- По крайней мере, определенности, - сказал Винер. - Что же касается злобы и коварства... Люди склонны очернять то, чего не понимают. А на деле все действия этих...представителей нового вида... вполне могут быть объяснимы.
- И то, что они, по преданиям, питаются человеческой кровью? - спросил Симон.
- А ведь верно, Винер, - оживилась Наташа, - это за ними водится. Порядочная пакость...
- "Кровь, надо знать, совсем особый сок", - процитировал Гидеон.
- Что такое кровь? - спокойно возразил Винер. - Всего навсего биологическая жидкость. Возможно, какое-то нарушение обмена мешает им усваивать органические вещества обычным путем... В конце концов, забивают же местные животных на мясо - не станешь же ты упрекать их в излишней жесткости... это абсурд.
- Но ты же не рубишь голову курице, чтобы приготовить себе обед? - спросил Гидеон. - На каком-то этапе даже такая жестокость становится невыносимой.
- Да, но быть может, кровь - это всего лишь символ. Художественная интерпретация. Возможно, они черпают чистую, трансформированную энергию скажем, чистую АТФ - это еще предстоит выяснить. Так или иначе, нынешнее человечество - это просто субстрат, на котором существует нечто совсем иное.
- Пожалуйста, - сказал Оливия, - ну пожалуйста! Я не могу больше этого слушать... ведь если это правда...
Симон увидел, что ее трясет.
- Если это правда, у нас появляется хоть какая-то надежда, - возразил Винер.
- Не нужно мне такой надежды... не хочу я...
- Хватит на сегодня, - вмешался Коменски, - уведи ее, Наташа.
Наташа встала из-за стола, обняла Оливию за плечи.
-Пойдем...
Они молча вышли. Винер выразительно взглянул на Симона, но тот лишь пожал плечами, провожая взглядом двух удаляющихся женщин. Коменски вздохнул и произнес:
- Все, что ты говоришь, очень интересно, Винер. Но пока совершенно непроверяемо. На чем ты основываешь свои выводы? Вот на этой фикции?
-Это не фикция, - уверенно сказал Винер. - И я докажу вам. Дайте мне несколько дней, Коменски.
Коменски пожал плечами:
- Кто же тебе мешает? Если имеется непротиворечивая гипотеза, почему бы ее не проверить?
- Перед тем, как отмести, - тихонько сказал Гидеон.
-Хорошо, - Винер вздернул голову,- посмотрим. Я заберу книгу, Симон.
- Да пожалуйста, - сказал Симон, - Бога ради... В архивах наверняка еще найдется дюжина страшилок того же рода.
Винер, не опускаясь до возражений, молча удалился с книгой под мышкой.
- А что, - тихонько проговорил Гидеон, - в этом что-то есть...
- Ничего в этом нет, - резко сказал Симон, - одно больное воображение.
- Почему ты не допускаешь...
- Да если бы и впрямь было что-то в этом роде, то суеверия были бы всеобщи. А они процветают только здесь, в горах. И то, возможно, потому, что когда-то ими прикармливали туристов... Если поверить Лагранжу, на равнине совершенно иные суеверия. А здесь. Уж такое это место... Песни западных славян, все такое...
- Посмотри на его белую шею - видишь на ней кровавую рану? Это зуб вурдалака, поверь мне, - зловеще произнес Гидеон. И миролюбиво добавил: - И все-таки, почему бы не поговорить по этому поводу с Лагранжем? Может, мы просто недостаточно хорошо его расспросили? Потому что не знали, о чем спрашивать?
- Гидеон, ну неужто ты веришь в эту чушь? Винер хватается за соломинку. Да и соломинка-то эта знаешь ли... одна иллюзия.
- Я бы и не поверил... - Гидеон смущенно покосился на него. - Но... голос его упал до шепота. - У меня такое чувство, что за нами кто-то наблюдает.
- Мы все напряжены до предела... Это обычная паранойя.
- Знаешь, как в старину говорили, - возразил Гидеон, - Если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят... В любом случае, пусть развлекается. Хоть какая-то цель, пусть и ложная. Ты же знаешь...
- Маниакальная идея - это еще не цель. "Мы все цепляемся за любую соломинку", - подумал он.
- Он говорит, всего лишь несколько дней, - успокоил его Гидеон. Симон усмехнулся.
- А что, - спросил он, - у нас впереди вечность, а, Гидеон?
"Тьма, - подумал он, - та же тьма, что глядела на них с орбиты - темная, лежащая за терминатором поверхность ночной планеты, где нет ни единого огонька там, где должно было бы раскинуться море огней - причудливые фейерверки больших городов, рассыпные огни мобилей, светящиеся личинки судов, пересекающих океаны... Мы все гадали, что же это такое, погасившее все огни, могло произойти, а потом сами погрузились в эту тьму - и нет от нее спасения... Теперь, должно быть, с орбиты можно разглядеть их базу - один-единственый хрупкий кокон света, дрожащий под напором первобытного мрака, но этот свет все истончается, гаснет, а времени все меньше... и скоро его не останется совсем".
* * *
- Как вы себя чувствуете? - спросил Симон. Старая Урсула пожала плечами.
- А как я могу себя чувствовать? В моем возрасте человек уже почти ничего и не чувствует.
Она сидела на лавке, аккуратно наматывая высохшими руками пряжу на веретено. Движения были механическими, привычными, и Симону было не по себе слепой взгляд старухи был обращен на него и дальше - в молчаливую глубину, которой нет названия.
-Пришел спрашивать? - спокойно сказала она.
- В общем, да, - признался Симон.
-Так спрашивай. Тот, что приходил вчера, тоже спрашивал. Но он слышит один ответ, ты - Другой.
-Он, - сказал Симон, - тот, что приходил вчера, наткнулся на старое предание. О вампирах... По-моему, оно существует у вас испокон веку.
- А ты ему и не поверил.
- Не люблю верить на слово.
- Иногда, - заметила старуха, - проще поверить на слово, чем проверять самому.
- Все равно, - нетерпеливо сказал Симон, - я хочу услышать это от вас. Нечисть - вампиры, упыри, вурдалаки... Неужто вы с ними сталкивались?
- Может, и нет, - ответила старуха, - кто знает... Я помню то, что было и до меня, а быть может, то, что будет после меня. Но он прав, твой чужеземец. Вампиры есть.
- И что они такое?
- Люди. Люди, которые впустили в себя тьму.
- Они пьют кровь?
- Вовсе не обязательно. Они питаются человеческим страданием.
- Вампиры?
- Мы зовем их - андры. Какая разница?
- И все-таки они - люди? - упорствовал Симон.
- Когда-то были людьми. Очень давно. Они бессмертны - может, они уже и сами не помнят, кем они были когда-то.
- И никто их не видит, разумеется,- недоверчиво сказал он.
- Я все время их вижу. Они почти всегда здесь.
- На черных конях?
Старуха тихонько покачала головой.
- О, нет. Те, на черных конях - всего лишь демоны прошлого. Наши демоны. Былые страхи, былые беды. Они еще способны испытывать злобу, способны ощущать боль. И потому от них еще можно защититься.
