— Спасибо. — Уэйнесс нажала кнопку, и ушла вниз. Там девушка сняла, наконец, черное одеяние, что весьма подняло ее дух.
От нечего делать разведчица отправилась в гостиницу пешком. Она спустилась вниз и прошла через бульвар к берегу реки. В разрисованной красным, синим и зеленым палатке купила себе горячий мясной пирожок и кулек чипсов. Усевшись на скамейку, она съела этот ленч, глядя, как Днепр катит свои спокойные воды. Но что теперь делать с Левоном и его планами на вечер? Она никак не могла решить этот вопрос, ведь, несмотря на всю его галантность и предупредительность, этот молодой куратор оказался преотвратительнейшим типом.
Поев, девушка добралась до площади имени князя Кольского и гостиницы и там выяснила, что до утра никакого рейса на Крой нет. Тогда она решила все же пообедать у этой Лены хотя бы для того, чтобы подразнить Задурого.
Юная исследовательница прошла к себе с намерением позвонить дяде, но не решилась. Дядя вечно будет лезть с советами об осторожности и, того гляди, в самом деле накличет опасность.
Случайно подойдя к зеркалу, Уэйнесс вдруг решила, что волосы ее слишком отросли. Тут же вспомнилась ей экстравагантная стрижка Джилджин Лиип — что ж, такая экстравагантность только придаст ей сейчас самоуверенности.
Девушка, не откладывая в долгий ящик, тут же спустилась в парикмахерскую, находящуюся на первом этаже гостиницы, и остригла свои длинные черные кудри.
Она вернулась к себе полная решимости и не раздумывая ни о чем больше прозвонила в «Ветры».
Первый вопрос Пири был очень тревожным, и Уэйнесс постаралась, как могла, убедить дядю, что все хорошо.
— Я в прекрасной гостинице, погода замечательная, и я себя прекрасно чувствую!
— Но ты какая-то усталая и грустная.
— Это потому что я только что остриглась!
— Ах, вот оно что! А я-то думал, ты съела что-нибудь не то и теперь страдаешь желудком!
— Еще нет. Но сегодня вечером собираюсь есть какие-то капустные шарики в бистро у Лены. Говорят, это нечто впечатляющее.
— Иногда это просто синоним грязному.
— Да не беспокойтесь так, дядя! Все идет хорошо, меня не соблазнили, не ограбили, не убили и не заточили в темницу.
— Слава богу, но все это может случиться в любой момент!
— Однако мне кажется, что, по крайней мере, соблазнение длится дольше, чем любой момент. Вы ведь знаете, я существо недоверчивое, и мне нужно много времени, чтобы привыкнуть к человеку.
— Не надо шутить с такими вещами, дорогая. Стоит этому случиться лишь раз, а уж потом и не остановишь.
— Вы, как всегда, правы. Я буду крайне осмотрительна. Но давайте-ка лучше я вам сейчас расскажу о том, что мне удалось узнать. Это действительно очень важно. Часть коллекции Общества, находящаяся в музее Фьюнести, попала туда действительно из галереи Гохун. Но другая была пятнадцать лет назад подарена некой организацией под названием «Эолус Бенефиций» из Кроя.
— Ага… Хм… Интересно, интересно… — Пири стал говорить уж как-то совсем интимно. — Один из твоих друзей прибыл вчера с Кадвола и случайно находится у меня.
— Сердце Уэйнесс дрогнуло.
— Кто? Глауен?
— Нет, — ответил второй голос, и на экране появилось второе лицо. — Это Джулиан.
— О, господи! — пробормотала Уэйнесс. — Что ты тут делаешь?
— То же, что и ты — ищу Хартию и грант. Пири и я решили, что полезней будет объединить наши усилия.
— Джулиан совершенно прав, — вмешался Пири. — Мы все в этом кровно заинтересованы. А главное, работа эта слишком объемна и ответственна для такой хрупкой девочки, как ты — впрочем, все это я говорил с самого начала.
— Я пока что все делала вполне удачно. А теперь, дядя, пожалуйста, вышлите Джулиана из комнаты — я хочу поговорить с вами без свидетелей.
— Клянусь, что тактичность не входит в число ваших добродетелей, Уэйнесс! — взорвался Бохост.
— Иначе вас не заставишь не подслушивать — вот и все.
— Хорошо, если таково ваше желание — я повинуюсь.
— Однако, Уэйнесс, я тоже удивлен твоими манерами, — вздохнул Пири.
— А я не то, что удивляюсь вам, дядя, я просто в ужасе! Вы позволили услышать совершенно секретную информацию этому прохвосту, ярому жемеэсовцу! Да ведь они хотят уничтожить Консервацию и позволить йипам бегать по Кадволу где им вздумается! Если Джулиан доберется до Хартии и гранта раньше меня, то — можете сказать Консервации — прощай навеки!
— Но он намекнул мне, что у вас роман, — понизил голос Пири. — И еще, что он приехал, чтобы помочь тебе.
— Он лжет.
— И что же ты теперь будешь делать?
— Завтра я уезжаю отсюда в Крой, до этого строить какие-либо планы бессмысленно.
— Прости меня, девочка.
— Это не важно теперь. Просто не говорите больше никому и ничего — за исключением Глауена Клаттука, если он появится.
— Так и сделаю. — Пири замялся, но добавил. — Позвони мне снова, как только сможешь. Я буду осторожен, но и тебя прошу об этом же.
— Не дрейфь, дядя Пири, все не так уж и плохо. Как кажется!
— Только на это и надеюсь.
IV
Уэйнесс сидела, уютно свернувшись в кресле и бездумно глядя на противоположную стену. Напряжение от первого шока прошло, оставив лишь легкую дрожь в руках да ощущение пустоты в желудке. Однако неприятная волна тошноты то и дело подкатывала к горлу.
Все тело словно закаменело, и дух упал.
Разрушительный удар был нанесен и нанесен решительно. Но как можно было избежать его? Джулиан запросто мог опередить ее в Крое на целый день, а то и больше — огромное время для того, чтобы собрать информацию, а она потом получит шиш.
Новая идея пришла к девушке с очередным порывом вновь всколыхнувшейся ярости. Она взяла себя в руки, глубоко вздохнула и решительно выпрямилась в кресле.
Жизнь все равно продолжается. Впереди еще целый вечер. Информация, которую намеревался продать ей Задурый, теперь нужна лишь относительно, и ее предвкушение того, как она будет издеваться над этим невозмутимым куратором, уже не прельщала ее. Таким образом, перспектива пообедать капустными шариками в загадочном бистро вместе с непроницаемым типом еще хранила какие-то остатки прелести, да и делать все равно больше нечего. Уэйнесс встала, приняла ванну и переоделась в короткое серое платье с узким черным воротником и такой же длинной вставкой на груди.
Время шло к вечеру, и девушка неожиданно подумала о кафе, расположенном прямо у гостиницы. Она подошла к окну и стала смотреть на площадь. Призрачный свет заходящего солнца опадал на старинные вытертые плиты, одежда проходящих людей вздувалась, опадала и хлопала под порывами ветра, дующего из степи. Тоже надев плащ, она спустилась в близлежащее кафе, где заказала зеленоватого и горчащего дагестанского вина.
