Услышав команду, он сделал шаг вбок, резко пригнулся и выпрямился, но мухи не поддавались на подобную хитрость, продолжая жрать, жрать и жрать мягкую беззащитную кожу.
— Руль прямо-о-о!!!
Нефтис схватилась за голову, замотала ею, упала на палубу и покатилась, отчаянно молотя по доскам руками и ногами, потом с криком боли прижала ладони к глазу.
Найл, прикусив до крови губу, шагнул назад, в среднее положение. Болью обожгло лоб — и урвавшая свой кусок мякоти муха отлетела в сторону, уступая место товарке. На миг Посланник Богини увидел палубу, стоящего на правом борту моряка — потом пространство опять заполонили лапы и брюхо.
Найл услышал только крик — и плеск. Потом еще один и еще.
— Руль налево сильно!
На миг отбросив мысли о бесконечной боли, Найл навалился на руль, прикрывая левой рукой глаза.
— Руль налево не торопясь! А-а-а!!! — похоже, морячке тоже доставалось. — Руль прямо! Гребите, если жить хочется, гребите! Руль направо не торопясь! Руль прямо! Руль… Твари поднебесные… Руль направо нормально!
Внезапно боль отступила. Тело онемело, потеряло чувствительность.
Посланнику показалось, что он умер, и на душе стало легко и спокойно: теперь никто не сможет причинить ему боль, обидеть, заставить отправляться за тридевять земель за какими-то спорами, пугать бедами, грозящими лично ему или его стране. Все осталось позади.
— Руль прямо! Руль налево не торопясь! Руль прямо…
Стая мух схлынула так же дружно, как и напала — в воздухе стало невероятно, звеняще, безукоризненно тихо и спокойно. Река просматривалась вперед до самого поворота, над палубой не вилось ни одного летающего существа, никто никого не кусал.
— Прямо, прямо, прямо… — морячка, которая казалась Найлу образцом выносливости и хладнокровия неожиданно без сил опустилась на палубу. Лицо, руки, ноги ее истекали кровью, но губы упрямо шептали: — Еще немного, ребята. Нужно уйти отсюда хотя бы на сотню метров.
Весла продолжали подниматься и погружаться в воду, выигрывая у течения шаг за шагом, и когда судно добралось до следующего изгиба русла, Назия разрешила:
— Убрать весла! Оба якоря — за борт. Правитель с облегчением отпустил весло и поднес к глазам свои руки.
Вопреки ожиданиям, они представляли собой не сплошное кровавое месиво, а огромное множество ранок размером с золотые монеты северных княжеств, между которыми сохранилась живая кожа. Все раны кровоточили, а это означало, что опасность отнюдь не осталась позади, как думали развалившиеся на лавках моряки.
Им всем угрожала смерть от потери крови — не мгновенная, но куда более реальная, чем от жвал одинокой многоножки или яда скорпиона. Найл вспомнил, что очень многие виды оружия, примеряемые в древности, вообще не предназначались для поражения жизненно важных внутренних органов.
Один хороший полосующий удар шашкой или крисом по поверхности тела, и раненый гарантированно умирает от обильного кровотечения.
Хорошо хоть мухи были достаточно большими, а не миниатюрными, как фруктовые или пустынные, и не смогли забраться под одежду — иначе досталось бы куда большей поверхности тела.
Кровь стекала с рук и ног, струилась по одежде, капала на палубу. Найл уже начинал чувствовать слабость, а потому сделал единственно возможное в данной ситуации: снял перевязь меча, наложил себе жгуты на ноги чуть ниже паха, потом снял ремень и наложил жгут на левую руку — правой, которую он пытался защищать, досталось намного меньше.
Нефтис продолжала стонать, лежа на палубе и закрывая ладонями глаз.
Найл опустился рядом, перетянул жгутами ее конечности. Женщина на его действия не отреагировала никак.
Посланник перешел к морячке.
— Что вы делаете, правитель? — не поняла Назия.
— Останавливаю кровотечение. Пока раны закроются, ты вся истечешь. Если перетянуть руку или ногу жгутом, то кровообращение в ней останавливается, и можно выиграть час для заживления ран. Больше часа жгут держать нельзя — конечность может умереть и отвалиться. Но, надеюсь, раны к тому времени запекутся.
— Нужно сказать мужчинам, чтобы сделали друг другу тоже самое.
— Нужно, — согласился Найл.
Назия кое-как поднялась на ослабевших ногах, принялась повторять для моряков объяснения Посланника Богини. Люди на палубе зашевелились, оказывая друг другу первую помощь.
Позади послышались громкие крики. Найл оглянулся, и увидел под обрывом второй корабль, накрытый серым облаком.
Из всех весел на нем шевелились только два, причем с одной стороны. Судно неудержимо разворачивалось поперек русла, подставляя течению выпуклый борт и быстро теряло скорость. За пару минут река выиграла схватку с людьми, и опять унесла их вниз, за поворот.
— Вот бестолковщина, — покачала головой командующая флотилией. — Раны и при прорыве, и при отступлении они получают одинаковые, вот только после сдачи все придется повторять еще раз.
— Ладно, подождем, — примиряюще кивнул Посланник. — Может, еще прорвутся. Однако попыток пройти под обрывом второе судно больше пока не предпринимало.
Примерно через час Посланник Богини приказал снять жгуты. Поверхностные раны почти ни у кого не открылись, и настала пора подсчитывать потери.
Не выдержав боли во время прорыва через излучину, за борт выпрыгнуло три гребца. Возможно, их подобрали на судне Юлук, и считать моряков погибшими было рано.
Еще двое тихо угасли от слабости — от потери крови. Причем большое количество крови потеряли все, и не имели сил, чтобы полноценно работать на веслах.
— Еще два-три таких обрыва, — тихо признала Назия, — и они могут взбунтоваться.
Что поделать, моряки — не воины, и это тоже следовало учитывать.
Выиграл за время смертельно опасной прогулки под обрывом только корабельный смертоносец.
Действуя волей, лапами и хелицерами, он смог наловить и парализовать не меньше двух десятков мух, почти не пострадав — на хитиновом панцире осталось только множество проплешин от укусов.
Глядя на восьмилапого, Найл уже в который раз подумал, что Земля не могла не встречаться уже много раз с представителями живого мира других планет. Ведь просто невозможно, чтобы одна и та же среда породила столь разные животные миры. У людей и других животных скелет внутри — у пауков и насекомых снаружи; у людей кровь красная — у пауков голубая; у людей две вертикальные челюсти — у пауков сложный ротовой аппарат; у людей внутренне пищеварение — у пауков наружное; у людей четыре конечности — у пауков восемь; у людей два глаза — у пауков восемь… Различия можно перечислять до бесконечности.
