- Не в том дело. Скажи... как она узнала о тебе?
- А она знала?
- Да. Мы с ней еще раз говорили, очень долго... пока тебя не было.
- Ей сказал Собти. А ему - Лорис.
- Но зачем они сказали ей? Зачем? Ведь если бы она не знала, что ты хочешь увезти дарейтов с нашей планеты, она не стала бы связываться...
- Ну, она нашла бы другой повод, чтобы устроить самой себе неприятности. Уж такая у нее была натура. Зачем сказали... да просто затем, чтобы она заманила меня в свой пансион. Чтобы я всегда был, так сказать, под рукой. Под присмотром. Только и всего. Они знали, что она обладает огромной силой.
- Так она была настоящей ведьмой?
- Она была сильным экстрасенсом, так это называется в других мирах.
- Что это значит?
- Что у нее были развиты некоторые структуры в мозгу... что ее психика отличалась от психики обычных людей, ну, и так далее. В общем, старушка умела многое. Но радости ей это, как видишь, не принесло. Воспитание оказалось неправильным, вот в чем разгадка. Ладно, ложись спать. Утром поговорим. Запрись изнутри на всякий случай.
Но сам Ольшес спать не намеревался. Выйдя на улицу, он поймал какое-то подозрительное такси и отправился туда, где оставил свою машину. А потом поехал к морю. К Желтому заливу.
Залив был совершенно невидим в густой и плотной темноте ночи, и это удивило Даниила Петровича - ведь ему говорили как-то, что море особенно ярко светится именно тогда, когда у дарейтов рождается новое поколение. Но сегодня ни одного зеленоватого блика не пробегало по поверхности волн. И это сильно встревожило инспектора. Он снова ощутил опасность - но это была опасность, грозящая не ему, а дарейтам...
Даниил Петрович медленно пошел вдоль кромки высоко стоящей воды. Что еще могли придумать шустрые заговорщики, которым не терпелось избавить Тофет от проклятия? Да что угодно, решил в конце концов инспектор. Они готовы на любую гадость, они совершенно не желают признавать того простого факта, что дарейты - мыслящие существа, такие же, как живущие на суше люди, и что очутились они на Ауяне отнюдь не по собственной воле... и что они нуждаются в помощи.
Отойдя в сторонку и сев на гладкий камень, Даниил Петрович сосредоточился. Он - в который уже раз - попытался передать свои мысли дарейтам. Он надеялся, что они его слышат, даже если и не могут откликнуться прямо сейчас. Инспектор хотел, чтобы морские жители знали - он прилетел только для того, чтобы попытаться помочь им. Если это возможно. Впрочем, сейчас, после шумных событий в пансионе мадам Арсин, Ольшес был готов сделать и невозможное тоже.
Но он в очередной раз понапрасну потратил несколько часов. Дарейты не ответили, и Даниил Петрович никак не ощутил их присутствия. И не знал, слышат ли они его.
Прошло несколько дней. Даниил Петрович потратил их на попытки договориться с организацией Собти. Собти избегал встреч с ним, но инспектор не отступал. Он следовал за гонщиком, как тень. Ему необходимо было поговорить с Собти и его командой, ему необходимо было убедить яростных патриотов не предпринимать пока никаких акций против дарейтов, просто подождать, пока не выяснится все, что нужно было знать Даниилу Петровичу... Но Собти был опытным конспиратором. И, будучи у себя дома, где, как известно, и стены помогают, он всегда находил возможность скрыться от Ольшеса. И разговора все не получалось.
А потом...
Поздно вечером Даниил Петрович в очередной раз подъезжал к дому, где жил Собти. И уже издали он заметил, что юноша выбежал из подъезда и сел в машину. Ольшес поехал следом. Конечно, у Собти был гоночный автомобиль, но инспектор давно уже чуть-чуть исправил прокатную колымагу, и потому не боялся отстать.
Они мчались по вечерней Столице, направляясь к докам. Ольшес уже не раз видел, что молодой гонщик ездит в этот район, но до сих пор просто ожидал его возвращения там, где Собти оставлял машину. Однако на этот раз инспектор, давно уже чуявший неладное, решил проследить за главой заговорщиков более основательно.
Гонщик остановил автомобиль на углу одной из узких мрачных улиц в старой части района и, выйдя и оглядевшись вокруг, зашагал к темной щели ближайшего переулка. Ольшес неслышно шел следом.
В здешних трущобах жизнь не затихала на ночь. Ночь была для местных обитателей просто более удобной разновидностью дня. По узким выщербленным тротуарам скользили, прижимаясь к стенам домов, тощие тени, одетые то в лохмотья, то, наоборот, в слишком нарядные для этого района костюмы. Они не обращали внимания ни на Собти, ни на инспектора. Ночная прохлада и поднявшийся внезапно резкий ветер почти не смягчили вони, насыщавшей воздух, но для теней это была единственно знакомая и родная атмосфера. Но инспектор время от времени морщил нос и качал головой.
Собти неторопливо миновал один проулок, другой, нырнул в проходной двор, прошагал мимо почти освещенного перекрестка... то ли он действительно никуда не спешил, то ли все-таки опасался слежки и рассчитывал заметить того, кто мог красться за ним. Но Ольшес свое дело знал.
Наконец Собти, пройдя еще одним длинным, загроможденным сараями и гаражами двором, добрался до полуразвалившегося одноэтажного дома. Похоже, когда-то это строение притязало на элегантность. Во всяком случае, его украшала некая пародия на классический портик. Облупившиеся колонны с вывалившимися кирпичами производили удручающее впечатление. От капителей остались одни лишь воспоминания, и на одном из этих воспоминаний построила основательное гнездо местная ворона. Гонщик скользнул в темный проем, красовавшийся на месте парадной двери.
Даниил Петрович, выждав минуту-другую, нырнул следом.
Вонь внутри была несравнима с уличной вонью. Ольшес чуть не чихнул, но сумел сдержаться. Похоже, здесь ночевали все окрестные кошки. И сюда же они притаскивали всю рыбу, которую им удавалось найти на причалах. А что не съедали - то прятали по углам.
Даниил Петрович прислушался. Собти шел осторожно, он явно хорошо знал дорогу, и темнота ему не мешала, - но тем не менее инспектор уловил звук его шагов. И двинулся в ту же сторону.
Где-то впереди чуть слышно скрипнула дверь, мелькнула и исчезла полоска тусклого света. Гонщик скрылся в каком-то помещении.
Ольшес приблизился к неплотно закрытой двери. Свет почти не пробивался наружу, но крошечной щели было вполне достаточно для того, чтобы без помощи специальных устройств слышать все, что говорилось внутри. А внутри говорились странные вещи.
Чей-то скрипучий голос сварливо произнес:
- Тебе всегда мало! Сколько платишь, столько и получаешь, черт побери! Этот препарат оказался очень эффективным, так? Значит, он и стоит дороже, чем предыдущие образцы. И все! Хватит, больше я с тобой торговаться не намерен.
