- Ты думаешь...
- А что тут думать? - вмешался Ирвин. - Они, бедолаги. Ты смотри, смотри! Это же явно океан, волны!
Все трое принялись всматриваться в расплывчатые пятна и полосы, бродившие по экранам. В конце концов Корин и Левинский согласились, что это действительно похоже на океан.
- В Управлении разберутся, - сказал Корин. - Отфильтруют лишнее, глядишь, и что-нибудь полезное проявится.
Но троим разведчикам не пришлось ожидать, когда полезная составная передачи дарейтов будет выявлена с помощью специальной аппаратуры Управления Федеральной безопасности. Через несколько минут они и сами сумели кое-что понять...
Сначала они увидели взрослых дарейтов - их нечеткие, расплывчатые фигуры кружились на поверхности воды, и блики света пробегали по неясно видимым зеленоватым спинам... Потом рядом появились фигурки малышей... потом, подняв в воздух фонтан брызг, в воду шлепнулся какой-то зверь - но он выглядел уж совсем неопределенно.
А потом появились другие фигуры - их контуры тоже были нечеткими, но трое разведчиков вздрогнули. Тут невозможно было ошибиться. Гуманоиды в скафандрах...
Но больше ничего рассмотреть не удалось. Мониторы снова подернулись рябью, тут и там вспыхивали яркие пятна - и все. Долго, очень долго продолжалась световая какофония, и вдруг все экраны разом очистились, и на каждом из них...
- Звезда! - взвизгнул Ирвин.
- Звезда!! - во все горло заорал Левинский.
- Ух ты... звезда... - выдохнул командир.
Часть 4. Планета дарейтов.
"Это может показаться странным, но если такова здесь жизнь - то не все ли равно?"
1.
...Гроздья дымчато-серой, чуть опалесцирующей крупной икры, подвешенные на тонких синеватых нитях к упругим стволам, слегка покачивались в едва заметном придонном течении. Вокруг сновали крохотные рыбешки - белые, голубые, лимонно-желтые, сверкающие медью... Дно здесь устилал сплошной ковер махровых цветов - ярко-красных, малиновых, пурпурных. Кое-где над этим ковром возвышались пышные, с круглыми листьями оливковые кусты. Рыбки шныряли то вверх, то вниз, они то опускались к цветочному покрову и зарывались в него, то уносились к поверхности воды, к прогретой сверкающей глади, и на несколько секунд выскакивали в воздух...
За беспечным мельтешением рыбьих стаек наблюдали чьи-то большие печальные глаза. Возле одного из оливковых кустов распласталось на покрытом цветами дне существо, похожее на осьминога - с двенадцатью длинными щупальцами, с продолговатым телом, с клювом, торчащим между круглыми темными глазами... Время от времени оно, не делая никаких видимых усилий, внезапно всплывало, плавно оторвавшись от дна, поднималось вверх, к теплому слою воды, и оттуда внимательно оглядывало все вокруг.
Стволы, к которым крепились кладки, были мощными, но короткими. На высоте двух-трех метров они уже превращались в пучки узких длинных листьев, и эти листья образовывали на поверхности моря зеленую колышущуюся сеть, сквозь которую в воду проникали узкие лучики света. Площадка, засаженная этими деревьями, была не слишком велика, и ее окружала высокая и толстая стена, сложенная из обломков кораллов. Поверху эта стена была густо засажена чем-то вроде шипастых синих мячей, причем шипы - чрезвычайно длинные и острые - постоянно шевелились, устремляясь к любому источнику движения. Цветные рыбки старались держаться как можно дальше от колючей изгороди. А если какая-то из них, увлекшись игрой, случайно оказывалась в пределах достижимости для синих колючек - ее мгновенно настигал печальный конец. Из кончика шипа выскакивала бледная слизистая петля, и в следующую секунду рыбка оказывалась насаженной на шип. И соседние шипы тут же с наслаждением впивались в плоские рыбьи бока. Чуть позже на дно падало несколько чешуек - и все.
Но ни один из хищных шипов не осмеливался даже шелохнуться, когда мимо проплывал дарейт.
Неторопливо текли часы, день понемногу клонился к ночи. Дарейт, охранявший икру, в очередной раз поплыл вверх, но на этот раз он не задержался в толще теплой воды, а вынырнул на поверхность. И в это самое мгновение с камней находящегося не слишком далеко берега мягко нырнул в море его сменщик. Он стремительно скользнул по волнам, и через секунду-другую уже занял пост возле серых икринок. А дарейт, отдежуривший свою вахту, неспешно направился к берегу.
Он выбрался на горячие белые камни и стал легко подниматься все выше и выше по едва ли не вертикальной стене нависшего над морем утеса, - туда, где на широком уступе стояли два кубических дома. И в одном из них его ждала жена, и вкусный ужин, и отдых.
Второй дарейт тем временем внимательно оглядел всю площадку, огороженную стеной, проверил все колючие шары. Один из шаров показался ему не слишком здоровым, и он, ничуть не опасаясь длинных живых шипов, двумя щупальцами подхватил шар и выбросил его за стену. Потом он сосредоточенно замер на несколько секунд. Немного погодя кто-то несколько раз сильно ударил в стену с наружной стороны. Дарейт всплыл к верхней части стены, там, где образовалась брешь в синих колючках. С другой стороны кто-то посадил на стену новый шар, и дарейт тщательно укрепил его в ямке, оставшейся от выброшенного стража.
Убедившись, что ограда в полном порядке, дарейт опустился на дно и распластался на алом цветочном ковре. Ему предстояло дежурить до утра.
...Шли дни, серые икринки быстро росли. Они уже не были круглыми, скорее они напоминали длинные, заостренные с обоих концов яйца. Сквозь их тонкие стенки виднелись темные, свернувшиеся в плотные комочки зародыши. Четверо взрослых дарейтов теперь уже дежурили всего по три-четыре часа, постоянно сменяя друг друга. Но и те, кто был свободен от вахты, не теряли бдительности. Слишком много было вокруг желающих добраться до беззащитных малышей. Но при этом никто на целой планете не осмелился бы напасть на взрослого дарейта.
Но кроме самих дарейтов, на берегу, у самой воды, постоянно сидел небольшой зверек с плотно прилегающей к телу густой шерстью, с длинным плоским телом и короткими лапами. Заостренная голова зверя была всегда повернута к морю, маленькие круглые уши настороженно вслушивались в каждый звук, доносящийся с моря и с берега. Но он слышал и то, что происходило под водой. Если зверю что-то казалось подозрительным, он скалил тонкие острые зубы и шипел.
Время от времени он прыгал в воду и быстро плыл туда, где скрывались под волнами гроздья серой икры. Почуяв его приближение, акулы и мурены, постоянно вертевшиеся неподалеку от коралловой стены, мгновенно удирали, а гигантские морские звезды и ежи изо всех сил прижимались ко дну и зарывались в ил и водоросли. Потому что этот зверь был смертью.
