– Энрик!
– Шесть.
– Одиннадцать. Алекс нашел лагерь «дельфинов». Квадрат 13–11. И там идет бой с «драконами».
– Отлично! – обрадованно воскликнул я. – Пусть Алекс там посидит тихонько, а как «драконы» отступят, сразу же доложит.
– Есть, – откликнулся Гвидо.
В 9:47 мы были метрах в трехстах к северу от лагеря Скандиано.
– Ари, выстави заслон с севера и держи с ними связь.
– Есть.
Ну, вперед. Медленно и осторожно мы приблизились к краю поляны, на которой раскинул свои палатки мой главный на этой неделе недруг.
– Энрик! – услышал я в наушнике голос Лео. – Там часовой. Большой камень у ручья.
– Э-э-э, вижу. Берн, зайди с запада.
– Тут караульный, – сообщил Берн, – но он зевает, ему скучно.
– Сейчас мы его развеселим, – пошутил я. – Лео, иди за Берном и полезайте наверх. Ари, возьми на прицел этого, за камнем. Роберто, ручей.
Я быстро забрался на нижнюю ветку толстого дуба. Через десять минут Лео доложил:
– Я на дереве, лагерь как на ладони.
– Лео, мне нужен пленный, и это должен быть Франческо, если он здесь.
– Ага, понял.
– Пошли, – скомандовал я.
Оба часовых упали на землю почти одновременно. Один из них громко вскрикнул, он, наверное, думает, что так кричат смертельно раненные. Всё равно, спасибо ему, потому что в лагере поднялся маленький переполох и «драконы» выскочили из своих палаток, прямо под меткие выстрелы Лео.
Через тридцать секунд в лагере остался только Франческо (как я угадал), который залег как дурак у всех на виду и пытался понять, где мы попрятались. Я хорошенько прицелился и попал ему в правую руку повыше локтя.
– Не вздумайте в него стрелять! – приказал я. – И возьмите в плен. Быстро! Пока он не сообщил своим. Берн, прочеши лагерь, только заходи в палатки не с той стороны. А то мы уже одного парня так потеряли.
– Понял, – согласился Берн.
– Лео, прикрой Берна. Ари, как там с севера?
– Пока тихо.
– Отзови своих ребят поближе, и полезайте наверх. Смотреть на север.
– Ясно.
– Роберто, давай на ту сторону.
– Угу.
– Энрик! Тут только четверо «убитых», – доложил разочарованный таким маленьким уловом Берн. Его ребята держали Франческо.
– Та-ак. Тащи сюда пленного. И сосчитай разложенные спальники в палатках.
– Энрик! – вновь услышал я голос начальника штаба.
– Два.
– Пятнадцать. «Драконы» начали отступать.
– Прекрасно. Пусть Алекс двигает домой.
Я посмотрел на часы: 10:21, потом бросил взгляд на карту: идти им километра три с половиной. Отстреливаясь. Минут через пятьдесят будут здесь.
Мои бойцы подвели Франческо к дереву, на котором я устроился.
– Если Валентино с тобой свяжется, – обратился я к нему, – скажешь, что в лагере все в порядке. Понял?
Он обреченно кивнул.
– Забирайтесь вместе в палатку, – приказал я одному из парней Берна. – И следи за ним.
– Есть, – тот послушался, но скорчил недовольную мину: не дают в бою поучаствовать.
– Энрик, – Берн докладывал на общем канале. – Ночью их здесь было пятнадцать.
– Ясно. Ребята, слушайте все. На сегодня последнее усилие. Минут через сорок-пятьдесят здесь будут все оставшиеся «драконы». Берн, займи оборону по северной границе лагеря, понизу. Их, наверное, будет человек пять, как подойдут поближе – начинаешь стрелять. И не торопись.
– Понял! – обрадованно согласился комроты.
– Лео, только ты сам, переберись на ту сторону ручья и – на дерево.
– Ясно, сейчас мои устроятся поудобнее, – Лео хмыкнул.
Я залез повыше по стволу своего дуба. Устроившись метрах в пяти над землей, я перевел дух и оглядел мир сверху: ручей от меня заслоняли невысокие кусты, но, если по воде пойдет человек, я его спокойно достану из бластера. Подальше от воды подлеска почти нет, так что тоже подстрелю кого угодно. Правило «не стрелять в голову» само подсказывает прекрасную тактику: обстрел на уровне земли заставляет противника залечь, а тогда он теряет мобильность и становится легкой добычей сидящих на ветвях снайперов.
Посчитаем: восемнадцать «убитых» «драконов» мне еще утром Гвидо обещал. Еще четверых они вполне могли потерять во вчерашнем бою с «дельфинами», которого мы не видели. Сходится. И здесь еще пятеро. И «дельфины» их тоже постреляли. Да, наверное, назад придут человек пять. И упустить их нельзя, теперь у Скандиано одна стратегия: схватить продовольствие и спрятаться в лесу на двое суток. Он не Эрнесто, на это его сообразительности хватит. А если Джорджо будет преследовать противника до его логова, то мы и с ним повоюем. Замечательно.
– Энрик, – связался со мной Лео, – мы все на позициях.
– Отлично. Всё, ребята, ждем.
Минут десять все молчали.
– Ну, скоро они? – не выдержал кто-то напряжения. – Я сейчас просто засну.
– Интересно, – ехидно спросил я, – что капитан Ловре считает «злоупотреблением полномочиями»?
– А что?
– Как бы мне спустить с тебя шкуру и не злоупотребить?
– Понял. Заткнулся.
– То-то. Смотрите в оба.
Через несколько минут Скандиано связался с Франческо, на глазах моего парня тот сказал, что в лагере все в порядке. Похоже, они не договорились о паролях. Или забыли. Валентино приказал Франческо срочно сворачиваться.
Парни Скандиано подошли к своему лагерю в 11:00. Хоть часы по ним проверяй. И было их шестеро. Они бежали по галечному ложу ручья, не оглядываясь и не разговаривая. Такие хмурые лица могут быть у настоящих покойников. Заметить, что в лагере нет никакой суматохи, сопровождающей сборы, они не успели.
Ну, мне это уже надоело: ребята Берна пристрелили одного (мажут они так, что хоть умри), после чего «драконы» лениво залегли на берегах и каждый получил по шарику краской от моих сидящих на ветвях бойцов, главным образом от меня и Лео. Всё. Второй блин намазали. Ничего нового не внесли в военную науку «тактику».
– Не высовываться! – приказал я. – Вдруг «дельфины» заявятся.
– Энрик! – простонал Роберто. – Тогда бы эти оглядывались.
– Знаю. Но, может, им уже настолько все равно, что… Посидите еще пять минут.
Пять минут проползли в тревожном ожидании.
– Всё, можно спускаться.
Я съехал по стволу, «убитые» уже начали подниматься с земли и вылезать из воды, с вызовом поглядывая на моих ребят: только попробуйте поиздеваться!
Да у нас просто сил на это нет! Даже если у кого-то и было желание. Роберто стоял у ручья и смотрел на Валентино, как мясник на быка, – сейчас разделает. Я положил ему руку на плечо: остынь. Морду мы ему набьем потом, а сейчас он просто поверженный противник, и даже сказать ему что-нибудь враждебное или злорадное – недостойно. Роберто просто дрожал от ненависти и никак не хотел успокаиваться.
