Рука Талискера сильно сжала его плечо, и он отпустил свою жертву.
- Этот придурок доставал мою подружку, - проскулил юноша. - Она испугалась.
Возразить было нечего, поэтому Талискер просто толкнул его в сторону девушки, которая залилась слезами при мысли о том, что ее парню могли сломать пару ребер.
- Вали отсюда. Прямо сейчас.
Парень сделал несколько шагов вперед, потом выпрямился, одернул куртку и хотел было сделать неприличный жест в сторону обидчика, но наконец разглядел его получше и быстро передумал. Парочка поспешила к автобусной остановке.
Бродяга сидел на тротуаре, обхватив руками голову.
- Пойдем, старина. Давай доберемся до скамеечки, а? Как идея?
Талискер помог ему подняться и подвел к дереву. Люди, которые остановились посмотреть, начали расходиться. Представление окончено, остался просто старый бродяга с разбитым носом.
Кажется, человек пришел в себя, во всяком случае, он поблагодарил Талискера, когда тот протянул ему платок, чтобы вытереть кровь.
- Нос не сломан, - объявил бывший заключенный. Он насмотрелся в свое время на сломанные носы.
- А я не пьян, - сказал старик в ответ.
- Знаю. Мой дядя Чарли...
- Как тебя зовут, парень?
- Дункан.
Они обменялись рукопожатием, и бродяга представился.
- Зак. - Он посмотрел в сторону ворот, из которых недавно вышел Талискер. - Парень окончит свои дни там.
Дункан улыбнулся, не зная, что сказать.
- Они просто не понимают, - пробормотал он. - Эти детишки ничего не знают о времени.
Зак глубокомысленно кивнул.
- Сигаретки не найдется, сынок?
У Талискера была только одна, и они вместе ее выкурили. Пока бродяга затягивался, внимание его собеседника снова привлекли желтые кроссовки.
- Мне нравятся твои тапки, Зак. Они... превосходны.
Зак, довольно улыбаясь, повертел ногами, чтобы как следует показать обувь.
- Самый писк моды, парень.
Сначала Талискер воспринял его слова всерьез и сделал над собой усилие, чтобы не рассмеяться, но одного взгляда на честное разбитое лицо бывшего героя хватило, чтобы все же разразиться хохотом.
- Писк моды, а?
Они оба разразились смехом, и ветерок уносил сигаретный дым за стены тюрьмы, за город, в море.
- Вот, - сказала Деме. - Музыка, которую он несет в себе, объединит разрозненные кланы сидов и феинов. Гордись, воин, ибо он твоей крови. Этот человек принесет с собой зарю веры и коней, скорби. Дункан Талискер. Ты должен привести его ко мне.
ГЛАВА 2
Талискер пробыл дома уже десять дней, и каждую ночь его преследовал один и тот же сон.
По полю битвы бежит человек. Воин. Весь в грязи и крови врагов. Боевой клич ревом прорывается сквозь шум сражения.
- Маклеоды! Ко мне! Ко мне!
Он продолжает пробиваться сквозь ряды неприятеля. Окровавленные обрубки тел падают в грязь. Шум становится все громче и громче...
И вот его лицо. Прямо перед Талискером искаженные яростью черты, покрытые потом и кровью. Потом воин улыбается, обнажая желтые зубы, поднимает меч в приветствии. От него исходит нестерпимая вонь. Холодный ветер дует в спину Талискеру.
- Дункан, - говорит воин. - Дункан, это я.
Проснувшись, Талискер испытывал всевозрастающее беспокойство. В темноте крохотной квартиры слова воина висели в воздухе обвинением. "Это я". Талискер всегда был здравомыслящим человеком, и раньше ему не случалось видеть повторяющиеся сны. Хотя повторялись они не точно. С каждым разом картины, представавшие перед ним, были все ужаснее, все безнадежнее. Это начинало его сильно беспокоить.
На сей раз Талискер во сне протянул руку к лицу незнакомца, проснулся и осознал, что лежит на спине, пытаясь коснуться пустоты. Он немедленно сел и поправил футболку - с тюрьмы никак не мог привыкнуть, что один в комнате.
- Я тебя не знаю, - негромко сказал бывший заключенный в темноту.
Потом он отправился попить, отметив, что убогая мебель - прощальный подарок правительства - ночью выглядит не так уж и плохо. Вернувшись в постель, Талискер не смог уснуть. Когда первый автобус подъехал к остановке за окном, он все еще лежал, глядя в потолок воспаленными глазами.
Талискер гулял весь день. Собственно говоря, он покинул свою конуру почти в первый раз после освобождения - после пятнадцати лет в камере его охватила боязнь открытых пространств. Но сегодня, после кошмара и последовавшей за ним бессонницы, ему казалось, что он сойдет с ума, если не подышит вольным воздухом.
Оказавшись на улице, Талискер почувствовал, как его окатывает полузабытая волна цвета и звука. Он шел, жадно впитывая в себя лица встречных людей и городской шум, будто можно вернуть потерянные пятнадцать лет за один день.
Бродя по улицам, Талискер не замечал, что все его сторонятся угрюмый, настороженный вид и покрасневшие от бессонной ночи глаза вызывали у окружающих желание перейти на другую сторону дороги. Он был слишком занят собой. Некогда Талискер возненавидел Эдинбург - винил весь город, будто живое существо, за то, что тот отвернулся от него. Но теперь бывший заключенный знал, что был неправ. Предают только люди. Древний выветренный гранит и песчаник домов видели куда более страшные предательства.
Талискер прошелся по Хай-стрит, от Эдинбургского замка до дворца Холируд, а потом, в качестве завершающего аккорда мистерии своего возвращения, поднялся на Трон Артура и с его высоты оглядел весь город, как частенько делал в детстве. Бродившие вокруг пирамиды из камней туристы быстро собрались и ушли, будто один человек мог испортить удовольствие от экскурсии по городу, который был связан для них с дождем, виски и юбками в клетку.
Талискер простоял там долго, ожидая, быть может, чувства примирения, но его не последовало. Он уже собирался уйти, как ему пришла в голову печальная мысль - город не простил его и не выпустит из своих цепких объятий.
- Дяденька!
Талискер посмотрел вниз и увидел, что по склону карабкается маленькая девочка. Мать сильно отстала от нее.
Малышке было лет восемь, и красотой она не отличалась - грязные русые волосы встрепаны, щеки разрумянились от быстрого подъема. Одетая в застиранное синее платьице и розовые сандалии, девочка держала в одной руке три или четыре одуванчика с белыми головками, стараясь не сбить с них пушинки.
- Хочешь одуванчик? - храбро спросила она, добравшись до вершины. Смотри, я тебя научу, как надо, - важно проговорила малышка, переложив один цветок в другую руку и подув на него.
Ветерок понес маленькие белые парашютики над холмом. Талискер глядел будто зачарованный, как они полетели через город к морю. Конечно, в детстве он сам делал так не раз, но никогда это простое зрелище не казалось ему таким прекрасным. Новые и новые невесомые белые пушинки уплывали вдаль, пока у девочки не остался только один одуванчик.
