- Но неужели...
- ...неужели я не мог подарить ему ружье, - со смехом подхватил инженер, точно угадывая мысли Шагрина. - Предлагал, Шагрин, и не раз, но он не хочет, говорит: отец его и дед этим луком всю жизнь охотились - отказывается. Впрочем, не считайте лук плохим оружием. За шестьдесят, восемьдесят шагов тунгус поражает белку в глаз или в ухо, а это, признайтесь, не для каждого ружья доступная цель. К тому же выстрел из ружья - это истраченный заряд, а стрела, выпущенная из лука, возвращается его владельцу, даже если она утеряется, ее могут найти другие охотники и по метке обязательно возвратят законному хозяину. Тунгусы очень честный народ. К сожалению, у нас не ценится это замечательное качество, - мало того, этот небольшой, но очень трудолюбивый народ всячески притесняется. Любой русский почти безнаказанно может его ограбить, даже убить, и тунгусу некуда идти жаловаться. Немудрено, что тунгус ищет защиты у своих богов, боится каждой неожиданности или просто невиданной им раньше вещи. Верит в злых и добрых духов. Возьмите его, - инженер показал взглядом на хлопочущего около костра тунгуса. - Он менее других невежествен, но и у него есть свой бог, которого он всегда носит с собой. Попадет тунгус в воду и не подумает спастись, а добровольно утонет. Так велит его бог, вздохнул инженер.
Между тем тунгус нарезал большими кусками ароматное дымящееся мясо, приправил его душистой травой, и все принялись за еду.
После ужина Шагрин и инженер растянулись на куче мягкого моха, который успел собрать расторопный Кочар. Натруженное за день тело приятно ныло, костер тлел грудой пышущего жара, от него разливалось приятное тепло.
Встретились Кручинин и Шагрин случайно на улице Иркутска и, хотя не виделись более десяти лет, сразу узнали друг друга. Они оба искренне обрадовались этой встрече. Когда-то Шагрин учился в Иркутском политехническом институте, там он познакомился с высоким юношей - Артуром Кручининым. Они подружились. Но учиться Шагрину пришлось недолго. Дальняя родственница, помогавшая ему, умерла, а ее наследство растащили более расторопные наследники. Шагрин очутился на улице.
Все эти годы он перебивался случайными заработками. Их едва хватало на жизнь, и все-таки ему удалось сколотить небольшую сумму. Он надеялся снова поступить в институт в качестве вольнослушателя.
Встреча с Артуром изменила его планы. Бывший студент и друг Шагрина стал инженером, и этот инженер тут же, на улице, предложил работу и вполне сносный заработок. Из немногословных объяснений он понял, что Кручинин ведет какие-то чрезвычайно интересные работы в области химии. Инженер был очень сдержан в своих объяснениях, но Шагрин, не задумываясь, принял предложение.
Две недели они уже пробираются по тайге, то пешком, то на лодках по бурным таежным речушкам, все дальше и дальше в глубь тайги. Иногда им помогают тунгусы, которые появляются неожиданно из леса и так же неожиданно исчезают. Шагрин уже давно заметил, что между ними и инженером установились какие-то странные, но дружественные отношения. Тунгусы не требовали с них платы за услуги, а, наоборот, всячески старались подчеркнуть свое расположение к инженеру.
По дороге Шагрин узнал, что Кручинин закупил в Иркутске какие-то материалы и что они уже давно находятся в пути.
Понемногу в Шагрине росло скрытое раздражение, его раздражала замкнутость инженера, он охотно рассказывал обо всем, кроме... своих работ. Сейчас, поглядывая на тяжелые мешки, лежащие невдалеке от костра, Шагрин думал: "Не эти ли материалы закупил Артур в Иркутске?"
Инженер повернулся на бок и, встретившись глазами с Шагриным, как будто смутился:
- Ты обратил внимание, что еще нет комаров, а, знаешь, несколько лет назад их вообще здесь не было.
- В тайге не было гнуса? - Шагрин с сомнением покачал головой.
- Не удивляйся, гнус появился всего три-четыре года назад, а до этого его здесь не было.
- Почему это его раньше не было, а сейчас он появился? - спросил Шагрин, подкладывая себе под голову охапку моха.
Инженер помолчал.
- Мы с тобой находимся на границе поваленного леса, и не просто поваленного, но и сильно обожженного.
- Здесь был лесной пожар?
- Нет, Шагрин, здесь не было пожара. Здесь было нечто во много раз страшней пожара, страшней самой дикой таежной бури. Слышал ли ты когда-нибудь о тропических циклонах, которые за несколько минут уничтожают целые острова с многочисленным населением? Так вот нечто подобное, но во много раз сильнее, произошло и здесь.
Шагрин смотрел на инженера и не понимал, шутит он или говорит серьезно.
- Вы хотите сказать, что... Он все-таки существовал, этот сумасшедший взрыв или, как его называли, метеорит? В свое время об этом много писали и говорили, но ведь потом было опровержение: никакого метеорита и взрыва не было. Обычный вымысел газетных писак, - сказал Шагрин.
- Нет, Николай, это не вымысел. Взрыв огромной силы существовал, метеорит тоже существует.
- Послушай, Артур! - вдруг переходя на интимный тон, заговорил Шагрин, приподнимаясь со своего ложа. Он чувствовал, что его раздражение достигло предела. - Тебе не надоело ломать мне голову всякими загадками?
Инженер со смехом обнял Шагрина.
- Успокойся, Коля, у меня и в мыслях нет того, что ты приписываешь. Сейчас я тебе кое-что объясню.
Кручинин расположился поудобней и подбросил в пылающий костер еще несколько сучьев. От долины тянуло холодом и сыростью. Шагрин, поближе придвинувшись к костру, приготовился слушать.
- Помнишь, когда мы с тобой учились в институте, - начал рассказ инженер, - профессор Щетинин прочел нам лекцию об образовании кристаллов. Так вот, свою лекцию он закончил словами: "Мы привыкли, что кристалл - есть нечто драгоценное, исключительное по красоте и свойствам, что кристалл встречается так же редко, как топаз, берилл, алмаз. Сейчас вы поняли, что кристалл обычное образование в природе, что он встречается всюду вокруг нас, что кристаллом можно управлять, изменять его формы и, наконец, кристалл можно создавать". Так закончил профессор Щетинин свою лекцию, и эти слова я запомнил на всю жизнь.
- И ты решил создать кристалл, - несколько разочарованно сказал Шагрин.
- Да, Коля, кристалл. Чистый, необыкновенный кристалл, не согласуясь с капризами природы, - стал мечтой, целью моей жизни.
В сущности, что мы знаем о кристалле? Только то, что это природное образование, подчиненное каким-то неизвестным законам. Наши знания о кристалле очень бедны. Мои первые опыты носили чисто познавательный характер, в специальных кристаллизаторах я растил кристаллы поваренной соли, медного купороса, сахара.
Мне удавалось выращивать кристаллы-великаны весом по несколько фунтов. И тогда я решил создать кристалл... алмаза. Ни один камень в мире, даже из драгоценных, не может с ним сравниться по красоте и блеску, а самое главное, по его удивительной крепости. Вот это-то свойство меня больше всего и заинтересовало.
