— Они не могут вам ничего передавать. Пока генерал не вынесет своего решения, вы будете находиться в тюрьме. А заключенным, как известно, ничего передавать нельзя, — официальным тоном сказал Танголико.
— Я ничего не буду писать генералу. Вы отлично можете передать ему все, что сообщил вам я, — резко сказал Орли, но тотчас же спохватился и сбавил тон. — Добавьте к этому, что я полностью раскаиваюсь, но мои друзья вручат мой аппарат и прочее только мне лично. Против конвоя я, конечно, не возражаю.
— Мы обсудим ваше заявление, — сказал Штук.
Танголико подал знак конвоирам, и Орли увели.
— Ну?… — спросил Танголико.
— Он что-то задумал, — ответил Штук.
— Он даже не умеет этого скрыть, — сказал Танголико.
— Но все же я уверен, что Макчерти посоветует Фланго принять его предложение. Мне нужно только взглянуть на его ускоритель, перелистать записи Кордато, и мы можем этого Орли сейчас же отправить либо обратно в тюрьму, либо на тот свет.
— Я доложу сегодня о нем генералу, — сказал Танголико.
— А я поговорю с Макчерти, — добавил Штук.
Через два дня Штук явился в тюрьму к Орли. Они говорили недолго: Штук объявил Орли, что Фланго приказал отвести для его опытов специальное помещение вне тюрьмы, куда будут перевезены оборудование университетской лаборатории и аппарат Орли, и что сам Орли может немедленно покинуть тюрьму и перейти в дом, где будет находиться его новая лаборатория.
— Там есть отличная комната, где вы сможете жить, — вежливо сказал Штук. — Кстати, там для вас приготовлены костюм, белье и все необходимое.
— Ну, что же, доктор Штук! — воскликнул Орли. — Я уверен, что мы с вами доведем до конца работу профессора Кордато. Нам поможет мой ускоритель.
Штук загадочно улыбнулся:
— Я в этом не сомневаюсь.
— Вы не знаете ли, доктор Штук, в новом помещении лаборатории существует телефон? — спросил Орли.
— Помнится, там телефон есть, или, во всяком случае, был, — ответил Штук.
— Очень прошу вас, сообщите мне завтра же номер телефона нашей с вами лаборатории.
— Пожалуйста.
— А послезавтра я перееду в новое помещение.
— Вы можете переехать туда даже сегодня.
Орли обвел взглядом свою камеру и сказал со вздохом:
— Как это ни странно, но я уже свыкся с этим грустным своим пристанищем и хочу еще денек провести в нем наедине со своими мыслями.
— Как вам угодно, — охотно согласился Штук. — Начальник тюрьмы переведет вас в новое помещение, как только вы того пожелаете.
На другой день через надзирателя Орли получил от него записку:
«Телефон в новом помещении был снят. Но сегодня он вновь работает. Его номер 82–34».
В следующее утро Орли через того же раздатчика хлеба передал Бери записку:
«Перехожу в новое помещение. Звоните мне из автомата по телефону 82–34. А.С. пусть займется сейчас только «Б-м» и держится от нас подальше».
После этого Орли объявил надзирателю, что хочет видеть начальника тюрьмы. Надзиратель открыл дверь и сказал:
— Выходите. Он вас ждет…
Начальник тюрьмы, действительно, уже ждал его в своем кабинете. Он принял Орли вежливее, нежели в первый раз.
— Я получил приказ Танголико о вашем переводе в другое помещение, — сказал он, с любопытством глядя на Орли. Поздравляю. Вам повезло.
— Благодарю. Я уверен, что скоро мне повезет еще больше, — насмешливо сказал Орли.
— Вы, несомненно, станете знаменитым. Но я надеюсь, что вы не забудете того гуманного обращения, которое вы встретили в стенах вверенного мне учреждения? — без тени улыбки спросил начальник тюрьмы.
— О, нет, господин начальник! — воскликнул Орли. — Я буду помнить вас и вверенное вам учреждение до гробовой доски. Кстати о доске. Ее и гвозди, которыми она была утыкана, я тоже никогда не забуду…
Помещение для научной работы Орли было отведено на краю города, в лаборатории заброшенного и несколько лет уже не работавшего химического завода. Здесь же в помещении бывшего управления завода для жилья Орли была отведена комната. В первый день своего переселения Орли чувствовал себя как на курорте. Он знал, что весь завод обнесен колючей проволокой, что его охрана вооружена пулеметами и минометами, но это не омрачало его отличного настроения. Он не сомневался, что скоро вновь получит свободу и увидит Бери.
Орли догадывался о планах Штука в отношении его самого:
«Эта подлая гитлеровская крыса хочет только заполучить от меня все, что ему надо, и тогда он со мной расправится. Они меня даже в тюрьму не отправят обратно, а пристрелят тут же в лаборатории, — думал он. — Но мы теперь с ними поборемся. Уж я постараюсь, чтобы мой Энергон «произвел на доктора Штука самое сильное впечатление».
Бери позвонила в первый же день. Орли и Штук в это время осматривали помещения для лаборатории. К телефону подошел Штук.
— Слушаю… Доктора Орли?… — на лице Штука отразилось крайнее изумление. — Сейчас… Просят вас, — сказал он и передал трубку Орли.
Орли услышал голос Вери. Радостное волнение охватило его. Голос Вери!.. Как давно он не слышал ее чудесного голоска!
— Вери! — крикнул он. — Это я, Орли!.. Я слушаю вас!..
— Орли! — сказала Вери. — Как я рада, что могу говорить с вами… Я ничего не спрашиваю, я понимаю, что вас перевели в новое помещение потому, что вы, очевидно, согласились продолжать опыты отца и не делать из них тайны…
Орли догадался: Вери предполагает, что их разговор кто-то подслушивает, и поэтому она говорит «то, что надо».
— Да, да, Вери! — воскликнул Орли. — Мы с доктором Штуком будем продолжать работу профессора Кордато. Я буду просить доктора Штука, чтобы он и вас привлек к этой работе…
«Тонкая игра, — с улыбкой глядя на него, думал Штук. Они сговариваются в моем присутствии…»
— Вы согласны, Вери? — спросил Орли.
— Да, конечно! — сказала Вери.
— Я могу только приветствовать появление в нашей лаборатории очаровательной дочери профессора Кордато, — учтиво сказал Штук.
— Доктор Штук соглашается на ваше участие в нашей работе, Вери, — сказал Орли.
— Передайте доктору Штуку, что я очень признательна ему, — сказала Вери.
Орли выразительно взглянул на Штука.
— Вери говорит, что она очень признательна вам, доктор.
Штук с улыбкой поклонился.
— Вери, когда мы сможем перевезти Энергон и все остальное в новую лабораторию? — спросил Орли.
— Когда хотите, — ответила Вери.
— Что если бы нам эту переброску осуществить послезавтра, часов в девять утра?
— Хорошо, — согласилась Вери. — Что должна я делать?…
