Бена очень беспокоило дополнительное обстоятельство.
– А что насчет Джона Зиглера?
Маллиган взглянул па репортеров и разразился бранью, раздраженно озираясь по сторонам.
– Харррнс? А ну иди сюда!
Том вышел из кабинета, всем своим видом выражая готовность к сотрудничеству.
Маллиган подтолкнул его к приемной:
– Посиди-ка с этими милыми людьми, они хотят поговорить с тобой! Леопард, мы возьмем твою машину. Том посмотрел на Бена, словно искал помощи.
– Они были у меня дома сегодня, когда эта леди забирала детей. Они снимали все происходящее!
Бен почувствовал, как в нем закипает гнев.
– Том, ты не должен ничего говорить им. Просто пройди мимо и отправляйся домой!
Похоже, Маллигану это не понравилось.
– Коул, ты едешь с нами!
Леонард был готов ехать. Маллиган схватил свою шляпу и куртку. Газетчики встали с места и двинулись к Тому.
– Том может уйти? – спросил Бен.
При этом вопросе Маллиган закатил глаза.
– Коул, он пришел сюда на своих двоих и может убираться отсюда тем же манером. Слышишь, Харрис?
– Том, просто уйди отсюда. Ты не должен ни с кем разговаривать.
– Ты готов, Коул? – прорычат Маллиган. – Давай! Пошевеливайся!
Бену все это крайне не нравилось, но приказ есть приказ. Он направился к задней двери.
Маллиган дотронулся до шляпы, прощаясь с Джоном Зиглером и фоторепортером.
– Чувствуйте себя как дома. Мы вернемся примерно через час, и я сделаю вам заявление.
– Я позвоню тебе, – сказал Бен Тому и последовал за Маллиганом и Леонардом.
По пути к машине Маллигап раздраженно проворчал через плечо:
– Я не намерен оставлять тебя здесь с этим твоим дружком-христианином. Если ты служишь в полиции, изволь работать и изволь выполнять мои приказы без всяких вопросов. Нам не нужны тут церковные собрания с участием двух религиозных фанатиков, сэр!
Том вернулся в кабинет Маллигана за курткой и снопа вышел в приемную.
Прямо перед ним стоял Джон Зиглер, преграждая ему путь.
– Прошу прощения, – сказал Том, пытаясь обойти репортера.
Джон не отступался от намерения поговорить.
– Джон Зиглер, газета «Хэмптон Каунтп Стар».
– Да, я видел вас у себя дома, – резко сказал Том.
– Мистер Харрис, что вы можете ответить на эти заявления?
– Какие заявления? Я даже не понимаю, что происходит!
– Как вы считаете, это повредит церковной школе?
– Не знаю.
– Вы отрицаете факт жестокого обращения с детьми в школе?
Том застыл на месте. Этот вопрос поверг его в смятение. Зиглер тут же воспользовался этим.
– Вы отвергаете обвинения?
– Мне неизвестно ни о каких обвинениях.
Зиглер быстро записал его слова.
– Какова была реакция вашей семьи?
– Кроме того, что мои дети подверглись запугиванию? Женщина начала щелкать фотоаппаратом.
– Эй, послушайте, что вы... Фотоаппарат продолжал щелкать. Зиглер приподнял бровь.
– Насколько я понял, вы вдовец. И живете в доме один со своими детьми?
Том вспыхнул от негодования:
– Довольно! Я ухожу. Всего доброго. Зпглер, следуя за Томом по пятам до самого выхода, продолжал сыпать вопросами.
– Считает ли суд возможными жертвами и ваших детей тоже?
Том рывком открыл дверь и, обернувшись, бросил на газетчиков свирепый взгляд.
Фотоаппарат запечатлел гневное выражение его лица.
Зпглер был удовлетворен:
– Большое спасибо, мистер Харрис.
Прямо напротив, через улицу, на крыше здания городской библиотеки и магазина подарков сидел демон по имени Отчаяние, похожий на жалкое потрепанное чучело, набитое мерзостью, хныча от боли, он смотрел вслед двум удаляющимся полицейским машинам.
– Ох, вон они, вон они! Что же делать?
Еще несколько темных духов толпились вокруг, злобно бормоча, шипя и брызгая слюной. Это была заметно поредевшая разношерстная шайка искусителей, мучителей и обманщиков, внезапно обессиленных и глубоко угнетенных недавним ужасным поражением своих дружков.
Отчаяние вполне оправдывал свое имя.
– Все пропало, все пропало! Лучшие наши воины пали в бою, погибли все, кроме меня!
Его круглая голова дернулась в сторону от звонкой оплеухи.
– Прекрати скулить. Слушать тошно!
– Терга, мой князь, тебя там не было!
Терга, князь Бэконс-Корнера, напоминал скользкую жабу с отвратительной копной черных жестких волос и выпученными желтыми глазами. Он кипел от негодования и безостановочно чесал свою шишковатую голову, мучимый нервным зудом на почве страшного разочарования.
– Полный провал, вот что это такое! Гнусная демонстрация вашей несостоятельности!
Демон Убийца быстро возразил:
– Если бы мы справились с задачей, несомненно, ты первым похвалил бы нас!
– Вы не справились, и я не хвалю!
Бес по имени Плут попытался объективно оценить причины поражения.
– У нас было сильное войско, и я уверен, все сражались доблестно, но.., молитвы праведников сильнее. Небесное воинство сильнее нас. Они поджидали наших воинов и приготовились к бою. Мы серьезно недооценили численность и мощь врага. Это совершенно очевидно.
Терга резко обернулся и бросил на Плута яростный взгляд, донельзя раздраженный его словами, но вынужденный внутренне признать правоту хитрого демона. Бес шагал взад и вперед, он не находил себе места, отчаянно пытаясь понять, что происходит.
– Мы выступили против Тома Харриса и церковной школы! План Стронгмана начал исполняться. В этот самый миг! А тут вы распускаете нюни и рассказываете мне, что План может рухнуть, и все из-за этой.., этой.., женщины?
Плут обдумал вопрос и кивнул:
– Таково реальное положение дел.
Терга поднял глаза к небу и испустил стон страха и разочарования.
– Разрушитель с нас шкуру спустит за это! Все уцелевшие в этом бою несомненно погибнут от его меча!
Он пересчитал демонов и получил результат еще менее утешительный, чем ожидал.
– Где Ненависть?
– Пал в бою, – хором ответили бесы. – Одним из первых.
– А Ярость?
– В цепях в преисподней, полагаю, – ответил Мошенник.
– Жадина? Похабник? Насильник?
Ответом ему служили лишь потерянные взгляды. Терга посмотрел па лежащий внизу город, его голова продолжала судорожно подрагивать.
– Такое легкое задание.., простое маленькое убийство... Мы не раз это делали прежде... Дух отчаяния горестно застонал:
– Когда Стропгман все узнает...
Бац! От удара Терт голова демона дернулась к плечу.
– Он должен узнать! – сказал дух суеверия.
– Так скажи ему! – рявкнул Терга. – Иди и скажи ему сам!
Дух суеверия затих, надеясь, что заговорит еще кто-нибудь.
Терга схватил Отчаяние за дряблый загривок и поднял в воздух, словно боевой трофей.