Птичка колибри скользила низко над землей и вдруг обернулась мелким зверьком из породы кошачьих с ярко-оранжевым мехом. Падрик беззвучно несся вперед, не уступая в скорости наземной машине, напрягая до предела мышцы и выпустив когти для лучшего упора.
Из темноты, сгущавшейся за его спиной, до Падрика доносился отчетливый ровный гул. Не побоявшись обернуться через плечо, он увидел множество красных молний, пронзавших тьму. Сверкнув, они не исчезали, но оставляли после себя полосы, как будто тьма раскалывалась на части. Падрик умерил свой бег, чтобы оглядеться. Вокруг простиралась плоская, безликая равнина. Покинув царство Арасейль, он не дал себе труда изобрести что-нибудь более интересное. Присев на задних лапах, Падрик продолжал всматриваться. Красные трещины напоминали лаву. Что же происходит?
Встопорщив усы, которые издали при этом легкий свист, Падрик сидел в нерешительности. Прошло некоторое время, и он заметил, что какая-то другая сущность пробирается совсем недалеко от его территории. Слабое прикосновение, будто легкое дуновение ветерка, — просьба приблизиться к его владениям. Это была Киль Рич.
— Подойди, — позвал Падрик.
Хотя быстроногим кошкам, обитающим на Ротмаре, неведома членораздельная речь, Падрик ее освоил. Его подсознание неуклонно отвергало мысль о том, что камень может видеть, а зеленый листок — слышать, но наделенное речью животное — в этом нет ничего особенного.
С негромким хлопком рядом с ним возникла Киль Рич, и Падрик почувствовал легкие волны, пробежавшие по его пространству. Киль Рич была виллоркой, двуногим существом небольшого роста, около метра. Ее кожу покрывала блестящая чешуя, переливавшаяся всеми цветами радуги, на плоском лице выделялись широкий рот и маленькие глазки коричневого цвета. У нее были длинные пальцы, похожие на стебли травы.
— Ты подходил ближе? — перешла она сразу к делу.
— Еще нет. — Падрик поднял оранжевую лапу. — Пойдем посмотрим?
Не говоря ни слова, Киль Рич обхватила его лапу своими изящными многосуставными пальцами. Пространство Мечты искривилось — и вот они уже стоят на краю тьмы.
В первое мгновение Падрика поразил вопль. Его уши сами собой прижались, и он не смог сдержать шипения. Резкий и нестройный звук скреб по нервам. Киль Рич отпустила его лапу, и он заставил себя присмотреться внимательнее.
Темным здесь было не только небо. Темными были и земля, и сам воздух. Впереди простиралась трехмерная тьма, прорезанная тут и там вспышками красного. Она тянулась от горизонта до горизонта. Падрик смутно различал некое движение, но не видел ни конкретных форм, ни даже пропасти, уходившей в глубь земли. У этого места не было формы. И Падрик не чувствовал в себе достаточной силы, чтобы навязать форму этой тьме. Он не рискнул бы сделать туда и шага, даже тронуть одним коготком.
Стенания продолжались. По всей длине границы, отделявшей тьму от Мечты, тут и там собирались другие Немые всех возможных видов и рас. Некоторые, стоя парами или небольшими группами, переговаривались. Другие просто смотрели. Ни один не отваживался ступить в ревущую тьму. Где-то вдалеке шелестел шепот, различимый, несмотря на рев и шум. В Мечте всегда слышен шепот. Среди собравшихся Немых Падрик заметил нескольких людей. Он осторожно отвернулся в сторону от них.
— Она все увеличивается, — пробормотала Киль Рич. — Не знаю, что и думать.
— Никто не пытался ее перейти? — поинтересовался Падрик.
— Мне о таких попытках ничего не известно, — ответила Киль Рич. Она наклонилась и коснулась его головы, что было совсем на нее не похоже. — По другую сторону этой тьмы есть девятнадцать планет, на которых живут Немые. Тьма их окружает, или же они внутри. Я их не чувствую. Вот что мне известно.
Падрик сосредоточился на минуту, но ему сразу стало ясно, что и он не сможет ощутить ничего, что лежит по ту сторону границы. На какое-то мгновение ему послышался слабый плач. Он стал вглядываться во тьму и краем глаза заметил неясную вспышку. Падрик выгнул шею. Еще секунду ему казалось, что среди хаоса он различает человеческое лицо, женское. Длинные темные волосы… Похоже, женщина очень молода. Она… танцует? Потом все исчезло.
— Ты видела? — быстро спросил он у Киль Рич. — Видела человеческую женщину?
— Я ее видела, — ответила Киль Рич, не убирая руку с головы Падрика. — Что это может значить?
— Не знаю.
— Пойду спрошу, что думают остальные.
Киль Рич убрала руку и, не сказав больше ни слова, растаяла. Падрик отступил подальше от края черной бездны и сосредоточился. В мозгу послушно возникла картина зала с каменными стенами, с колоннами… посреди зала стоит обтянутое атласом ложе. Он сейчас здесь, а хочет оказаться там.
Легкий щелчок, и вот он уже стоит посреди зала с колоннами, именно так, как это себе представил. Темная бездна далеко, она превратилась в маленькое пятнышко на горизонте, едва различимом через незастекленное окно. Стенаний и плача здесь не слышно. Падрик заставил себя отвлечься на время от мыслей о грядущей катастрофе. Он знал, что Киль Рич расскажет ему обо всем, что узнает. Сейчас следует заняться другими вещами. Вспрыгнув на атласную кушетку, он принялся точить когти о мягкую ткань.
Так значит, его сведения верны. За матушкой-наставницей Арасейль стоит понаблюдать и пошпионить. Пользу приносит каждая минута такого наблюдения. Падрика охватило радостное возбуждение, и он замурлыкал. До него, разумеется, доходили слухи о некоем Немом, наделенном редкими способностями, который, как было известно Падрику, находится на одной из планет Империи Человеческого Единства. Но чтобы Немой мог контролировать не-Немых помимо их воли… такие чудеса, знаете ли, бывают только в сказках.
А что, если чернота — проделки этого мальчишки? Какое-то время Падрик размышлял на эту тему. Нет, вряд ли. Бездна дышала присутствием многих сознаний, не какого-то одного. Тогда, может быть, он — главный? Падрику немедленно надо связаться с доктором Сей со Ржи и задать ей эти вопросы. А пока было бы неплохо этого мальчишку заполучить. Ведь стоит только до него добраться силам Единства, как катастрофы не избежать…
Внезапно Падрик почувствовал, что проваливается в кушетку. Удивленный и испуганный, он попытался встать, но подушки, аморфные и текучие, как зыбучий песок, тянули его вниз. Он запаниковал, но потом сумел-таки вырваться. Кушетка издала чавкающий звук, а он позорно плюхнулся на прохладный мраморный пол. Кушетка превратилась в черную массу. Падрик вскочил на ноги и бросился прочь, царапая когтями по твердому полу. То, что осталось от кушетки, растеклось по полу черной лужей, которая причмокивала и посвистывала, как кипящий котел. Струйки ползли в разные стороны с негромким бормотанием, как живые. Запахло сыростью, гнилью и плесенью, как в овощном погребе.
