– Есть у меня одно местечко заветное… Припас для такого случая.
Они остановились, глубоко вдыхая чистый горный воздух, привыкая к высоте. Панорама отсюда открывалась великолепная.
Сергей поправил лямку рюкзака, сделал несколько шагов к неровной кромке площадки, которая круто обрывалась вниз, в ущелье. Зойка подошла к нему и стала чуть позади, опасливо поглядывая в пропасть.
– Хорошо бы здесь соорудить что-нибудь… – мечтательно произнесла она, оглядывая голую площадку.
– Лучше этот уголок оставить неприкосновенным, – возразил Сергей.
– Ладно. А где твое заветное местечко, которые ты упомянул? – спросила Зойка.
– Далековато, – засомневался Сергей. – Ты как, родная? Тебе не будет тяжело?
– Осилим, – сказала она. – Ведь впереди у нас целый день. Боже мой, никогда не думала, что один день – такое богатство!
– Ладно. Мы пойдем самой легкой дорогой, – сказал Сергей и двинулся прочь со смотровой площадки, расположенной близ конечной остановки фуникулера.
Он шел по бездорожью, оставив в стороне прихотливо вьющуюся, еле заметную тропинку, которая также бежала вверх, в горы. Сначала путь их был пологим, потом пошел покруче. Сергей шагал впереди, так что Зойка видела только мерно покачивающийся рюкзак. Изредка он еще более замедлял шаг, поправляя широкий ремень рюкзака. Шли долго, изредка отдыхали. Кустарник становился все гуще; чтобы сделать шаг, его приходилось раздвигать руками. Сергей спросил:
– Повернем?
– Нет, – отрезала Зойка, поправляя под косынку выбившуюся прядь.
Время близилось к полудню, и Зойка успела притомиться, когда Сергей внезапно остановился, так что она чуть не налетела на него, и торжественно произнес:
– Приготовься. Сейчас ты увидишь нечто неземное!
Они сделали шаг, кустарник перед ними расступился, и впереди открылась небольшая поляна, сплошь усеянная цветами.
– Боже, какая красотища! – всплеснула руками Зойка.
Крупные цветы кивали венчиками, словно приглашая путешественников отдохнуть. Поляну с трех сторон окружала стена кустарника, и здесь было не так ветрено. С четвертой стороны поляна обрывалась в глубокую лощину.
– Странно, откуда здесь цветы в эту пору? – сказала Зойка. – Всюду в горах они давно отцвели.
Они расположились в стороне, чтобы не помять цветы. Отдохнув, подошли к краю поляны и долго озирали открывшийся сверху вид, широкий и величественный, хотя кое-где облачность с озерцами стылого тумана портила общую картину.
Городок ученых почти скрывался внизу, только там и сям торчали разноцветные купола. Башня космосвязи издали казалась легкой, почти невесомой, она была похожа на хрупкую тростинку, увенчанную пышной чашей.
– Башня напоминает «Анастасию», – заметил Сергей, покусывая травинку.
– Очень, – согласилась Зойка.
Вдали, еле заметные, тянулись гиперзвуковые аэробусы, похожие на полупрозрачные капли.
Сергей достал из футляра, висевшего на ремешке, специально захваченный из дому бинокль.
– Много ли отсюда различишь? – скептически произнесла Зойка.
– Представь себе, даже главный объект вижу.
– Пятачок? Покажи, – воскликнула Зойка и нетерпеливо протянула руку к биноклю. При этом она оступилась, Сергей подхватил ее.
– Вот он… – Голос Зойки пресекся. – Значит, туда… ты возвратишься через семь лет… – Не договорив, она словно бы с усилием оторвала от внезапно повлажневших глаз бинокль и вдруг, размахнувшись, швырнула его в пропасть.
– Это как прикажешь понимать? – поинтересовался Сергей.
– На счастье, – медленно произнесла Зойка.
Словно подрубленное дерево, день начинал клониться к вечеру, сначала медленно, затем все быстрее. Приметно посвежело. Сначала костерок, который они развели, натаскав сухого валежника, был еле виден. Но вот уже языки пламени налились сочной алостью, разгоняя наползающую темноту.
Говорили немного, больше молчали. О чем толковать? Обо всем уже переговорено за долгие месяцы подготовки к Эксперименту, решающая часть которого начинается завтра.
Да, завтра начало того самого опыта, о котором так долго говорили все средства массовой информации Солнечной системы. Еще бы, ведь в случае удачи он должен принести человечеству неисчислимые блага, неизмеримо увеличив его власть над пространством, а потом, возможно, – и над гравитацией, и над временем…
И хотя в грандиозном Эксперименте были задействованы и новейшая техника, и многие тысячи ученых и специалистов, непосредственно участвовать в нем должен был один-единственный человек – Сергей Николаевич Торопец, капитан фотонного звездолета «Анастасия».
Именно его, Сергея, отобрала из многих землян придирчивая комиссия: по всем параметрам он подходил больше других.
– А славно придумал ты, Сережка, – задумчиво произнесла молодая женщина, глядя в огонь костра. – Провести этот прощальный день вдвоем. А вернее – втроем. Да, у нас будет ребенок, – кивнула она в ответ на его вопросительный взгляд.
Сергей осторожно, с нежностью обнял ее за плечи. Оба надолго умолкли, думая о том, что сулит им будущее.
– Неужто Борода не мог найти для опыта местечка поближе? – нарушила молчание Зойка.
– Я уверен в правоте Алонда Макгрегора. – Не договорив, Сергей вдруг умолк.
Переведя на него взгляд, Зоя поразилась: лицо Сергея было бледным, на лбу выступили крупные капли пота.
– Что с тобой, милый? Тебе плохо? – спросила она с тревогой.
– Ничего, все в порядке, – пробормотал Сергей, преодолевая внезапный приступ резкой боли. Очень здоровые люди вообще с трудом переносят боль. Торопец принадлежал к их числу.
– Жарко, – произнес Сергей и, достав платок, тщательно вытер лоб.
– А я так совсем замерзла, – заметила простодушно Зойка и зябко повела плечами.
На огонь костра прилетела бабочка. Какое-то время она хлопотливо кружилась, затем, видимо, обожгла крыло и тотчас канула в полутьму.
– Как, в сущности, хрупка жизнь. Всякая. И человека, да и человечества… Да, всего человечества, – вслух подумала Зойка.
– Мелкая философия на глубоких местах, – попытался Сергей обратить в шутку ее слова.
– Мелкая, говоришь? У меня в голове до сих пор тот эпизод, который произошел на Земле, в Тристауне, когда мы с тобой познакомились там, на Луне. Помнишь?
– Что касается Тристаунской трагедии, – сказал Сергей, – то я уверен, что люди рано или поздно докопаются до ее сути. Не зря ею занимается авторитетная комиссия.
– Не сомневаюсь, – сказала Зойка, – но я о другом. Ведь человечеству грозила смертельная беда. Представляешь? Весь род человеческий мог погибнуть.
– Тем не менее человечество уцелело. И тому доказательство – мы, его представители, – улыбнулся Сергей. – Сидим у огонька, греемся, рассуждаем о высоких материях.
