Я сидел и смотрел на Конрой. Мне не хотелось ее обижать, но ничего вежливого на ум не приходило. Это был чистейший культистский треп: с тем же успехом она могла бы объявить, что Вайолет Мосала и Генри Бундо – инкарнации двух враждующих индуистских божеств или что Атлантида восстанет со дна морского и звезды обрушатся, когда будет написано Последнее Уравнение.
Только, если бы она это сказала, вряд ли бы у меня побежали мурашки. Все, что она говорила, было так близко к науке, что я на время оказался обезоруженным.
Она продолжала:
– Мы не можем наблюдать, как возникает Вселенная; мы – ее часть и заперты в пространстве-времени, созданном в момент объяснения. Единственное, что мы надеемся увидеть: как некто впервые осознает ТВ целиком, со всеми вытекающими последствиями, и – невидимо, неощутимо – поймет нас и тем самым создаст.
Вдруг она рассмеялась, разрушив чары.
– Это только теория. Математически она безупречна, но по самой своей сути совершенно не проверяема. Так что, конечно, мы можем ошибаться. Однако теперь вам понятно, почему такие, как Акили, – слишком страстно верящие в правильность этой теории – беспокоятся, чтобы с Вайолет Мосалой ничего не произошло?
Я пошел дальше на юг, к другой трамвайной остановке. Мне надо было немного побродить под звездами, чтобы вернуться обратно на Землю. Даже если Безгосударство нельзя назвать твердой почвой.
Откровения Конрой меня успокоили; наконец-то все ясно и можно больше не отвлекаться от работы.
АК – безобидные сумасшедшие. Забавно было бы упомянуть их в сноске к «Вайолет Мосале», но фильм не разрушится, если их там не будет – как хочет сама Мосала, как хотят они. Зачем оскорблять и ее, и их во имя бесстрашной журналистики – а на самом деле, чтобы вызвать короткую усмешку у пользователей ЗРИнет?
А у Кувале вообще паранойя. Объяснимая, если не простительная. С жизнью потенциальной Ключевой Фигуры лучше не шутить. Вселенная, конечно, не рухнет: если вы умрете, так и не успев «объяснить ее и тем самым создать», значит, это сделает кто-то другой. Однако даже кандидат в творцы заслуживает величайшего почтения; теперь, когда пошли слухи об эмиграции Мосалы в Безгосударство, Кувале видит врагов за каждым выступом рифового известняка.
Я ждал трамвая на пустой улице, глядя сквозь чистый холодный воздух на яркую россыпь звезд – и спутников. Изящные измышления Конрой все еще крутились в голове. Если Мосала – Ключевая Фигура, то правильно она так презирает антропокосмологов. Если ее объяснение Вселенной будет содержать ТВ и больше ничего, тогда все отлично. Если же она примет антропокосмологов всерьез, то выпадет из тугой паутины объяснений, которую плетет для всех нас. Теория всего не будет теорией всего, если под ней останется другой, более глубинный пласт.
А здорово – породить вокруг себя собственную Вселенную: предков (без которых не объяснить свое существование), миллиарды других людей (как естественное логическое следствие; а равно и более дальних родичей – растения и животных), планету под ногами, Солнце, вокруг которого она вращается, другие планеты, звезды и галактики, не столь необходимые для выживания, но позволяющие превратить относительно простую ТВ (которая уместится в одной голове) в более хитрую, которая лучше подойдет мирозданию. Объяснить все это и тем самым пробудить к жизни – дело непростое, и кому охота создавать прежде силу для самого творения: осознать и тем самым создать антропокосмологию, которая поможет осознать и тем самым создать.
Мудрое разделение властей. Пусть метафизикой занимается кто-нибудь другой.
Подошел трамвай. Я сел. Двое пассажиров улыбнулись и поздоровались. Мы немного поболтали. Никто не вытащил оружие и не потребовал денег.
По дороге к гостинице я просмотрел несколько документов в ноутпаде, проверил, все ли цело после отюпочения. Перед поездкой я составил список вопросов к антропокосмологам и, как выяснилось, задал почти все. Остался лишь один – неплохо для человека, привыкшего во всем опираться на электронный костыль, – но все равно досадно.
Кувале, по собственному утверждению, принадлежит к «ортодоксальным АК». Если та дикая метафизика, которой напичкала меня Конрой, – ортодоксальная антропокосмология, то что же исповедуют неортодоксы?
Моя успокоенность пошатнулась. Я услышал лишь одно изложение доктрины АК. Конрой взяла на себя роль рупора, но это не значит, что остальные думают так же. Мне нужно, по меньшей мере, еще раз поговорить с Кувале; но не торчать же перед домом в надежде на случайную встречу.
В номере я велел Гермесу просмотреть мировые коммуникационные справочники. Он нашел семь тысяч Кувале в десятке стран, но ни одного или одной Акили. Вероятно, это прозвище, уменьшительное имя или неофициальный асексуальный псевдоним. Не зная даже страну происхождения, поиск было не сузить.
Я не снимал наш с Кувале разговор, но, тем не менее, закрыл глаза и вызвал Очевидца. С помощью программы-фоторобота мне удалось создать образ Кувале: цифровой в животе и зрительный – перед глазами. Я вытащил кишку, скопировал картинку в ноутпад и прочесал все мировые информационные базы данных в поисках имени или лица. Не каждому выпадают свои пятнадцать минут славы, но, притом что, кроме огромного количества коммерческих, существует еще девять миллионов любительских сетевых журналов, не надо быть знаменитостью мирового масштаба, чтобы попасть в архив. Достаточно победить на агротехнической выставке в сельской Анголе, или забить решающий гол в футбольном первенстве на титул чемпиона Ямайки, или…
Однако удача мне не улыбнулась. Электронная титька снова подкачала, а я стал беднее на триста долларов.
Так где еще искать, если не в сетях? В реальном мире. Но не бегать же по улицам Безгосударства.
Я снова вызвал Очевидца и пометил фоторобот «к постоянному поиску в реальном времени». Если Кувале промелькнет где-нибудь на краю зрения – снимаю я или нет, замечу сам или нет – Очевидец сразу даст знать.
Карин де Гроот провела меня в комнаты Мосалы. Они были куда больше моего одноместного номера, но такие же солнечные и спартанские. Мансардное окно усиливало ощущение света и простора, однако не создавало впечатления роскоши, какое возникло бы в другом здании, в другом месте. Ничто в Безгосударстве не казалось мне избыточным, но я не мог понять, в чем причина – в самой ли архитектуре или в том, что я знаю о политике и биотехнологии острова.
Де Гроот сказала:
– Вайолет сейчас будет. Садитесь. Она говорит с матерью по телефону, но я уже напоминала ей об интервью. Дважды.
