— Нет, — сказал он. — Я больше не работаю в управлении.
— Мистер Декард, — мягко сказала секретарша, — вы переутомились. Вам необходимо лечь в постель и отдохнуть. Вы наш лучший охотник, мистер Декард, самый лучший охотник за все время существования управления. Я передам инспектору Брайанту, что вы отправились домой, отдыхать. И немедленно позвоните жене. Она ужасно волнуется, честное слово, мистер Декард. Вы оба в ужасном состоянии.
— Это все из-за козы, — сказал он. — Это не из-за андроидов. Рейчел ошиблась: мне не трудно было устранить их. И специал тоже ошибся, что я не смогу больше сливаться с Сострадающим. Прав был только сам Вилбур.
— Вам бы лучше вернуться сюда, мистер Декард, поближе к людям. Там, в Орегоне, совершенная пустыня, не так ли? Вы ведь там совершенно один?
— Как странно, у меня была полная иллюзия, что я сам превратился в Сострадающего, и теперь в меня самого швыряют камни. Но только это было совсем не то чувство, которое испытываешь, держа рукоятки генератора. Тогда чувствуешь, что ты — рядом с Сострадающим. Но на этот раз его не было. Я был действительно один.
— Теперь говорят, что Сострадающий — надувательство.
— Нет, не надувательство, — сказал Рик. — В противном случае, сама реальность — надувательство.
«Холм, — подумал он, — пыль и камни — все совершенно разные».
— Я боюсь, — сказал он, — что теперь не смогу рассоединиться с Сострадающим. Стоит только начать — и отступать будет поздно.
«Неужели мне снова придется карабкаться на холм? — подумал он. — Вечный подъем, как это делает Сострадающий в ловушке Вечности».
— До свидания, — сказал он и хотел уже повесить трубку.
— Вы позвоните жене? Обещаете?
— Да. — Он кивнул. — Спасибо, Энн.
И повесил трубку.
«В кровать, отдохнуть. В последний раз я ложился спать с Рейчел. Нарушение закона. Половые сношения с андроидом. Абсолютно запрещено и здесь и в колониях. Сейчас она, наверное, вернулась домой в Сиэтл, в компанию к другим Розенам, настоящим и андроидам. Если бы я мог сделать с ней то, что она сделала со мной! Но с андроидами это не получится, потому что им все равно. Если бы я убил тебя прошлой ночью, моя коза была бы жива. Вот когда я принял неправильное решение! Да, все началось с этого момента и с того, когда я лег с ней в постель. Но ты была права в одном отношении: я действительно изменился, но не так, как предполагала Рейчел. Все получилось гораздо хуже, но тем не менее мне это безразлично. После того, что случилось на склоне холма, я больше не волнуюсь. Интересно, что произошло бы, если бы я стал подниматься и достиг бы вершины? Именно там, кажется, умирает Сострадающий? Но если я действительно Сострадающий, я никогда не умру. Сострадающий БЕССМЕРТЕН».
Сняв трубку, чтобы позвонить жене, он замер.
И положил трубку на рычаг. Глаза его были устремлены в одну точку.
По серой пыльной земле что-то двигалось: маленькое вздутие, холмик между двумя валунами.
«Животное», — сказал он себе. Сердце бешено заколотилось, когда он осознал происходящее. «Я знаю, что это. Я видел их только в старых фильмах, которые показывают по правительственному каналу. Но они ведь вымерли!»
Он быстро вытащил свой помятый экземпляр каталога Сидни и дрожащими пальцами принялся листать его:
«ЖАБЫ (буффониды) — все разновидности вымерли».
Они вымерли много лет тому назад.
Это самое любимое Вилбуром Сострадающим существо, наряду с ослами. Но лягушек и жаб он любил больше всего.
«Мне нужна коробка!»
Он порылся на заднем сиденье, но ничего не нашел. Рик вышел из кара, открыл багажник и нашел топливный насос, запакованный в картонную коробку. Он вытряхнул его, положил в коробку немного ветоши и начал подкрадываться к жабе. Она полностью сливалась с окружающей пылью.
Возможно, она эволюционировала, приспособившись к новому климату. Если бы она не двигалась, он бы никогда ее не заметил. А ведь он сидел всего в двух ярдах от нее. «Если вы находите животное, — подумал он, — которое считается вымершим, то что? Это случается очень редко. Что-то случается, такое важное, вроде почетного ордена, „Звезды“ от ООН, премии до миллиона долларов. К тому же найти существо, самое дорогое для Сострадающего! Боже, этого не может быть! Возможно, радиация добралась и до моего мозга и теперь я — специал? Со мной происходит то же, что и с Исидором, этим недоумком, и его пауком. Или все это подстроено Сострадающим? Нет, я сам нашел эту жабу, потому что смотрел на нее глазами Сострадающего».
Он присел рядом с ней на корточки.
Она выкопала в земле углубление и теперь снаружи была только верхушка головы и глаза.
Обмен веществ в ее теле, видимо, приостановился, жаба погрузилась в транс и не ощущала присутствия человека.
«Она умерла от жажды!» — в ужасе подумал Рик.
Но жаба шевельнулась, он опустил коробку и начал осторожно сметать с нее пыль. Она, казалось, ничего не имела против. Животное не сознавало, что происходит.
Подняв жабу, Рик ощутил ее необычную прохладность. Тело ее казалось сморщившимся и сухим и таким холодным, как будто она жила под землей, в миле от поверхности, и никогда не видела солнца.
Жаба заворочалась, вяло попыталась освободиться, чтобы ускакать.
«Какая большая, — подумал Рик. — Взрослая, опытная жаба, способная выжить там, где, кажется, уже никто не живет. Интересно, где она находит воду, чтобы отложить икру? Вот что, оказывается, способен видеть Сострадающий — жизнь там, где ее не видит никто, жизнь, тщательно зарывшуюся в труп мертвого мира в самом пекле Вселенной. Сострадающий способен различать даже самые неприметные искры жизни. Теперь я понимаю это. Посмотрев глазами Сострадающего на мир, я уже не смогу остановиться. У моей жабы никакой андроид не отрежет ногу, как это случилось с пауком недоумка».
Он положил аккуратно запакованную коробку на сиденье кара и сел за руль.
«Я как будто снова стал ребенком, — подумал он. — Давящая усталость исчезла. Погодите, вот узнает об этом Ирен…»
Он схватил трубку, начал набирать номер и вдруг остановился.
«Я сделаю сюрприз, — заключил он. — Всего тридцать или сорок минут — и я буду дома».
Он жизнерадостно запустил двигатель, секунду спустя свечой взмыл в небо и полетел к лежащему в семи сотнях миль к югу Сан-Франциско.
Ирен Декард сидела рядом со своим стимулятором Пенфилда, касаясь пальцем циферблата настройки, но ничего не набирала.
Она чувствовала себя больной и безразличной. Дорогу в будущее закрывало тяжкое препятствие, отсекая путь ко всем возможностям.
