Однако соратники все же что-то вяло проблеяли и уставились на Джима, ожидая своего приговора.
– А теперь по нашему старому обычаю отведайте вина из золотого кубка Победителей!
После этих слов мэра из-за его спины появилась миловидная девушка в прозрачной одежде, расшитой сценами из туземной охоты. Улыбаясь, как чистый ангел, она протянула Джиму кубок, который, даже навскидку, тянул на пять лет его работы на литейном заводе. Невольно мелькнула мысль – на правах победителя…
Однако не успел Кэш притронуться к нему губами, как мэр ударил по кубку рукой, и красное вино, словно кровь, выплеснулось на мостовую. Джим стоял, пораженный такими действиями мэра, а все вокруг аплодировали и радостно кричали. В том числе и прибывшая массовка.
Кэш уже хотел выяснить причину такого смелого поступка мэра, однако тот заговорил сам:
– Как известно, уважаемые господа, этот обычай пошел со времен Францисканских войн, когда победителю, герцогу Холтцу Ослиное Ухо злые люди поднесли отравленное питье, однако маленький мальчик Яков заметил это и успел выбить кубок из рук герцога. Таким образом он спас город от гнева герцогских войск. А теперь отпейте настоящего вина – оно не отравленное.
После этих слов Джиму передали новый кубок, усыпанный еще большим количеством драгоценностей.
Он сделал глоток вина, и оно действительно оказалось неплохим. Затем Джим передал кубок Эрвилю, однако тот отрицательно покачал головой.
– Выпей, Лу, здесь так принято.
– Я в этом городе победитель и могу делать, что хочу, – произнес Эрвиль вполголоса.
– Как хочешь, – пожал плечам Кэш и передал вино стоявшему рядом с ним офицеру.
Между тем представление на площади продолжало развиваться своим чередом. Стоявшие впереди люди расступились, и прямо за ними показались два ряда молодых девушек.
– Вот, уважаемые адмиралы, перед вами ваши будущие жертвы! – объявил мэр, и все снова зааплодировали.
– Я не совсем понял, господин мэр, – нагнувшись к городскому главе, произнес Джим.
– Ну как же! – Необычайно громко стал отвечать тот. – Это пятьдесят девственниц, которых победители должны лишить невинности.
– Лично? – снова спросил Джим.
– Естественно. Это добыча командующего. Так повелось у нас со времен нордико-гальских волнений, когда король Дорсунт, взяв приступом наш город, лично обесчестил пятьдесят молодых белошвеек.
– Что, один – пятьдесят белошвеек? – недоверчиво переспросил Кэш.
– Так гласит легенда, – развел руками мэр. – Желаете приступать сейчас или отложите на вечер?
– Лучше на вечер, – тут же отстранился Джим, считая вопрос закрытым, однако здесь вмешался Эрвиль:
– Скажите, уважаемый мэр, а могу я убить нескольких девушек прямо здесь? Прилюдно перерезать им горло и посмотреть, как они истекут кровью…
– Ты с ума сошел, Лу, – тихо сказал Джим, крепко беря друга под локоть. – Ты, должно быть, бредишь…
– Ну так что же вы молчите, сморчок сушеный?! – крикнул Эрвиль главе города.
– Ваша Высочайшая Категория, – залопотал тот, – мы и так уже в вашей власти, зачем же…
– А я крови жажду, я ее еще не напился! – вырываясь из рук Джима, требовал Эрвиль.
– Недаром вас зовут Эрвиль Жестокий, Ваша Высочайшая Категория, но все же снизойдите до нас, малых людей… – уже почти плакал мэр, и все вокруг видели, что дело оборачивается худо.
– Позже! – дернув Лу за рукав, приказным тоном сказал Джим. – Позже мы поговорим с тобой на эту тему, адмирал Эрвиль Жестокий.
– Что ж, позже – значит, позже… – прошипел Лу, приблизив свое лицо к лицу Джима.
Кэш даже оторопел от того, сколько злобы накопилось в таком мягком прежде человеке. Теперь даже лицо Эрвиля сильно изменилось, посерело, черты заострились.
Лу резко вырвал руку и пошел прочь к центру танкового каре, а Джим остался рядом с представителями города и начал объяснять им, что от них требуется:
– Вы должны оказать раненым помощь, а мертвых похоронить с надлежащими почестями. Затем доставить сюда палатки по количеству моих солдат и, конечно, достаточно еды…
– Но Ваша Высочайшая Категория, мы с удовольствием расквартируем ваших солдат в наших домах. Это для нас честь!
– Это для нас честь! – не слишком дружно повторили приближенные мэра.
Однако люди попроще, стоявшие позади чиновников, прокричали это с заметной долей искренности. Оказать услугу победителям жители Ангура были не против.
– Кроме того, нужно собрать сюда побольше механиков, сведущих в сложностях военных механизмов, – добавил Кэш деловым тоном. Он постепенно входил в роль военного коменданта, и ему это даже нравилось.
– Все будет, Ваша Высочайшая Категория. Все, как вы прикажете.
Между тем говорить было все труднее, поскольку на площади образовалась большая толпа, которая гудела, как потревоженный пчелиный рой. Всех интересовало, будут ли грабежи или Ангур мирно присоединится к империи.
Неожиданно прямо возле мэра появился невысокий лысый человек, одетый в простую, но добротную одежду. Он что-то шепнул мэру на ухо, и тот, кивнув, обратился к Джиму:
– Ваша Высочайшая Категория, не разрешите ли вы нашим крестьянам собрать кровь поверженного злодея Германа. Она продолжает изливаться, и ее там уже целое озеро. Крестьяне у нас небогатые, и им это будет хорошим подспорьем в хозяйстве… Ну так как? – Мэр по-собачьи склонил голову набок.
– Пусть забирают! – махнул рукой Джим. – Пусть забирают, но остальное не трогать!
– Благодарим вас, отец-благодетель, – склонился лысоватый человек и, пятясь, расталкивал толпу, – благодарим вас, добрый правитель… Благодарим…
В это время с другой стороны площади показалось несколько длинных фургонов медицинской помощи с красными крестами на боку.
– Да, господин адмирал, – проследив взгляд Джима, затараторил мэр, – мы не откладываем дел в долгий ящик. Сейчас и кухни подъедут, а чуть позже военные механики… Кстати, об исторических параллелях, Ваша Высочайшая Категория. Филипп Бушель Младший, наследник фрондийского трона, ровно сто лет назад совсем недалеко отсюда, у деревеньки Граац, сразился с Драконом фон Эверхадом и победил его в честном бою. Дракон был невероятно огромен, и кровь изливалась из него двое суток, питая лесную дичь и крестьян, живших в местных землях… Ну чем не параллель?
– И что? – спросил Джим, глядя на бушующее море толпы и вполуха слушая болтовню мэра.
– А то, что теперь мы будем называть вас адмирал Джим Бунзель Мудрый, герцог Ангурский.
– Почему Бунзель?
