– Станислав Янович? – наполовину войдя в кабинет поинтересовался я.
– Да, это я, – для пущей уверенности Вишневский несколько раз покивал головой. – Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь.
Кресло, на которое указал мне профессор, явно знавало лучшие времена. Однако, вопреки опасениям, мой вес оно выдержало с честью, издав только один-единственный жалобный скрип.
Я представился, назвав журнал, в котором работаю. Не надо было иметь особую проницательность, чтобы заметить, что это название вовсе не пустой звук для Вишневского. Интересно… Кстати, когда я предполагал, что профессор повредился рассудком на старости лет, я был совершенно не прав. Человеку, сидящему напротив меня, нельзя было дать больше пятидесяти пяти, максимум шестидесяти лет. Следовательно, двенадцать лет назад ни о каком маразме речи идти не могло.
– Эх, рановато… – Станислав Янович непритворно вздохнул.
– Что, простите? – я навострил уши.
– Рановато, говорю, пресса на меня вышла, – пояснил профессор. – Через пару месяцев бы… Ну, да что уж теперь – не гнать же вас, верно?
Профессор несколько фамильярно подмигнул, а я, пожав плечами, выразил свое полное согласие – действительно, гнать меня не стоит. Бесполезно потому что.
– Я вам вот что предлагаю. – Вишневский посмотрел на наручные часы. – Сейчас у нас как раз занятие в младшей группе идет, очень, кстати, важное занятие, пойдемте, глянем. После этого у нас с вами разговор лучше будет складываться. Согласны?
Я не очень понял, с чем я должен быть согласен – идти смотреть на занятия или с тем, что после этого разговаривать будет лучше. Не заморачиваясь этими деталями, я кивнул, соглашаясь сразу со всем.
Вслед за профессором я прошел в конец коридора. Вишневский тихонько толкнул дверь, которая оказалась не заперта и, обернувшись ко мне, приложил палец к губам. Однако я все-таки спросил, правда, шепотом:
– Разрешите сделать несколько кадров?
Профессор закивал головой и даже рукой махнул: пожалуйста, мол, сколько угодно. Я достал из портфеля цифровую камеру, одновременно приведя в действие кое-что из содержимого портфеля. Ловкость рук и никакого мошенничества…
Только после этого я осторожно заглянул в помещение. Что-то вроде школьной классной комнаты, метров шесть на двенадцать. Полное отсутствие мебели, на стенах – какие-то плакаты без подписей, похожие на детские рисунки. Некоторые из них изображали карикатурных человечков, другие – что-то для меня непонятное.
Семеро детей в возрасте от четырех до шести, наверное, лет, раскрыв рты, слушали молодого человека в джинсах и толстом свитере. И не жарко… Впрочем, в «классе» стояла приятная прохлада. Кондиционеры? Да, Бог с ними, послушаю лучше учителя.
– … И вот теперь мы уже совсем-совсем готовы к тому, чтобы подняться в воздух. Тот шар, который мы приготовили… Все приготовили шар? – согласное гудение в ответ. – … Вот, этот шар мы резко, очень быстро роняем вниз. Прямо к своим ногам.
Мужчина, изобразив на лице сосредоточенную мину, плавно поднялся сантиметров эдак на тридцать. Никаких веревок, никакой опоры под ногами. Двое детей, мальчик и девочка, тоже взлетели, причем совсем не так плавно, как учитель, зато немного повыше. В парящем состоянии они не задержались и тут же рухнули вниз. Девочка даже упала, точнее, присела от неожиданности. Молодой человек продолжал висеть в воздухе.
Щелкнув несколько раз фотоаппаратом, я убрал его в портфель, бросив взгляд на приборы. Мне стало тоскливо… Нет, ну знал же, что все это фокусы, и ехал сюда для того, чтобы в этом убедиться – и поди же… Жалко, честное слово, грустно и жалко!
– Не ушиблась, Галя? – участливо спросил учитель, опускаясь на пол.
– Нет, Анатолий Николаевич, – мужественно ответила Галя, уже вставшая на ноги. – Ни капельки!
– Не расстраивайтесь, у кого не получилось с первого раза, – вещал Анатолий Николаевич. – Скажу вам по большому секрету, у меня самого получилось только с пятого. Сейчас мы попробуем еще несколько раз, а потом я расскажу вам еще про один способ, может быть, для кого-то он покажется проще. Саша, Галя, когда подниметесь, не надо мысленно тянуться к шару, пусть пока лежит себе там, где лежит. Тогда вы не будете сразу опускаться. Остальные тоже об этом помним!
Я осторожно прикрыл дверь.
– Невероятно, Станислав Янович! – Я восхищенно смотрел на профессора. – Это просто… В голове не укладывается! Не ожидал, никак не ожидал… – Я беспомощно развел руками, не находя достаточно слов, чтобы выразить свой восторг.
Вишневский принял комплименты как должное, с достоинством кивнул.
– Что там говорить, прорыв в самом деле уникальный. Насколько изменится теперь жизнь наших потомков, – сказал он, напомнив мне моего Главного редактора. – Теперь, если вы не против, в мой кабинет?
– Конечно, профессор! – я все еще пребывал в восторженно-возбужденном состоянии. – Я от вас не отстану, пока не получу подробное интервью о вашем открытии.
Что ж, чем более напыщенным будет профессор в этом интервью, тем забавнее получится статья. Интересно, поставит ли ее в номер Главная?
Мы снова вернулись в кабинет – Вишневский не запирал его – уселись на те же места. Профессор смотрел на меня странно улыбаясь, и мне эта улыбка почему-то не нравилась.
– Я ведь специально школу в этом городе открыл, – сказал вдруг профессор. – Когда узнал, что Света стала журналом заведовать, понял, что она рано или поздно на меня выйдет, – он коротко засмеялся. – Вышла даже раньше, чем думал.
– Света? – я тупо смотрел на профессора. – Светлана Семеновна?
– Она, она, – Вишневский радостно закивал. – Когда я в первый раз со своим открытием вылез, Семеновной ее еще, по-моему, не называли. Лет двадцать пять, наверное, ей тогда было.
Я не стал уточнять. Двадцать пять, так двадцать пять, я спорю? Глядя на довольно глупое улыбчивое выражение лица профессора, я тоже не удержался от улыбки. Сложно представить себе роман Светланы Семеновны с этим вот… ученым. Хотя, если честно, мне сложно представить себе роман нашей Главной с кем угодно. Даже двенадцать лет назад.
– Журналист от Бога, – продолжал придаваться воспоминаниям профессор. – Я еще тогда был уверен в ее большом будущем. Не ошибся… И руководитель, как видно, отменный получился, сотрудников себе подбирать умеет. Вы тоже далеко пойдете, молодой человек.
Этот неожиданный комплимент меня серьезно смутил. И вообще я чувствовал себя не очень комфортно. Сам себе каким-то злодеем представлялся.
– Спасибо, хотя… – Я пожал плечами. – Давайте о вашем открытии, профессор.
Нет, ненавижу иногда свою профессию!
– Одну минутку, если позволите. – Вишневский снял с телефона трубку и быстро набрал номер.
