— Нефтис, перебирайся сюда, иди за мной. Пробиться сквозь переплетение ветвей человеку было не по силам, поэтому Найл опустился на живот и пополз между корней. Насколько он помнил — корабль успел подняться за холмы всего на несколько метров.
И правда: не успели они проползти и пяти минут, как кустарник оборвался, и люди оказались на ровном газоне, разрезающим буйную растительность лентой шестиметровой ширины. Одним краем лента упиралась в холм — и продолжалась на том берегу реки, другим — скрывалась за чередой толстых вековых тополей.
— Так я и думал… — Найл присел на корточки, ковырнул травяной ковер и обнажил серую каменную поверхность. — Это дорога.
— Куда?
— Не знаю, Нефтис, — признал правитель. — За последнюю тысячу лет уровень океана поднимался и опускался, очертания берегов менялись, пустыни зарастали лесами, а цветущие сады опустынивались. Названия городов частью утеряны, частью потеряли смысл. А не могу сказать даже приблизительно, где мы находимся относительно старых карт и географических понятий, на каком континенте и в каком полушарии. И уж тем более, куда и откуда ведет старая забытая дорога. Одно точно — мы живем на планете Земля.
Найл поднялся на край холма, присел, погладил рукой мягкую податливую траву. — А здесь стоял мост. Толстые стальные балки, на них бетонные плиты. Балки превратились в ржавчину лет за двести, под тяжестью плит рухнули вниз и вода окончательно растворила остатки творения человеческих рук. — Посланник вздохнул, выпрямился, помахал рукой хозяйке корабля:
— Назия, высади несколько человек, пусть поищут съедобную траву. А мы с Нефтис сходим на охоту.
Найл развернулся и повел стражницу посередине шоссе.
— Куда вы, мой господин? — несколько удивилась телохранительница. — Лес кругом, дичь.
— Предлагаешь охотиться поодиночке? — приподнял брови правитель, и женщина сразу сдалась, отправившись следом.
Метров через сто они наткнулись на то, что и искал правитель: на натянутую поперек широкой просеки сеть. Ну никак не могло быть такого, чтобы не нашлось паука, решившего воспользоваться столь удобным местом для охоты! На всякий случай, чтобы не напороться на местного смертоносца, Посланник Богини выстрелил ярким мысленным импульсом:
— Я приветствую всех, живущих в этих местах!
Ответа не последовало. Найл отступил к кустарнику, вырубил мечом деревце в руку толщиной, вернулся назад, кинул его в нижние нити паутины и принялся старательно трясти и крутить, проделывая над землей широкий проход.
По ту сторону из кроны ясеня выскочил тощий длинноногий паук и кинулся защищать ловушку.
— Желтый прядильщик, — поморщился правитель. — Тощие они, есть нечего.
Тельце паука с длинным поджарым брюшком в длину не уступало человеческому, а по толщине казалось втрое меньшим. Он подбежал к дергающимся в паутине веткам, похлопал по ним лапами, на секунду задумался.
— Нефтис, готовься, — предупредил Найл.
Прядильщик вдруг решительно перемахнул паутину через верх, и скакнул на Посланника. Найл отпрянул, выхватывая меч, но точный удар стражницы уже пробил желтое тело в середине груди. Паук заскреб траву лапами и затих.
— Они вообще-то стаями живут, — Найл оттащил деревце в сторону и заглянул в получившуюся дыру. — Остальных поищем?
Они перебрались на другую сторону, и тут же увидели следующую паутину метрах в трехстах дальше по дороге.
— Садись, — предложил Найл. — Отдохнем немного, а потом дальше двинемся.
Они сели опустились рядом на мягкую траву. Посланник Богини сорвал высокий колосок с пушистой метелочкой на кончике, покрутил его в руках.
— Помнишь, как мы пробивались в Дельту через ковыли?
— Помню, мой господин.
— А пустыню? А горы? А переход по побережью? А штурм города, подводный рейд, захват Приозерья? А помнишь жизнь во дворце? Мы всегда были вместе. Всегда. Так неужели ты думаешь, что я могу променять тебя хоть на кого-то еще, на кого-то другого? Почему же ты ведешь себя, как скорпион, вместо ящерицы схвативший пересохший сук? На что обижаешься, почему хмуришься и не желаешь разговаривать?
— Да, мой господин, — сглотнула телохранительница. — Вы меня променяли. Сперва на хозяйку солеварни, потом на худую пленницу из Приозерья. Вы прогнали меня командовать городом в двух днях пути, а сейчас меняете на женщин из лесного племени или на хозяйку корабля.
— Раньше ты не была такой обидчивой, Нефтис, — покачал головой Найл. — Ты ведь знаешь, начальница моей стражи, что правитель не может принадлежать себе ни в чем! Я не могу отказаться от установления мира и дружбы с соседней страной только потому, что дочь тамошнего князя чрезмерно худа. Я не могу не вознаградить надсмотрщицу, почти полгода хранившую мне преданность на занятой врагом земле, я не могу отвернуться от хозяйки корабля, ведущей свое судно по мелкому узкому ручейку. Неужели ты не понимаешь этого?
Найл был совершенно искренен, поскольку в эти минуты сам верил всему, что говорил.
— Понимаю, — кивнула Нефтис. — Но это не значит, что я должна радоваться вашему следованию долгу, мой господин.
— Но есть женщины, с которыми мне хотелось бы быть рядом не потому, что это мой долг, а просто потому, что мне приятно находиться рядом с ними, ощущать их волосы в своих руках, касаться их рук, их губ, их тела…
Позади коротко тренькнула паутина.
— Носач попался, — оглянулась стражница. — Заколоть его?
— Успеется… — он провел руками по ее волосам, потом повернул к себе ее лицо и крепко поцеловал в губы. — Пусть покрепче запутается.
— Уйдет! — не выдержала Нефтис, вскочила и с силой послала копье в черного, с высоко задранным на морде клыком жука весом не менее двухсот килограмм. Острие вошло точно в щель между надкрыльями, насквозь пробило мягкое тельце и пригвоздило носача к земле.
— Простите, мой господин, — извинилась за свое непослушание телохранительница и сняла тунику.
Найл понял, что его объяснения приняты и снял через голову перевязь меча. Подошедшая начальница стражи расстегнула его пояс, чуть ли не грубо содрала тунику и увлекла на землю.
Она уселась сверху на ноги, скользнула губами от его живота до подбородка, щекотя распущенными волосами, потом еще и еще. Член быстро напрягся до страшной силы, но Нефтис не позволяла правителю сделать того, чего ему так хотелось, она продолжала свои ласки — иногда начиная ласкать его «нефритовый стержень» руками, иногда наклоняясь вперед и целуя лицо Найла — и якобы случайно задевая член грудью, а время от времени осторожно касаясь его губами.
