- Еще хуже.
Она нетерпеливо качает головой.
- Если бы это было плохо, вы бы знали об этом сами. Вы тоже коллективный разум. И всегда были.
- Если это ваша точка зрения на вертикаль управления...
- Каждый из нас - коллективный разум.
Он фыркает.
Она продолжает:
- У вас два полушария головного мозга, так? Каждое способно управлять собственной самостоятельной личностью, на самом деле даже множеством личностей. Если я каким-то образом выведу одно полушарие из игры, анестезирую его или затуманю достаточным количеством ТМС, другое будет продолжать вполне себе нормально работать, и знаете что? Оно будет отличаться от вас. У него могут быть другие политические воззрения, другой пол - у него даже может быть чувство юмора. Как только другое полушарие проснется, оно сливается с первым и снова становится вами.
Так скажите мне, полковник, страдают ли ваши полушария? Есть ли у вас в голове множественные личности, которые связаны, заткнуты и думают: "О, великий Ганеш, я в ловушке! Если бы только коллективный разум выпустил меня отсюда!"
"Я не знаю, - понимает он. - Откуда мне знать?"
- Конечно, нет, - отвечает Латтеродт. - Это разделение времени. Полная проницаемость.
- А психоз пост-слияния - просто городская легенда, которую разносит кучка параноиков.
Она вздыхает.
- Нет, ППС вполне реальная штука. И это трагично - он разрушает тысячи жизней. Да. И это полностью результат несовершенной технологии интерфейсов.
- Не всем так везет, - говорит полковник.
Человек с косметическим хлорофиллом в глазах приносит их заказы. Латтеродт улыбается и приступает к салату из клонированных крабов. Полковник перебирает кусочки авокадо; он едва помнит, что его заказывал.
- Вы когда-нибудь посещали Сознание Мокши?
- Только виртуально.
- Знаете, не стоит доверять всему, что вы испытываете в виртуале.
- Не стоит доверять ничему, что вы испытываете за этим столом. Видите то большое слепое пятно посреди вашего визуального поля?
- Я говорю не об ошибках природы. Я говорю о чем-то намеренном.
- Ладно. - Она жует, говоря с набитым ртом. - И в чем намерение Мокши?
- Никто не знает. Восемь миллионов разумов объединены вместе, и эти люди - они просто лежат. Разумеется, вы видели съемки из Бенгалуру и Хайдарабада, чистые палаты с умными кроватями, чтобы упражнять тела и всем их обеспечивать. А вы видели узлы, живущие в заднице мира, в самом конце проселочной дороги в пятьсот километров? У людей есть только койка, хижина и маршрутизатор у деревенского колодца.
Она не отвечает.
Он принимает это за "нет".
- Нанесите им как-нибудь визит. У кого-то есть те, кто за ними ухаживает. У кого-то - нет. Я видел детей, покрытых вонючими пролежнями, лежащих в собственном дерьме, видел людей, у которых выпала половина зубов, потому что они подключены к этому коллективному разуму. Но им все равно. И им не может не быть все равно, потому что никаких "их" больше нет, а коллективный разум плевать хотел на части, из которых состоит, не более...
Человеческие факелы, пылающие в эквадорских джунглях.
- ... не более, чем вы заботитесь о единственной клетке собственной печени.
Латтеродт смотрит в свой бокал.
- Это то, к чему они стремятся, полковник. Свобода от самсары. Не буду притворяться и говорить, что я бы выбрала то же для себя. - Она поднимает глаза, ловит его взгляд и не отпускает. - Но вас тревожит не это.
- Почему вы так говорите?
- Потому что не имеет значения, насколько вы не одобряете их образ жизни. Восемь миллионов счастливых кататоников не представляют военной угрозы.
- Уверены? Знаете, какие планы могут зреть в едином мыслящем сознании из восьми миллионов человеческих мозгов?
- Захват мира. - Латтеродт бесстрастно кивает. - Ведь именно к этому призывают дхармические религии.
Он не смеется.
- Люди подписываются на веру. А этот разум - совершенно иной.
- И если они - угроза, - тихо говорит она, - то что такое мы?
Ее хозяева, имеет она в виду. И ответ: "Нечто ужасное".
- Если вы вдумаетесь, Сознание Мокши не настолько радикально, - продолжает она. - Оно построено из обыкновенных мозгов. Мои ребята играют с архитектурой коры. Мы создаем в мозге квантовое перепутывание, мы получаем квантовое биорадио, основанное на принципах, на которые вы не наткнетесь еще лет двадцать. Вы даже не можете определить это как технологию. Именно поэтому мы с вами сейчас говорим, да? Потому что если вас беспокоят объединенные в сеть простые люди, то разве Двухкамерные не могут не быть угрозой?
- А они - угроза? - спрашивает он, наконец.
Она фыркает.
- Послушайте, вы можете оптимизировать мозг либо вглубь, либо вверх. Не туда и сюда одновременно. Двухкамерные мыслят в планковском масштабе. Все это квантовое безумие для них так же интуитивно, как для вас - траектория бейсбольного мяча. Но знаете что?
Он слышал это раньше:
- Они не ловят бейсбольных мячей.
- Они не ловят бейсбольных мячей. Нет, они вполне способны за собой присматривать. Они вытирают себе задницу и сами едят. Но оставьте их в большом городе, и они... мягко говоря, это вызовет у них дискомфорт.
Он на это не покупается.
- Зачем, по-вашему, им нужны люди вроде меня? Думаете, они ушли в пустыню, чтобы построить нечто вроде суперзлодейского логова? - Латтеродт закатывает глаза. - Они не угроза, поверьте. Им через людную улицу-то трудно перейти.
- Их физические способности - последнее, о чем я думаю. Нечто столь продвинутое может уничтожить нас и даже этого не заметит.
- Полковник, я живу с ними. Меня они не уничтожили.
- Мы оба знаем, как дестабилизирует ситуацию, если Двухкамерные начнут продавать даже малую часть...
- Но они этого не делают. Зачем им? Думаете, их заботит дурацкая выгода в вашей экономике из мира фантазий? - Латтеродт качает головой. - Вы должны благодарить своих богов, что они владеют этими патентами. Любой другой, возможно, давно уже разворошил бы весь этот муравейник только ради хорошего баланса в конце финансового квартала.
Значит, мы для вас муравьи.
- Признаете вы или нет, вашему миру лучше, когда они в нем есть. Они занимаются только собой, никого не трогают, а когда все же как-то себя проявляют, вы, дикари, ведете себя словно разбойники. Вы наверняка должны это знать; Вооруженные силы уже десяток лет лицензируют нашу криптографическую технологию.
- До недавнего времени. - До тех пор, пока кто-то наверху не начал беспокоиться о лазейках. Хотя, возможно, полковник тоже имел к этому некоторое отношение.
