— У следствия достаточно данных для того, чтобы начать процесс через неделю… — усмехнулся Лонди. — Записи ваших бесед с конгрессменом Смирновым, реконструкция встреч с руководителями заинтересованных в вашем решении предприятий, аналитическая модель развития ситуации и ее косвенное подтверждение. Все это вы сможете изучить в ближайшие пару дней — я скину файлы вам на комм. Советую не запираться — с такой доказательной базой это просто бесполезно…
— Да не вступал я ни в какой сговор!!! — Свордман аж подскочил на месте от возмущения. — Я привык добросовестно относиться к выполнению своих обязанностей, и за всю мою жизнь ни разу не преступал закон…
— Мда… Эта песня мне знакома… Практически каждый арестованный начинает общение именно с нее… Учтите, вторая категория, присвоенная вашему делу — это не шутки. Лет пятьдесят заключения, плюс поражение в гражданских правах — это минимум, что вам светит…
— Я требую сканирования памяти… — вспомнив фразу из какого-то развлекательного голофильма, перебил собеседника Генри.
— Смеетесь? — удивленно посмотрел на него Лонди. — Это каким таким образом, позвольте у вас спросить? Вы что, не в курсе, что ваш блок невозможно снять? Ваш чертов статус ставит вас, господа конгрессмены, над законом. Только вот падать с такой высоты обычно бывает очень больно… Кстати, могу вас расстроить — все результаты вашей работы за этот период будут пересмотрены. Так что ваши партнеры вряд ли смогут насладиться полученным преимуществом…
— У меня нет партнеров… — вполголоса произнес Свордман. — Решения приняты правильно. Пересматривайте.
— Что-то вы сникли, конгрессмен! — с усмешкой в голосе сказал следователь. — Расстроились за партнеров?
— Да нет их у меня, черт подери! — рявкнул Генри. — Не можете отсканировать комм — не надо. Тогда вам надо будет постараться нарыть железные доказательства. Презумпцию невиновности еще никто не отменял…
— Хе-хе… — захихикал майор. — Вот это — вторая стандартная фраза обвиняемого. Видимо, вас пробрало… Ладно, давайте все-таки к делу. Вы, конечно, имеете право не свидетельствовать против себя, но, все же, учитывая то, что сотрудничество со следствием может существенно уменьшить срок наказания, может, вы сообщите мне имена ваших сообщников? Поверьте, мы все равно на них выйдем. Тем более что круг заинтересованных в решениях вашего комитета лиц не так уж и велик. Просто вы можете облегчить нам работу…
— Майор! Я понимаю, что с вашего кресла все, кто оказывается в следственном изоляторе, кажутся преступниками, но поверьте — это не тот случай. Я ни в чем не виноват, и поэтому не смогу вам помочь. Это — мое последнее слово до суда…
— Сыграно просто отлично… — Лонди скривился в гримасе. — Что ж, думаю, через несколько дней вам придется признать обратное… Жаль, что вы не захотели сотрудничать… До скорого свидания…
Флаер Бренды приземлился на крышу дома на двадцать минут раньше ожидаемого: судя по всему, она находилась в хорошем расположении духа, и воспользовалась коридором для любителей скоростного полета. Довольно улыбнувшись, Сейн еще раз окинул критическим взглядом столовую и, чертыхнувшись, метнулся к окошку доставки — забытую там бутылку с шампанским надо было поставить на середину стола. И побыстрее — судя по изображению на камерах, расположенных на верхнем этаже, Бренда уже успела раздеться и направилась в душ. А, значит, минут через пять-семь она возникнет на пороге столовой в легком домашнем халатике и поинтересуется:
— А что у нас сегодня на ужин?
— Все, что ты любишь, дорогая… — пробормотал Ломарро и расстроено вздохнул: подготовка к ужину лишала его возможности полюбоваться на вид принимающей ванну супруги, а камер наблюдения в ванных комнатах у него не было…
… — Ого! А ты постарался на славу! — на ходу запахивая халатик, улыбнулась женщина, и Сейн почувствовал себя на седьмом небе от счастья. — Ты не будешь против, если я поцелую тебя в щечку после трапезы? А то, боюсь, поужинать ты мне не дашь… — кокетливо стрельнув глазами, Бренда рухнула в кресло и пододвинула к себе тарелку. — Голодная, как собака…
— Я подожду… — млея от предвкушения, пробормотал Ломарро. — Ты позволишь за тобой поухаживать?
— Конечно, дорогой! — Бренда схватила с блюда свой любимый пирожок с картошкой и с диким удовольствием откусила кусочек… — Ммм… как вкусно-то… Ты просто волшебник!
— Шампанского? — демонстрируя жене этикетку, поинтересовался Сейн.
— Уговорил, развратник! — ухмыльнулась молодая женщина и подставила свой бокал…
— Как обычно, не ела весь перелет? — глядя, с каким удовольствием она уминает жаркое, спросил Ломарро.
— Угу… — не переставая жевать, кивнула супруга. — Я же знала, что ты приготовишь мне поесть… А корабельный рацион никогда не сравнится с тем, что приготовишь мне ты…
В голосе жены было столько тепла, что Сейн с трудом проглотил подступивший к горлу комок, долил в бокал шампанского, и, сев на пол рядом с супругой, положил голову ей на колени.
Маленькая теплая ладошка тут же принялась трепать его волосы, и мужчина почувствовал, что счастлив…
…Дойти до спальни с женой на руках ему удалось с превеликим трудом — распахнувшийся на ее груди халатик лишил его способности соображать, и, если бы не мелодичный смех Бренды и не ее подсказки, он бы опустил ее на пол прямо в коридоре.
— Уууу, как ты соскучился… — пробежав пальчиками по его щеке, жена нежно прикоснулась к его шее губами и скомандовала: — Сворачивай! Можно занять и гостевую. А то я сойду с ума раньше, чем ты… Хулиган…
— Спасибо… — ввалившись в комнату, Сейн аккуратно положил супругу на кровать и застыл в немом восхищении: женщина, освобождающаяся от халатика, была чертовски хороша.
— Милая! Ты — самая красивая женщина во вселенной… — хрипло пробормотал он. — Можно, я тебя поцелую?
— Это не больно? — в глазах Бренды было столько желания, что Сейн, не дожидаясь ее ответа, припал губами к пальчикам на ее ноге…
— Н-н-не знаю… — перецеловав все по очереди, прошептал он. — Посмотрим…
* * *
…Лежать рядом с млеющей от полученного удовольствия супругой было ужасно приятно. Хотелось забыть о работе, о том, что времени до сессии Конгресса остается все меньше и меньше, и что сегодня, наконец, удалось сделать то, ради чего он жил последние два с половиной месяца — объединить под своей рукой девяносто процентов промышленности отрасли!
— Дорогая! Знаешь, у меня куча потрясающих новостей! — решив, что больше не может терпеть, прошептал он супруге на ушко.
