Девушка озабоченно приподнялась со своего места. Однако она все время продолжала следить за показаниями прибора, не спуская с него тревожного взгляда. Она видела, как исчезает странный рисунок, а вместе с ним удаляется и высокий пронзительный звук.
Долго еще прислушивалась Зоя. Она внимательно наблюдала за экраном, стараясь разобраться в случившемся. Но все было напрасно. Осциллограф работал по-прежнему. Непонятное, встревожившее ее явление исчезло вместе со звуком и уже больше не повторялось.
Немного взволнованная, девушка посмотрела на часы, чтобы заметить время, и принялась подробно записывать свои наблюдения в обыкновенную ученическую тетрадь, лежавшую перед ней на столе.
* * *
Когда осенние серые сумерки завладели огромным институтским парком и тучи черных галок с шумом заканчивали свой привычный спор, перед тем как устроиться на ночь, к большому жилому корпусу, расположенному почти в центре парка, медленно подошел высокий красноармеец в новой шинели. Он внимательно осмотрелся, прежде чем войти в парадный подъезд. Кругом было пусто. Да и само здание казалось совершенно безлюдным. Галки проводили входившего в дверь красноармейца громким хлопаньем крыльев и разноголосым шумом.
Перед дверной дощечкой, слабо освещенной синей лампочкой, красноармеец остановился в нерешительности. «Профессор Леонтьев Петр Никанорович», было выгравировано на ней размашистым почерком. От нажатия кнопки глухо, где-то вдали, задребезжал звонок. Но тишина лестничной клетки не нарушалась больше ничем. Никто не собирался открывать обшитую черной клеенкой большую массивную дверь.
Красноармеец постоял некоторое время в раздумье и медленно направился к выходу в парк. У одной из входных дверей в главный корпус института шла напряженная работа. Из урчащих и медленно маневрирующих автомашин, озаренных пучками синего света, пробивавшегося сквозь узкие щели фар, торопливо выгружались громоздкие ящики. Слышался скрип дверных пружин, отрывистые слова команды и обычные при переноске тяжестей глухие шаркающие шаги. Это прибыла первая партия медицинского оборудования. Главный корпус занимался под госпиталь.
Долго стоял высокий красноармеец, наблюдая за происходящей разгрузкой. Если бы Зоя Леонтьева, только что покинувшая свою лабораторию и возвращавшаяся домой, пошла по центральной аллее, а не по узкой тропинке, сокращавшей ее путь, то она обратила бы внимание на этого человека, притаившегося у дерева. Но девушка прошла в стороне, глубоко занятая своими мыслями.
Быстрой и уверенной походкой направился красноармеец к входу в институт. Он прошел мимо работающих людей и очутился в одном из длинных боковых коридоров. Пробираясь в темноте и поминутно освещая электрическим фонариком шеренгу дверей, он старался разобрать прибитые над ними крохотные таблички с номерами. У одной из них красноармеец остановился прислушиваясь. Через некоторое время к доносившемуся издалека слабому шуму разгрузки прибавились новые звенящие звуки, собранные и усиленные пустым коридором.
Незнакомец осторожно открывал дверь, подбирая ключи.
* * *
Резкий и продолжительный звонок заставил вскочить Зою с постели. По установившейся у ленинградцев привычке она ложилась, не раздеваясь, на случай тревоги. — Мне нужна товарищ Леонтьева! — послышался за дверью звучный голос.
В прихожую вошел лейтенант.
— Разрешите представиться, — проговорил он, снимая фуражку. — Лейтенант Ковалев… Я к вам по следующему вопросу… Мне поручено разыскать вас и договориться относительно эвакуации оставшегося оборудования лаборатории вашего отца. Вы, надеюсь, поедете с этим же эшелоном? Совершенно непроизвольно у Зои опустились руки. Слово «эвакуация», очень простое и ожидаемое ею уже несколько дней, показалось теперь каким-то новым и преждевременным. — Вы знаете… — проговорила она немного неуверенно. — Я, кажется, сейчас не могу… И оставшееся оборудование тоже увозить нельзя…
— Это! Почему же? — удивился лейтенант. — У меня есть распоряжение. Вот, пожалуйста, документы…
— Во всяком случае, — продолжала Зоя, рассматривая поданную лейтенантом бумагу, — мне необходимо задержаться здесь еще хотя бы на несколько дней. Дело, видите ли, в том… я даже затрудняюсь вам объяснить… Сегодня вечером мною замечено очень странное явление… Мне нужно будет разобраться в этом. У меня есть подозрение, что… Зоя остановилась на полуфразе. Слишком смутные были эти подозрения, и стоило ли о них говорить мало знакомому человеку!
— Если вы можете, — предложил лейтенант, — то хорошо бы сейчас осмотреть оборудование. Мне необходимо получить представление о количестве и размерах приборов.
Вскоре они шли по парку, направляясь к главному корпусу. — Вы думаете, мне самому легко покидать Ленинград? — говорил по дороге лейтенант, как бы успокаивая свою спутницу. — Если б вы знали, как трудно! Вот один мой товарищ…
Лейтенант не успел договорить, так как девушка неожиданно вцепилась в его руку. — Смотрите… — прошептала она, указывая рукой по направлению темневшей впереди громады здания. — Вы видите?…
— Нет, не вижу… — глухо ответил Ковалев останавливаясь.
Поднявшийся слабый ветер оживил редкие листья темных деревьев. Парк наполнился легким осенним шумом.
— Вон в том крайнем окне… — продолжала Зоя, — то появляется, то исчезает свет… Теперь видите? — Да… Вижу… Но почему это так вас встревожило? Кто-то бродит по комнате, где помещается наша лаборатория… Это свет электрического фонарика… А дверь заперта и ключ у меня… — проговорила Зоя, увлекая лейтенанта вперед. — Надеюсь, у вас там не хранится ничего секретного? — тихо спросил лейтенант, когда они уже находились в полутемном институтском коридоре. К лаборатории старались подойти бесшумно. Лейтенант попытался открыть дверь резким рывком, но она оказалась запертой.
— Ключ!.. — шепотом проговорил Ковалев. Однако дверь не открывалась и ключом. — Этого никогда не было раньше, — тихо заговорила Зоя. — Дверь всегда открывалась очень легко. Возможно, в замке ковырялись отмычкой и сломали его… Наконец после долгих усилий щелкнул замок, и тяжелая дверь со скрипом открылась.
Лейтенант не сразу вошел в комнату. Он долго освещал лучом своего карманного фонарика все отдаленные углы, тщательно присматриваясь к причудливым теням, падающим от физических приборов.
В комнате не было никого. — Вот видите! — сказал лейтенант, помогая девушке опускать светомаскирующие шторы. — Вы зря волновались. Наверно, перепутали окна.
