Кир взглянул на Нину отрешенно – был на своей волне, в своей теме, но потом сориентировался.
– В романе Ефремова «Час быка» Вир Норин, один из героев, прилетевших на духовно запущенную планету Торманс, которая, кстати, по многим параметрам напоминает нашу Взвесь, решил проверить свои способности при помощи специальной публичной машины, установленной в почтовом центре. Способности Вира Норина на несколько порядков превышали способности любого жителя планеты Торманс. Но машина выдала неожиданный результат, – и, видимо, этот отрывок романа произвел на Кира большое впечатление, поскольку он процитировал по памяти:
– «Умственные способности низкие, психическое развитие ниже среднестоличного, туп и глуп, но мышечная реакция превосходная. Советую искать работу водителя местного транспорта».
Кир обвел собравшихся восторженным взглядом, наблюдая за произведенным эффектом. И тут же пояснил:
– Дело в том, что машина была запрограммирована соответственно нормам Торманса, она не в состоянии была понять и принять как вводные данные те показатели, которые ушли далеко за пределы ее высшего оценочного уровня. А потому предсказуемо вывела их за пределы низшего уровня.
– И что это значит? – спросила Нина. Крепленое вино Нина осилить уже не могла, поэтому пила чай.
– А это значит, что вечные идеи – истины – привнесены в систему из внесистемья. И, конечно же, таким ветром, который нельзя подвергать оценке по параметрам, заданным самой системой.
– Не пугай Нину, – пожурила мужа Лариса. – Ты же умеешь быть адекватным собеседником.
– Значит, все-таки творцом истины в последней инстанции является бог? – Нина показала тем самым, что вполне комфортно чувствует себя на тех высотах, которые задал в разговоре Кир.
– Творцом? – как это часто случается в беседах, где незримо присутствует Дионис, собеседники часто непоследовательны. С темы на тему их заставляют переключаться какие-нибудь яркие маркеры: слова, соотносящиеся с животрепещущими, пульсирующими в разуме понятиями. Вот и теперь Кир неизбежно зацепился за слово «творец», поскольку сама антитеза созидание-разрушение была для него темой живой, обволакивающей его сознание перманентными размышлениями. – А кто он – творец? Если Вы, Ниночка, о боге конфессиональном, то, например, Святая Троица – такое же коллективное существо, как юридическое лицо в современной бухгалтерии. Только вместо Устава – Писание, а вместо учредительного собрания – тайная вечеря. Не я сказал, но, как Вы понимаете, не могу не подписаться. Природа истинного творчества – в исключительном созидании, вы уж простите меня за повторение понятий да разными корнями. Истинный творец – принимает на себя ответственность и наделяет окружающих или подопечных благами. Тот, кто маскируется под творца, – воздействует на окружающих законами, заветами, обетами да требованиями, а от них требует подчинения, следования, соответствия.
Кир долил андалусского хереса в высокий фужер – в доме не было специальных бокалов (да и где их взять, кроме Испании?), поэтому херес пили из шампанских фужеров, которые со специальными бокалами весьма схожи по форме и функции.
– При этом каждый мыслящий человек видит противоречие между реальным содержанием и постулируемой формой. Вот и возникает непреодолимое желание найти того, кто это противоречие создал. Но беда наша в том, что мы не слышим друг друга. Мы не мыслим собственным разумом, не генерируем собственных идей, а лишь пользуемся предлагаемым нам суррогатом. Ведь что такое идея?
Кир схватил салфетку, извлек откуда-то, чуть ли не из воздуха, фломастер и быстро набросал на салфетке некий рисунок, напоминающий два сросшихся огурца – верхняя часть двух пересекающихся овалов была общей. Нестор грустно улыбнулся: он знал, кто заразил Наставника этой забавной привычкой – рисовать на салфетках. Семен Немирович Волх, черно-белый Дракон, и поныне незримо присутствовал за столом.
– Здесь, – Кир ткнул фломастером в один из овалов, – первый атрибут, первое качество. Вот здесь, – и фломастер уткнулся во второй «огурец», – второй атрибут, второе качество. Наше мышление обрабатывает информацию, полученную о двух различных атрибутах, сравнивает полученные результаты и выдает некий третий атрибут, третье качество, – и фломастер обозначил жирным кругом общую часть овалов. – Вот этот третий атрибут, новый, полученный в результате сравнения двух первых, и есть идея, и есть мысль свежая и готовая к применению. Этот механизм давно изучен. Чтобы на выходе наш разум получил не свежую идею, а заранее подготовленную, удобную для господствующей доктрины, в процесс сравнивания нужно добавить несколько заданных аргументов, – и Кир начертил на салфетке еще несколько хаотично расположенных овалов, чьи части пересекались в различных вариациях и вели в сторону от нарисованного до этого жирного круга. – Вот так наше сознание уводят от самостоятельной генерации мыслей и приводят к генерации обусловленной. Таким образом, нас отучают мыслить самостоятельно. Мы начинаем обращать внимание только на «вычеканенные» специальные точки, брендированные, влезающие в мозг без спроса. А краски живой природы, ее звуки – естественные и яркие, но, в сравнении с брендовыми конструкциями, они пестреют для нас аляповатым, ничего не значащим фоном. Ведь человек видит и слышит только себя самого. И если он не может найти себя самого в красках и звуках, то они просто теряют для него ценностный, прикладной смысл, утрачивают содержание. Проще говоря, идея появляется тогда, когда при сравнении двух различных акциденций выявляется общий атрибут. Вот он и будет новой идеей. Общее качество двух явлений. И – ох! – как не многие могут нынче выявить это самое общее качество при сопоставлении двух, на первый взгляд, разнящихся явлений, событий, вещей. (Кир изобразил на другой салфетке новый рисунок: цветок со многими лепестками и общей сердцевиной). На самом деле, уровень интеллекта можно измерить только одним критерием: как много общих атрибутов может обнаружить человек, наблюдая разнородные явления.
Тут Лариса заволновалась. Кир ушел в дебри, вряд ли интересные собравшимся. Тем более, что Кир никому больше принять участие в разговоре не давал. «Остапа несло». И если Нестор или Нина сейчас попробовали бы вставить любую фразу, задать любой вопрос, это могло послужить основой для нового дискурса. Лариса мягко, но настойчиво «засобирала» мужа домой. Делала она это не в первый раз (Нестор терялся в догадках, где и в каких таких обществах мог еще ораторствовать Наставник?), поэтому выходило у Ларисы собирание ловко и умело. Не прошло и получаса, как Нестор и Нина, рассыпаясь в благодарностях и надеждах, уже усаживали гостей в вызванный автотранспорт.
