МакАллен опять переглянулся со своими спутниками – на этот раз он был откровенно шокирован:
– Вы мне угрожаете? Мне, заместителю министра внутренней безопасности, да еще при свидетелях?
– Если вы полагаете, что сможете контролировать БТК, то ошибаетесь. Вы понятия не имеете о том, кто мы такие и насколько вас превосходим. А теперь убирайтесь и больше не приходите. Считайте, что я вас предупредил.
Закончив речь, Грэм Хедрик исчез – померк, как экран старого телевизора.
МакАллен отскочил, ошалев от изумления. В тот же миг Альварес выхватил пистолет и метнулся за письменный стол, отшвырнув в сторону кресло. Фортис тоже достал оружие и, покинув кабинет, обследовал общий зал:
– Его здесь нет.
– И здесь тоже, – сказал Альварес – он проверил шкаф для бумаг, пол под столом и в полном недоумении поднял глаза: – Что это было, шеф? Я понятия не имею, что произошло.
Фортис вернулся в кабинет:
– И я. Это все по правде? Вы, парни, тоже его видели?
Альварес посмотрел на коллег:
– Это место заброшено. Их тут больше нет. Это последний официальный адрес Бюро, но его тут больше нет. И, судя по всему, оно съехало отсюда несколько десятков лет назад. – Он перевел взгляд на МакАллена: – Что все это значит?
МакАллен опустился в пыльное кресло Хедрика, не заметив, что пачкает костюм:
– Это значит, что БТК может оказаться более серьезной проблемой, чем мы думали.
Глава 13. Проприентный код[50]
Алекса наблюдала за лазерной линией сканера, быстро перемещавшейся по изгибам и выпуклостям ее тела. Потом аппарат отъехал в сторону, а она осталась лежать на смотровом столе.
С потолка донесся голос Варуны:
– Можешь сесть.
Она так и сделала.
– Почему я здесь?
– Ты не припомнишь за последнее время ничего необычного?
– Нет. Что значит «необычного»?
Перед ней возникла голограмма. На маленькой трехмерной записи Алекса стояла в центре управления, вокруг оживленно переговаривались техники БТК и управляли голограммами, где сами же разглядывали другие голограммы. Иными словами, они шпионили за собственными шпионами, а те подсматривали за другими сотрудниками БТК. От всего этого начинало подташнивать – возникал головокружительный эффект как от двух направленных друг на друга зеркал, каждое из которых отражало бесконечность.
Глядя на изображение, Алекса видела, что уставилась там в картинку. Остальные сотрудники вились вокруг нее, задавали вопросы и, в конце концов, смущенно отходили в сторону, потому что она ничего им не отвечала.
– Твои припадки возобновились.
– Но они очень короткие.
– Они ставят операции под угрозу.
– В центре управления слишком много визуальных сигналов. Мне бы следовало заниматься оперативной работой. С ней я справляюсь лучше всего. Ты это знаешь.
– Учитывая твою биотехническую категорию, это теперь невозможно.
– Бессмыслица какая-то. Я получила разрешение покидать этот объект еще до того, как директор Хедрик занял свой пост. С тех пор я не стала другой, и…
– Биотехи восьмого уровня не могут оставлять объекты БТК без согласования с директором.
Алекса молча обдумывала создавшееся положение.
– Мне следует порекомендовать тебе взять отпуск до тех пор, пока неврологические причины приступов не будут выяснены и устранены.
– Причину не найти. Мы уже пробовали.
– Это не означает, что нельзя попытаться еще раз.
– Варуна, у приступов есть определенная закономерность. Я буду избегать рекурсивных кадров. Я могу с этим справляться.
– Приступы по-прежнему начинаются из-за психологических травм?
– У меня не бывает психологических травм.
– Ты хочешь сказать, что не переживала психологических травм с самого детства?
Алекса помолчала.
– Да.
– Для человека это необычно.
Она нахмурилась, глядя в потолок.
– Я помню, как ты расстроилась, когда узнала, что у других детей есть родители.
Алекса вспомнила, как тогда почувствовала себя никому не нужной. Одинокой.
– В мои намерения не входило тебя расстроить.
– Я не расстроилась.
– Ты же знаешь, что не можешь обмануть меня. Это из-за фиксации на родителях ты приходила в биогенетический отдел? Чтобы узнать о модификациях?
Алекса хранила молчание.
– Ты хочешь стать матерью? Возможно, ты стремишься таким образом восполнить пробел от того, что у тебя самой никогда не было матери?
– У меня была мать, Варуна. У меня была ты.
На мгновение стало тихо.
– Ты всегда можешь на меня рассчитывать, Алекса. Мы с тобой провели вместе много счастливых лет. И я очень горжусь тобой.
Нелогичность сказанного казалась очевидной, но Алекса была благодарна ИскИну за эту ложь.
– Я хочу остаться на оперативной работе. Без нее у меня нет цели. Обещаю, что не поставлю других под удар. Я буду внимательно отслеживать свое эмоциональное состояние и зрительную информацию.
Снова возникла пауза.
– Прошу тебя, Варуна. Пожалуйста.
– Я буду рекомендовать привлечь тебя к оперативной работе. Пожалуйста, свяжись со мной, если возникнет рецидив.
– Спасибо.
* * *
Одетая в безупречно сшитый брючный костюм, Алекса шла по коридору административного комплекса БТК. Сотрудники Бюро рангом повыше и обслуживающий персонал, улыбаясь, кивали ей, когда она проходила мимо. Все они были с ней знакомы и знали, что к ней прислушивается директор. И что во многих отношениях она – правая рука Хедрика. Но Алекса нравилась людям и раньше. В конце концов, ее создали как существо, обладающее универсальной привлекательностью. На этом она и делала карьеру.
Алекса выросла в Бюро. В буквальном смысле этого слова не знала другой жизни. Прежде, в восьмидесятых и девяностых, она бывала в «реальном мире», выполняя оперативные задания. В свое время работала в тесном контакте с настоящим Моррисоном, потом, правда, они перестали друг друга выносить. Сейчас же планета, казалось, погружалась в хаос. Многие обычные люди казались вполне приличными и нормальными, но во внешнем мире было столько бессмысленных страданий и лишений, и в них – на ее взгляд – виноваты были устоявшиеся правила поведения, время которых давно миновало. А также склонность к суевериям и межплеменным конфликтам.
Бюро стремилось избавить человеческий геном от этих качеств. Алекса верила, что спасти человечество как вид может лишь ген гражданственности, благодаря которому люди будут учитывать не только собственные интересы, но и интересы будущих поколений. Эволюция не придает значения этому фактору, потому что до сих пор ни один биологический вид не мог уничтожить свою собственную экосистему. До сих пор на это были способны лишь вулканы да астероиды. Но если природа бессильна, проблему придется решать человеческому разуму. В каком-то смысле люди стали жертвой собственного успеха.
