будто звучит в нашей голове.
— Кажется, да. Внутренний голос почти как галлюцинация — это я понял.
— Нет! Он не галлюцинация. Я не совсем правильно выразилась. Дело в том, что мы можем возбуждать отдельные участки мозга по своей воле. То есть наше сознание как бы заставляет срабатывать зоны, отвечающие за речь и за слуховое восприятие. И они работают! Эту активность как раз фиксировали прибором. Внутренний голос для нас как настоящий звуковой сигнал, только сформированный не из внешнего раздражителя, а внутри мозга.
— Значит поэтому он звучит, как привычный нам голос? Говорить «про себя» все равно, что говорить с кем-то?
— Почти.
— А где находятся зоны, которые ты назвала?
Она осмотрелась и одобрительно кивнула, найдя блокнот на столе с приборами.
— Вот, гляди.
Велла начала стилизованно изображать мозг сбоку.
— У нас есть главное полушарие. Чаще всего — левое. В его коре, примерно вот здесь (в нижней части не доходя до лба) участок А-9. Ему приписывают понимание речи. При его поражении человек говорит, но не может вести осмысленный диалог. Он перестает понимать.
— Ясно.
— А вот здесь (правее, ближе к центру) А-10. Как бы сказать… Словесное восприятие. При поражении человек говорит с большим трудом, долго подбирая слово за словом. Но, зато осмысленно. Эти две зоны при «внутреннем диалоге» работают так, словно человек вправду с кем-то говорит.
— А если они обе поражены…
— Тогда кроме мычания от человека ничего не услышишь. Только учти, что все это весьма упрощенно. Для полноты картины нужно изучить несколько научных трудов, и очень желательно уже обладать базовыми знаниями.
— Спасибо. Быть может, этого уже будет достаточно, — я восхищенно посмотрел на неё, — Сначала говоришь, что ты не невролог, а затем рассказываешь. Все «обычные хирурги» так осведомлены? — увидев мою улыбку, она покраснела.
— Это вряд ли. Просто тема мозгов в определенный момент мне весьма понравилась.
— Тема мозгов! — я рассмеялся, — Неплохо. Сможешь разузнать еще что-нибудь по поводу этого голоса?
— Я могла бы рассказать прямо сейчас, но дальнейшее не так интуитивно понятно и… признаюсь, мне следует выстроить хоть какой-то план повествования, подготовиться.
Иная реальность.
— Участки А-9 и А-10. Уже что-то. Марк не излучает, аккумулятор заряжается, а меня едва греет! Чудно! Просто замечательно!
Потусторонний Марк снял устройство связи с головы и осмотрелся с задумчивым видом.
— Знаешь, а ведь я что-то не просчитал. Марк чувствует, что я подключен к нему. Он сказал, что видит хуже, и слышит тоже. И мурашки… по голове. Без должной подготовки подключаться опасно. Полагаться на удачу больше не стоит. Пока мне все сходит с рук, но это вряд ли надолго.
Волна сомнения.
— Так, сейчас посмотрим.
Потусторонний начал сооружать устройство, при помощи которого собирался отсканировать собственный мозг, чтобы получить детальную трехмерную модель и, в дальнейшем, считать электрическую активность. После успешной процедуры он выделил зоны, про которые рассказала Велла.
— Снова посмотрим. Если Велла права, то сейчас…
Нереальный Марк произносил про себя предложение за предложением, пока не сумел настроить отображение сканируемых сигналов на модели.
— Жаль, что с тобой нормально не поговоришь.
Волна сомнения.
— Кажется, складывается. Теперь нужно придумать такой алгоритм, который сможет по нервным импульсам прочитать слова.
Потусторонний повторял одно и тоже слово, добиваясь, чтобы компьютер также считал его. Прежде чем начало получаться, ушло очень много времени. Проблема была в том, что компьютер терялся сразу, как только тон, или произношение изменялись. Марк не мог повторить слово абсолютно одинаково для машины, потому что сам не был цифровой вычислительной машиной. Казалось, миновал целый месяц, и он начал отчаиваться. Компьютер был неспособен работать так, как нужно Марку. Удачные результаты появлялись иногда и лишь единожды. Ему не хватало знаний и опыта, чтобы реализовать задуманное.
— Нужно отвлечься. Компьютер — это цифровой аппарат и работает совсем не как мозг. В этом проблема… Стоп! Для разговора с Марком ведь не обязательно стремиться к реалистичности. Мне достаточно один раз правильно считать каждый звук речи и все! Преобразователь заработает! Должен. Правда, Марку будет казаться, что он говорит с совершенно монотонным роботом, алгоритм которого писали студенты-первокурсники. Это не важно. Главное, чтобы он понимал меня! Верно?
Положительная волна.
— Действительно.
Потусторонний сменил подход, и дело пошло значительно быстрее. Через несколько часов (а может и меньше) он внес все звуки, которые только пришли в голову. Теперь настало время сотворить для преобразователя транслятор. Марк сконструировал его, как дополнительный модуль к устройству связи, и добавил еще две антенны. Одну из них запрограммировал на резонанс со своим здешним мозгом.
— Протестируем! Так, пусть будет «Привет мир»!
«при-вет. мир»
Нереальный Марк содрогнулся от этого голоса. Он был как его собственный, но в общем звучал неестественно. Мертво. Жутко. И при всем этом знакомо.
Подождав, пока мурашки перестанут бегать по спине, Марк ввел фразу, которую услышал в Эб-Гон перед первым контактом.
«Кто. зде-сь. Нуж-но. уви-деть.»
Его версия звучала безалаберно: в предложении даже не слышалось вопроса. Однако, речь компьютера все равно очень походила на голос из поселка. Просто тот был более совершенен…
— К черту демонов.
Вновь ощутив, как по спине пробежал холодок, Марк резко обернулся. Теперь он больше не был уверен, что один здесь.
— Что же все это значит? Эб-Гону несколько сотен лет… Выходит, кто-то или что-то попало в эту реальность, так же, как и я сейчас?.. Аномалия. Она тоже связана с этим местом? Что именно случилось с Мэроном? И как?
Перед тем, как продолжить эксперимент, он решил удостовериться в безопасности своего окружения. Потусторонний залез в машину Службы Б., поднялся в воздух, и внимательно осмотрел искривленный им самим горизонт. Собравшись с духом, он полетел прямо. С каждым десятком метров отдаления от солнца, оно окатывало Марка все более мерзко-холодными волнами. На расстоянии больше, чем в километр, Потусторонний ощутил, что замерзает. Причем очень быстро. Температура здесь была много ниже нуля, и не поддавалась воле. Салон автомобиля никак не помогал изолироваться от страшного холода. Пришлось возвращаться.
— Кроме нас здесь есть кто-нибудь?
Отрицательная волна.
Потусторонний с напряженным видом откинулся на водительском кресле.
— Ты общалось с кем-то раньше?
Сомнение. Кажется, у светила проблемы с пониманием времени.
— Я «давно» здесь нахожусь?
Сомнение.
— Ясно. Тогда отвяжемся от времени. Я единственный твой собеседник?
Положительная волна.
— Хм… А если проверить?
Он показал себя вместе с кем-то безликим.
Да.
Оставил только безликого.
Нет.
— Все с тобой ясно. Реагируешь положительно, если видишь меня. Ничего не изменилось. Собеседник из тебя неважный. Даже если здесь кто-то и находится, ты не подтвердишь этого, пока
