- Может быть, Олег Николаевич что-нибудь чинит? - профессор посмотрел на Уточкина.
- Возможно, - спокойно ответил тот.
Они быстро приблизились к лодке.
В кабине их встретил Крымов, чем-то явно расстроенный. Он нервно расхаживал взад и вперед.
- Что случилось? - спросил его Толмазов.
- Неприятность, - глухо ответил Олег Николаевич.
Костя молчал. Он понял, что произошло. Об этом говорил уменьшившийся свет прожектора и горевшие неполным накалом маленькие лампочки, вделанные в стену кабины.
- Разрядились аккумуляторы, - шепотом произнес он.
- Разрядились, сами видите... - Крымов остановился перед Костей и показал на тускло горевшие лампочки. - Разрядились, как стартерные у какого-нибудь паршивого грузовика.
- И энергии у нас не хватит... - проговорил Уточкин и не решился договорить фразу.
Теперь понял и Толмазов.
- Значит, надо немедленно выбираться на поверхность, - печально сказал он, опускаясь на сидение.
Крымов, продолжая расхаживать, начал говорить, что во всем виноват он. Надо было произвести более тщательную проверку новых электрических аккумуляторов, дающих энергию для движения и освещения лодки. Он слишком мало взял запасных аккумуляторов.
- Включите передатчик, Костя. Надо сообщить о том, что мы вынуждены прекратить исследования и возвращаемся на поверхность, - закончил Олег Николаевич.
Уточкин подошел к радиопередатчику и нажал на пусковую кнопку.
Найти неисправность в радиоприемнике так и не удалось. По-прежнему не было слышно с поверхности ответной радиопередачи. Но думая, что земля все же слышит их, Костя включил передатчик и сообщил подробные сведения о ходе работ.
Машину начали готовить к обратному путешествию.
Помогая инженеру и механику, Толмазов вспомнил о камне, найденном в светящейся пещере, и извлек его из кармана.
- Потух!.. Товарищи, что же это такое? Вот посмотрите! - воскликнул он, вертя в руках белый кусочек.
Но ему никто не ответил. Сознавая серьезность положения, Крымов и Костя были целиком заняты своей работой.
Профессор молча подошел к лабораторному шкафчику, вытащил оттуда пробирки и аналитические весы и принялся за анализ.
- Постойте! Прекратите приготовления... - вдруг закричал он.
- Что? - удивленно спросил Крымов.
- Я определил вещество, это барит!
- Ну и что же?
- А то, что если его вынести за пределы кабины, забронированной сталью, он снова начнет светиться!
С этими словами Георгий Степанович поднялся и, подойдя к люку, просунул в него руку с камнем. Маленький белый кусочек, как только оказался за пределами кабины, засиял слабым фосфоресцирующим светом.
- Мы никуда отсюда не пойдем. Думаю, вы согласитесь со мной, - твердо проговорил профессор.
Крымов и Костя увидели, как заблестели его глаза, каким необычайно суровым и мужественным стало его лицо.
- Вы понимаете, что происходит? Не понимаете? Очень жаль... - возбужденно заговорил Толмазов. - У меня в руке окись бария, обладающая способностью светиться под влиянием ультрафиолетовых лучей, лучей рентгена и мощного радиоактивного излучения. Совершенно ясно, что мы находимся в зоне мощнейшего радиоактивного излучения. Именно от этого светится камень. Стоит ему очутиться в кабине, забронированной толстым слоем стали, как свечение прекращается! Радиоактивное излучение не попадает в кабину... Теперь мне понятно, почему разрядились аккумуляторы! Ведь воздух под влиянием радиоактивного излучения становится необычайно электропроводным! Во время стоянки появляется много наружных оголенных проводников, у нас все время открыт люк, против которого находится распределительный щит с голыми шинами. Это замечательное открытие!
- Чему же вы радуетесь? - недоумевающе спросил Крымов.
Профессор усмехнулся и молча развел руками.
- Я знаю, почему мы не слышим радиопередачи с поверхности земли, - вставил Костя. - Вы говорите, что воздух и земля становятся электропроводными. А всякий электропроводный материал экранирует радиоволны. Даже железные крыши зданий иногда мешают ультракоротковолновой связи.
- Вы правы! - с торжеством в голосе сказал Толмазов.
- Чему же вы радуетесь? - раздраженно повторил свой вопрос Крымов. - Связь потеряна! Аккумуляторы разрядились... Значит, конструкция ни к черту! Я не предусмотрел надежной экранировки от этого излучения! Есть чему радоваться!
Толмазов, возбужденный и задыхающийся от волнения, подошел к Крымову и взял его под руку.
- Успокойтесь, Олег Николаевич, - заговорил он мягко. - Сейчас я вам все объясню... Ваша машина работала и будет работать прекрасно. Это очень совершенный механизм. Радиоактивного излучения такой силы вы не могли предусмотреть... Чему я радуюсь? Да ведь объяснение одно: тут где-то вблизи находится огромная, неслыханная по своим размерам залежь урановой руды! Именно под влиянием ее излучения силовые аккумуляторы разрядились, вы понимаете! Залежь ценнейшей урановой руды! Двигатели ближайшего будущего, которые заменят паровые, бензиновые, нефтяные и прочие, будут работать на урановой руде, используя находящийся в ней огромный запас внутриатомной энергии.
- Позвольте, позвольте, - смущенно забормотал Крымов. - Вы уверены, что тут находится урановая руда?
- Ну конечно! Притом в огромном количестве! Неслыханный запас! Мы должны обнаружить его!
- Протелеграфируйте, Костя, немедленно! Протелеграфируйте, - начал было Крымов и запнулся.
Ведь если радиоволны не доходят к ним с поверхности в результате высокой электропроводности земли, следовательно и их передача не слышна на поверхности. Напрасно они посылали из лодки радиограммы, информирующие о ходе работ.
Но что же им теперь делать? Могут ли они рисковать машиной и собственной жизнью, задерживаясь под землей? С другой стороны, они должны обогатить родину открытием нового мощного месторождения урановой руды!
- Второй раз попадем под землю не скоро, - задумчиво сказал Олег Николаевич. - Машина потребует ремонта и переделок.
Наступила тягостная тишина. Шум нарушала только собака, продолжавшая бегать по кабине.
Решили еще раз проверить количество энергии. Чтобы прекратить разрядку аккумуляторов, убрали наружные провода. Люк тщательно завинтили, решено было открывать его только по мере надобности.
Крымов и его спутники вооружились геологическими молотками и пустились в путь. Нет, они не могли вернуться на поверхность, не определив размеров уранового месторождения...
Поиски производили торопливо. Нельзя было задерживаться ни одной лишней минуты. Падая от усталости, путешественники лазали по длинным подземным ходам.
Первые признаки необъяснимого беспокойства Джульбарса заметил профессор.
