Мама приготовила сандвич, разрезала его пополам на тарелке и поставила тарелку перед Джоном. Потом она тихо села за стол напротив – просто чтобы быть рядом. Она знала, что сын заговорит, когда будет готов.
Джон откусил от сандвича и понял, что не голоден. Он со вздохом положил сандвич на тарелку и попытался начать разговор.
– У меня серьезные проблемы, Ма. – «Хорошо... Как, собственно, собираюсь я описать все, что со мной происходит?» – Наверно... ну, ты помнишь, когда я учился в колледже... я вытворял разное... наркотики и все такое... в общем, мне кажется...
Входная дверь открылась, и вошел Карл. Джон осекся, недовольный внезапной помехой.
Увидев отца, Карл явно удивился и, похоже, почувствовал себя несколько неловко.
– О... Привет.
– Я думал, ты на концерте, – резко сказал Джон. Карл пересек гостиную и плюхнулся на кресло у стола с видом усталым, измученным, даже потрясенным.
– Я ушел оттуда.
– Кто выступал?
– «Кровавая Мэри».
У Джона внутри все перевернулось. «Кровавая Мэри». Эту надпись он видел на футболках не только сегодня вечером. На лице его явственно отразилось отвращение.
– Ты не мог придумать ничего лучше, чем класть свои деньги в их карманы?
Карл мгновенно занял оборонительную позицию.
– Я ушел почти сразу... ушел с концерта. Это немного успокоило Джона.
Что ж, это умно. – Потом другая мысль, вызревавшая в его уме, всплыла на поверхность, и он облек ее в слова: – Слушай, если я когда-нибудь поймаю тебя с наркотиками!..
Карл взбеленился:
– Я не употребляю наркотики.
– И не стоит пробовать, иначе придется платить чертовски дорогую цену.
– Что с тобой случилось сегодня, Джон? – быстро спросила Мама.
Внезапно Джону расхотелось говорить об этом.
– Я... – Он снова взглянул на Карла. – Кажется, у меня был рецидив. Я слышал, что человек, однажды принимавший ЛСД, много лет спустя может по-прежнему испытывать действие наркотика. Не знаю, но, возможно, со мной происходит именно это. У меня начались видения, галлюцинации.
Казалось, Маму чрезвычайно заинтересовало его признание. Она подалась вперед и спросила:
– Что ты видел?
Джон не был готов к ответу.
– Вряд ли я смогу описать это. Но я испугался до потери пульса. – Он помолчал, стараясь собраться с мыслями, любыми мыслями. – Возможно, толчком к галлюцинации послужил вид всех этих ребят, которые буквально живут в магазинах, покупают весь этот... весь этот хлам, словно от него зависит их жизнь!
– А что еще остается? – безжизненным голосом спросил Карл.
Джон метнул на него угрожающий взгляд и продолжал, пока не потерял мысль.
– Я видел... нечто, похожее на огромную... ну, такую черную дыру, в которую затягивало всю торговую улицу и засасывало людей. Но они как будто не хотели ничего знать, не хотели видеть... черную дыру. Они хотели одного: продолжать покупать вещи, продолжать смотреть телевизоры и слушать музыку. И они не хотели видеть, что происходит, и поэтому...не пытались убежать и просто исчезали в черной дыре. – Джон посмотрел на Маму с Карлом и потряс головой. Я не могу описать это. Это было совершенно дикое видение, вот и все.
Больше Джон ничего не мог сказать. Он откусил кусочек от сандвича, просто чтобы заполнить паузу в разговоре.
Карл несколько мгновений подумал, а потом спокойно произнес:
– Они бегут. Они знают, что черная дыра рядом, но что они могут поделать?
Джон снова метнул на него яростный взгляд.
– О чем ты говоришь?
– Это смерть... полное уничтожение... вся вселенная летит вниз по черному тоннелю, и люди знают, что ничего не могут поделать, и поэтому стараются не думать об этом. Они покупают вещи... Они всеми силами стараются весело провести время, пока их не засосало туда. Именно это я имел в виду, когда сказал: «А что еще остается?»
Джон не был расположен к подобному разговору.
– Карл, я не настроен ни на какие серьезные... проповеди сейчас...
– Просто, я думаю, ты видел именно это.
– У меня была галлюцинация – и все.
– Неужели? Знаешь, я тоже видел кое-что сегодня вечером.
– Само собой, – сказал Джон и глотнул кофе из чашки. – Еще бы ты не видел.
Карл сердито отвел взгляд в сторону.
– Тебе наплевать, да?
Джон с готовностью парировал:
– Слушай, я знаю, что ты видел, Карл. Перед тобой сидит старый поклонник Хендрикса и группы «Дорз». Мои деньги помогли всему этому дерьму развернуться. Я знаю, что ты видел. – Потом он добавил: – И да, возможно, ты прав... возможно, мне наплевать. С какой стати мне волноваться, если ты тратишь свое время и деньги на... дешевую показуху... искусственное возбуждение нервов... на возмутительное, антиобщественное поведение?
– Эй, постой...
– С какой стати мне расстраиваться, когда я сижу на торговой улице и вижу бесконечное шествие молодых ребят, разодетых во всю эту дешевку, а потом обнаруживаю, что мой сын является частью той же самой великой культурной традиции?
Карл треснул кулаком по столу и выругался.
– Ты собираешься выслушать меня или нет?
– Мальчики! – предостерегающе воскликнула Мама. Карл понизил голос, но по-прежнему держал палец наставленным в лицо Джона.
– Не тебе говорить о показухе и... об искусственном возбуждении нервов и возмутительном поведении! Не тебе, который показывает нам английского психа, стреляющего по прохожим, старуху, откинувшую копыта в зоопарке, полицейских, избивающих черных каждую ночь, и мертвые, обгоревшие тела...
Джон был раздражен и готов к бою.
– Это новости, Карл!
– Ах, неужели? Тогда «Кровавая Мэри» – это искусство!
Страшно разозленный, Карл откинулся на спинку кресла. Джон целиком сосредоточился на своем кофе. В комнате повисло тяжелое молчание, и Мама изо всех сил постаралась найти какие-нибудь слова, которые примирили бы сына и внука.
– Ну что ж, я рада, что вы двое пришли к полному согласию.
Карл взял себя в руки и снова заговорил:
– Сегодня вечером я увидел одну вещь на концерте – и именно поэтому ушел оттуда. То есть... я не увидел, а просто...подумал об одной вещи.
Джон тоже совладал со своими чувствами.
– И о чем же ты подумал?
– Тебе действительно интересно?
– Да. Да, скажи мне. Я слушаю.
Карл уперся взглядом в стол и заговорил сдержанным тоном:
– «Кровавая Мэри»... Они куда-то уводили нас. Мы все шли с ними, за ними, но никто не знал, куда именно. – Он прокручивал в уме воспоминания о пережитом на концерте. – Мы делали все, что они говорили нам делать. Мы делали все, что они делали. Делали все вместе. Мы походили на один... один огромный организм, одну огромную машину. И я все время спрашивал себя: куда движется эта машина? Куда она уносит нас? И не знал ответа. Я почувствовал себя словно в западне. И просто убежал оттуда.
