полутемное помещение пропало. Перед Иваном расстилался огромный зал какого-то средневекового замка: высоченный потолок, стрельчатые окошки с витражами, гобелены, свечи и прочие онеры. Покосившийся дряхлый стол оборотился длинным, с белоснежной скатертью столом, уставленным золотой посудой и хрустальными бокалами. Вместо лавок обнаружились стулья с высокими резными спинками.
Все было как-то очень красиво, хотя и несколько эклектично, словно обустроено женщиной, которая имела очень личное представление о романтике, светской жизни и о прекрасном вообще.
Но все это было еще полбеды, потому что подле шикарного стола обнаружилась та-акая дама, что у Ивана даже дух захватило. Высокая, стройная, с красивым тонким лицом, одетая во что-то белое, искрящееся, переливающееся, она была чудо как хороша.
Да, что-что, а женщины в этом вундерланде умеют себя показать, подумал потерянно Иван, нерешительно улыбаясь.
— Вы что, тут все стенки белой краской покрасили?.. — невпопад сказал он, чувствуя себя полным идиотом.
Она улыбнулась и плавным жестом руки, преисполненным такой грации, что Иван чуть не застонал, указала на стол.
— Присаживайся, гостюшка дорогой, — сказала она. — Знаю, что ты уже где-то здешней пиши отведал, но все ж не побрезгуй угощением…
Какое там побрезгуй!.. Иван смотрел на нее во все глаза. Но кто же она? И где старуха? Неужто…
В смущении он отвел глаза, медля воспользоваться приглашением и не зная, что сказать в ответ. Вдруг в дальнем конце зала он увидел давешние метлу, печку и занавеску. По метле — или это показалось только? — пробегали будто бы электрические разряды.
Иван снова посмотрел на красавицу. Гм… однако.
Он прокашлялся и неловко заговорил:
— Э-э…
Красавица смотрела на него очень ласково.
— Простите, — продолжил Иван свою учтивую речь. — Я, собственно… э-э… хотел бы… Н-да.
Девица вдруг рассмеялась. Смех у нее тоже был очень приятный, и смеялась она от души.
— Не пугайся, добрый молодец, — сказала она. Глаза ее лучились. — Это я — та, что тебя встретила… Ну не могу же я такого красавца замухрышкой привечать. Всякому гостю — свой почет…
Она поклонилась Ивану. Тот неловко кивнул в ответ и неуклюже шаркнул ножкой. Ему было очень неудобно. Срам сказать, что поначалу о женщине подумал!..
— Не бойся, говорю я тебе, и к столу присаживайся. Ты, видно, думал, что тебя сразу поедать начнут?.. Так ведь?.. Много чего рассказывают… Но к тебе у меня другой интерес.
Ага, отметил про себя Иван, интерес-то все-таки имеется. Он уселся за стол, с некоторой опаской поглядывая на хозяйку. Да уж, как сказал один давеча на пароходе, «бабец невреден», подумал Иван в некотором смятении…
— Вот и славно, — сказала чудесно преобразившаяся баба-яга, усаживаясь напротив него.
Теперь их разделял длиннющий стол, и Иван немного успокоился.
— Кушай, гостюшка дорогой, не стесняйся, — ласково сказала красавица, при этом внимательно разглядывая Ивана.
Он оглядел стол. Да, еды было вдоволь: всякие варенья, соленья, жаренья, фрукты: все было разложено на золоте и фарфоре очень аккуратно и даже строго, но вид имело аппетитный. Хотелось попробовать от каждого блюда, но при этом не объедаться: так, что-то вроде яблока познания.
